Проксима созвездия Лжи - читать онлайн книгу. Автор: Аркадий Гендер cтр.№ 54

И мощно взял с места.

***

На Госпитальной улице была та самая вторая по счету обменка, куда Федор дозвонился, и где ему твердо пообещали продать от «полтинника» и выше. Они летели туда по Волгоградке, через Калитники, Рабочую улицу и площадь Сергия Радонежского, потом по Волочаевской и набережной Яузы. Федор с головой ушел в изучение своего списка с целью выстроить оптимальный маршрут последующего передвижения. Тем временем Катя, как патологоанатом, рылась во вскрытом чреве сумки, перекладывая в черный мусорный пакет рубли для этой первой операции по превращению фальшивых долларов в настоящие.

— Ты мог бы позвонить им и спросить, сколько точно они могут нам продать и по какому курсу? — постучала она Федора пол спине, доставая из-за пазухи тот самый бухгалтерский калькулятор. — Я отсчитаю тебе точную сумму, чтобы не терять там времени.

Федор оторвался от сложностей решения оптимизационной задачи, кивнул и полез за мобильником. Он уже набрал было номер обменного пункта, как вдруг обратил внимание на мигающий индикатор зарядки на дисплее телефона. Ёкарный бабай, как же можно быть таким идиотом?! Как же он не позаботился о том, чтобы забрать из Коровина зарядное устройство? Мало того, что телефон сейчас необходим, как воздух, — Шер-Хан будет звонить ведь именно на него! Ну, и что теперь делать? Зла не хватает, в натуре, блин!!

— Возьми мой, — сказала Катя, без слов поняв, что случилось. — Просто переставь сим-карту. Или лучше — нет. У тебя сколько денег на счете?

— Восемьдесят семь центов, — ужаснулся Федор, выслушав сообщение гнусавой ЭмТэЭсовской женщины-автоинформатора. — За последние два дня я проболтал целое состояние! Нужно срочно купить карточку…

— Не надо, — остановила его Катя. — Похититель ведь будет звонить только вечером? Просто выключи свой аппарат и звони с моего, — за все мои разговоры платит банк.

— А если вдруг он позвонит раньше? — засомневался Федор. — Нет, оставаться без связи я не могу.

— Тогда просто переадресуй все свои входящие на мой номер, — на секунду задумавшись, нашла выход из ситуации Катя.

— Я не умею, — честно, хотя и нехотя признался Федор.

Катя улыбнулась, вынула из пальцев Федора его старенький Сименс, поколдовала с двумя телефонами и через минуту протянула ему свою изящную серебристую раскладную Моторолу.

— Алексей Николаевич, — осторожно тронула она за плечо водителя, — у вас есть мобильный? Не могли бы вы просто набрать два номера? Нам нужно проверить связь.

Тот молча достал из бардачка мобильник, протянул через плечо Кате, улыбнулся ей в зеркальце заднего вида, — мол, давай, сама, мне нужно вести машину. Катя взяла аппарат, последовательно набрала свой и Федора номера, и оба раза зазвонила ее Моторола.

— Ты чудо! — сказал Федор, глядя на Катю влюбленными глазами и не понимая, почему он не говорит ей вместо этих слов того, что ему нужно было бы сказать на самом деле.

— У меня же техническое образование! — скромно улыбнулась она в ответ.

Федор позвонил в обменник, с радостью узнал, что там «наскребли» для него аж шестьдесят три тысячи и уточнил курс. Когда через несколько минут Ауди взвизгнула тормозами у неприметной вывески «Обмен валюты», в черном мусорном мешке лежала нужная сумма, посчитанная до рубля. Федор выскочил из машины, бегом добежал до двери обменника, и уже через девять минут, отказавшись от пересчета приготовленной для него валюты, снова плюхнулся на сиденье. Первый блин получился более, чем не комом! Федор был радостно возбужден, его физиономия сияла.

— Так, куда теперь? — поинтересовался Николай Иванович. — Северным маршрутом поедем, или южным?

Улыбка сошла с лица Федора. Большую часть времени по пути сюда он, время от времени советуясь с Алексеем Николаевичем, пытался проложить маршрут их дальнейшего движения так, чтобы успеть объехать как можно большее число обменок, где было договорено о наиболее крупных суммах. На юге Москвы — от Нагатинского Затона до Матвеевского находились всего пять обменок, и все они были на весьма приличом удалении друг от друга. Как назло, три из них были — самые «жирные». Подавляющее же большинство их сосредоточилось на севере и северо-западе, правда, тоже в высшей степени некомпактно. Заканчивать же обменную эскападу целесообразно было в любом случае в Центре, где тоже была парочка, чтобы быть готовым после звонка Шер-Хана оперативно выдвинуться в любую точку столицы. Ни «южный», ни «северный» маршруты, как условно назвал их Федор, отдельно друг от друга не давали в итоге нужной суммы, и в любом случае проехать успеть можно было только по одному из них. Безусловно, из Текстилей однозначно выгодно было бы продвигаться к югу — через Люблино и Марьино на Каширку, по ней в Нагатино и «далее везде». Но пунктом номер один в программе бесспорно было Лефортово, и теперь, уже уехав прилично к северу, определиться с выбором было гораздо сложнее. Тем более, что Федор знал за собой особенность «тормозить» при принятии ответственных решений, особенно когда вероятность правильного выбора, как сейчас, была не выше, чем при игре в орлянку. Это потом, сделав выбор, Федор следовал ему с последовательностью атакующего носорога и никогда не грыз себя в случае ошибки. Но сейчас, разрываемый сомнениями, он в изнеможении даже закрыл глаза и бессильно откинулся на подголовник. Громким тиканьем часов на приборной панели ощутимо уходило время; нетерпеливо, как гонщики перед стартом, подвывал педалью газа Алексей Николаевич. Господи, если бы не была так высока ставка!.. Так юг или север? Федор подумал, что хуже знает те, южные районы; северные же, напротив, были ему — дом родной. И вообще Федор не понимал и не принимал Юга с его холерическим темпераментом и жаркой чувственностью. Он сам был сангвиник, и ему был гораздо ближе холодный, рассудительный и терпеливый Север. Федор выбрал северный маршрут.

