Адмирал Ямамото. Путь самурая, разгромившего Перл-Харбор. 1921 - 1943 гг. - читать онлайн книгу. Автор: Хироюки Агава cтр.№ 73

Этот ответ Симада объяснял тем, что не хотел нарушать образ мыслей императора за день до того, как тому принимать окончательное решение. Однако странно тогда, зачем — если на Германию нельзя положиться — так необходимо прежде всего заключить Трехсторонний пакт. И наверное, куда более непочтительно говорить императору полуправду, если боишься «нарушать образ мыслей». Так что можно понять, почему Ямамото называл своего одноклассника «льстивым купцом».

Существует и заметный раскол между мнением Угаки: «При мудром правителе нет трусливых воинов» — и Ямамото: «…остается единственная возможность — чтобы император принял личное решение…»; Ямамото (об этом свидетельствует его приказ: самолеты, которым приказано атаковать Пёрл-Харбор, должны вернуться, если вдруг будет достигнут прогресс на переговорах в Вашингтоне) до самого конца питал слабую надежду, что войны удастся избежать.

В письме Хори Тейкичи от 6 февраля 1941 года Ямамото выразил несогласие с назначением Угаки начальником штаба Объединенного флота; изложил свои взгляды на назначения в ряде других случаев. И все-таки судьба распорядилась так, что в решающие моменты рядом с ним оказывалось немного людей, даже среди доверенных подчиненных, которые действительно понимали, как он воспринимает происходящее. По сути, он чувствовал себя покинутым. Вернувшись на «Нагато» из Токио, он в тот же день пишет Чийоко:

«Я огорчен, что на этот раз у меня было только три дня, и был так занят делами, что не мог уделить тебе много времени и тем более остаться на одну ночь. Прости меня! И все равно я счастлив, что мы смогли встречаться каждый день, пусть даже на короткое время. Я надеялся, что смогу уехать спокойно, в нормальном состоянии мыслей; я так сожалею, что мы не смогли пройти с тобой даже до Овари-чо… Розы уже завяли? Ко времени, когда падают первые лепестки…

Береги себя, и мои приветы всем. Поторопись прислать свое фото. Пока».

Последние несколько строк более подобают страдающему от несчастной любви школьнику, чем адмиралу; они просто показывают его сильное стремление поделиться своим одиночеством, не заботясь о внешней форме, с женщиной, которую так давно знал.

Покинув гавань на Курилах, флот Нагумо взял курс 97° и двинулся в восточном направлении; в точке 165° западной долготы и 43° северной широты он изменил курс до 145° и теперь приближался к Гавайям с севера, образуя, если смотреть на карту, стрелу, направленную вниз. Команды промерзли до костей от непрекращающихся плотных туманов, без каких-либо проблесков солнца, но 5 декабря корабли покинули холодные, мрачные воды севера Тихого океана и вошли в более спокойные и постепенно теплеющие просторы. Один из неисчислимых источников беспокойств в этом рейде, влиявших на работу ударной группы, для штаба Объединенного флота во Внутреннем море и морского генерального штаба — погода. Статистика за предыдущие десять лет показывала, что в северной части Тихого океана, где должна плыть группа, на декабрь приходится семь спокойных и двадцать четыре штормовых дня. Возможности спокойной дозаправки в открытом море Тимиока, начальник Оперативного отдела морского генерального штаба, оценивал как пятьдесят на пятьдесят. К счастью, флот сопровождался в продвижении на восток фронтом высокого давления, вторгшимся в океан из Сибири, и море оставалось спокойным до 3 декабря. «Фронт высокого давления с небес!» — не раз отмечал Ямамото, просматривая погодные условия.

6 декабря «Тохо-мару», «Тоеи-мару» и «Ниппон-мару» 2-го отряда снабжения по завершении своей миссии просигналили: «Мы молимся за ваш успех!» — и, эскортируемые эсминцем «Касуми», развернулись на запад и отправились домой.

Другая проблема — возможность встречи судов третьих стран. Одной из причин, почему, несмотря на трудности дозаправки в море, выбран северный маршрут, стало то, что американские патрульные самолеты не совершали полетов над северной частью острова, что, само собой, создало удобное отверстие в сети. В начале года, когда казалось, что о Гавайской операции прознали американцы, их патрули стали следить за всей периферией Оаху, но в апреле или мае по необъяснимым причинам они ослабили наблюдение за северной половиной. (Крайне циничный наблюдатель мог бы сделать поспешный вывод, что это специальная ловушка, устроенная Америкой, чтобы заманить японский флот; но это абсурд.)

Еще одна причина — этот маршрут самый удаленный от путей, которыми следовали торговые суда в Тихом океане. И все равно морской генеральный штаб по-прежнему считал, что вероятность обнаружения пятьдесят на пятьдесят. Произойди такое — и смысл налета утерян; существовала даже возможность, что беспорядочная схватка в открытом море произойдет до «дня икс» и при этом ударной группе придется обороняться.

Приказы Ямамото на такой случай предельно строги: контратаковать имеет право только подразделение, подвергшееся нападению; другие части не позволяют втянуть себя в военные действия. В действительности 6 декабря силы Нагумо заметили проходивший мимо корабль третьей страны. Командование ударной группы следило за движением этого торгового судна с высшей степенью напряженности. Покажи оно какие-нибудь признаки того, что передает кому-то по радио информацию о передвижении ударной группы, — очутилось бы на дне морском. Корабль, однако, вероятно, посчитал, что флот Нагумо занят учениями (а может, и догадался о его цели и боялся просигналить о своей находке), потому что скоро исчез из виду, и ничего не произошло.

Беспокоил и вопрос, будут ли основные силы американского флота на якоре в Пёрл-Харборе в «день икс» — 8 декабря. Единственная гарантия — для американского флота обычно находиться в гавани с субботы до воскресенья для отдыха и ремонта. Здесь все зависело от противной стороны. Вот почему основные критики операции окрестили ее аферой. Сведения об американском флоте представляли исключительную важность, а доклады информаторов из японского консульства в Гонолулу через Токио поступали на флот Нагумо каждый день.

Среди японских шпионов в Гонолулу ведущая фигура — чиновник министерства иностранных дел, по имени Моримура Тадаси. Моримура (настоящее имя Йосикава Такео), вольноопределяющийся на флоте, покинул службу по болезни и наслаждался жизнью у себя дома в Мацуяме, когда его вызвали в Токио: он стал служить в 3-м управлении (разведка) при морском генеральном штабе неполный рабочий день. В марте того же года ему поменяли имя на Моримура Тадаси и отправили в консульство на Гавайи.

Йосикава опубликовал детальный отчет о своей шпионской деятельности. Ему пришлось среди прочего мыть посуду в офицерских клубах, выдавая себя за безработного филиппинца; прихватив с собой гейшу, он совершил обзорную экскурсию на самолете, чтобы рассмотреть Пёрл-Харбор сверху; прятался на плантациях сахарного тростника. В результате его информация, в высшей степени аккуратная, содержала сведения о точном положении и методах стоянки на якоре в гавани американских кораблей. Помимо этих докладов Моримуры, которые поступали через станцию связи номер 1 в Токио, командование ударной группы постоянно получало прямые сообщения от частных коммерческих станций в Гонолулу.

Частные объявления, которые передавались по радио, нередко содержали такие внешне безобидные фразы, как «пропала немецкая овчарка, по имени Майер…» или «китайский ковер, почти новый…». Под немецкими овчарками, китайскими коврами и т. д. подразумевались авианосцы и другие боевые корабли в Пёрл-Харборе; радиовещание организовал и финансировал генеральный консул в Гонолулу.