— На Олений Вал! — решительно скомандовал он Николаю Ивановичу, открывая глаза.

— Есть, командир! — с энтузиазмом застоявшегося жеребца ответил тот, беря с места в карьер. — Здесь рядом, мигом домчим.

Они снова выехали на Госпитальную набережную и понеслись вдоль заснеженной Яузы. Их следующий остановочный пункт был в Сокольниках, после которых их «северный» маршрут лежал на улицу Бажова, оттуда по Сельскохозяйственной улице и Алтуфьевскому шоссе доходя чуть не до Кольцевой, через Лианозово поворачивал к Дмитровке и по ней вел в центр. На Петровско-Разумовской им нужно было снова развернуться в сторону области и почти сразу же уйти налево, на Большую Академическую, к Ленинградке. На Соколе маршрут снова вилял, уводил их на Волоколамское шоссе, и через площадь Курчатова и Щукино приводил в Строгино. Там Федор предполагал вернуться назад, и проехать через улицу Народного Ополчения и Крылатское. Но возможен был и другой вариант — выйти на МКАД и снова въехать в Москву по Рублевке. Дальше нужно было смотреть по времени, и сквозить по Можайскому шоссе к Смоленке либо с заездом в одну из «южных» обменок, в Матвеевском, либо без. На Садовом и в Центре было три точки, после которых теоретически можно было бы успеть на ту самую Квесисскую, без малого замкнув петлю «северного» маршрута, огромным лассо захлестнувшим треть Москвы. В течение этого огромного, километров больше ста, путешествия им предстояло — где совсем по пути, где с серьезным «заездом» — попасть в четырнадцать обменок, в каждой из которых Федор должен был купить в среднем по тридцать тысяч долларов с мелочью. По предварительным договоренностям столько не набиралось, хотя если бы дело пошло так же, как в Лефортово, то не пришлось бы даже объезжать все это количество. Первоначально казалось, что так и будет. На Бажова удалось купить существенно больше валюты, чем обещали утром по телефону, а в обменке у ВВЦ — так просто втрое. Федор ликовал, — еще бы, после первых трех остановочных пунктов у них было уже почти сто пятьдесят тысяч! Но вслед за этим начались проблемы. В одной из обменок телефон был постоянно занят, а по приезду она оказалась закрыта без объяснения причин. Федор от отчаяния пнул стоящую у запертой двери раскладную вывеску, гордо сообщавшую о круглосуточном и бесперерывном графике работы этой шарашкиной конторы, но долларов в активе от этого не прибавилось. Десять минут они потеряли на неизбежную заправку. На Алтуфьевском шоссе, прозванном водителями «дорогой светофоров» — потери составили уже четверть часа. В обменке в Строгино из-за опоздания инкассаторской машины — целых тридцать пять минут. Федор — про себя — рвал и метал, но сделать ничего не мог. От графика они отставали все больше. Давно стемнело. Если бы не прекрасное знание Москвы и водительский талант Алексея Николаевича, дела были бы совсем швах. А так без четверти восемь вечера, когда у них было в активе четыреста тринадцать тысяч долларов и сорок пять минут времени, они были уже на Садовом, спеша к обменке в районе Маяковки, где для них до восьми часов держали заказ. Правда, всего-то пятнашку! В пассиве же значилось, что за последние полчаса нужно было решить нерешаемую задачу — в четырех оставшихся обменках успеть купить недостающие семьдесят две тысячи, которых в них и не набиралось. Федор был мрачнее тучи и все чаще в ожидании звонка Шер-Хана посматривал на дисплей мобильного. Катя, привалившись к почти пустой уже сумке, клевала носом. Алексей Николаевич в унисон общему напряженному молчанию, царившему в салоне, был хмуро-соредоточен и с точностью автомата вел машину на запредельных по меркам Садового Кольца скоростях. В этот момент из ряда машин у обочины, мимо которых они только что просквозили, первыми уходя со светофора, враскачку, как баркас от причала, отвалил милицейский уазик, расцветившись, как новогодняя елка, вспышками синих и красных огней. Не имея, разумеется, никаких шансов достать Ауди, менты врубили пронзительно-заунывную сирену, и в перерывах между ее завываниями принялись на всю Садово-Кудринскую вещать из рупора на крыше: «Ауди номер триста пятнадцать, остановиться, прижаться к обочине! Ауди номер триста пятнадцать, остановиться, буду стрелять!»