Экономика добра и зла. В поисках смысла экономики от Гильгамеша до Уолл-стрит - читать онлайн книгу. Автор: Томаш Седлачек cтр.№ 81

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Экономика добра и зла. В поисках смысла экономики от Гильгамеша до Уолл-стрит | Автор книги - Томаш Седлачек

Cтраница 81
читать онлайн книги бесплатно

Наше поведение не является результатом кропотливого подсчета выгодности или невыгодности, доходов и расходов. Оно управляется силами, нами не постижимыми, — мотивирующими нас к действию эмоциями. Подобный же иррациональный характер имеет и animal spirits Джона Мейнарда Кейнса (мы скоро доберемся до этого понятия).

Философ Дэвид Юм воспротивился бы современной антропологии homo oeconomicus, считающей разум, а не чувства движущей силой человеческого поведения. Проще говоря, чтобы мотивировать человеческое существо к действию, интеллекта самого по себе мало. По Юму, разума «недостаточно, чтобы дать начало какому‑либо нравственному осуждению или одобрению. Полезность есть лишь направленность к определенной цели, и, если бы цель была совершенно безразлична для нас, мы должны были бы испытывать такое же безразличие и по отношению к средствам» [720]. Разум сам по себе не знает, как мотивировать нас к действию, как выстроить нашу систему предпочтений так, чтобы мы знали, как себя вести. «Что порядочно, красиво и подобающе, что благородно и великодушно, то овладевает сердцем и воодушевляет нас к принятию и поддержке такового. Что понятно или очевидно, что вероятно или истинно, то вызывает только холодное согласие рассудка и, удовлетворяя отвлеченную любознательность, кладет конец нашим исследованиям» [721].

Подобную позицию занимает и Иммануил Кант: «Чистый разум, однако, может a priori предписывать цели, лишь поскольку он провозглашает их в то же время долгом» [722]. Разум играет лишь второстепенную роль, когда находит наилучшую дорогу к цели путем создания образа действий (обращения имеющихся ресурсов в нужную сторону), коррекции (корректировки своих ощущений), уточнения состава средств, необходимых для решения поставленной задачи, определения порядка действий и оценки полученных результатов [723]. В наших деяниях мы видим взаимодействие разума и чувства [724]. О том, что разум сам творит парадоксы [725], мы подробнее поговорим во второй части книги.


Слияние двух Смитов?


Что удивительно, признанные авторитеты экономической науки отказывают как Мандевилю [726], так и Смиту [727] в экономической оригинальности, зато превозносят их как выдающихся мыслителей в области психологии, этики и философии. Как же стало возможным, что именно они считаются отцами‑основателями экономики? Не потому ли, что психология, философия и этика являются, по существу, ядром экономики и что именно Мандевиль и Смит более, чем кто‑либо иной, участвовали в экономической дискуссии, которая длится и по сей день? Почему отцами экономики мы не считаем меркантилистов или применявших математику физиократов? Ведь именно (французский!) физиократ Венсан де Гурнэ (1712–1759) за поколение до Смита произнес пресловутое и до сего дня крылатое laissez‑faire, laissez‑passer. Однако сейчас о нем — да и о других — слышно мало, в то время как Das Adam Smith Problem (то есть проблема эгоизма в теориях Смита) все еще жива и активно обсуждается.

Трудность — в определении диапазона понятия «эгоизм», или в том, что мы под этим термином подразумеваем. Если мы считаем эгоистическим поведение давшего сжечь себя на костре за правду Яна Гуса или раздавшего все свое имущество Франциска Ассизского, значит, мы все ведем себя эгоистически. Но тогда очевидно, что термин «эгоизм» теряет смысл, так как он превращается во всеобъемлющее понятие, позволяющее объяснить какие угодно — и даже противоречащие друг другу — поступки.


Заключение. Smith reloaded [728]


В этой главе мы отправились по следам недоразумения, связанного с концепцией невидимой руки рынка, приписываемой Адаму Смиту. Проследили за его скрытой полемикой с Бернардом Мандевилем, ознакомились с представлением Смита об общественных отношениях, формируемых исключительно разумом. Также мы обратились к Das Adam Smith Problem и показали, что не любое человеческое поведение можно объяснить действием лишь одного (эгоистического) принципа. Попутно мы остановились на сочинениях философа Дэвида Юма, из которых Смит позаимствовал много идей. Юм, например, принижал роль разума и отводил ключевую роль чувствам и эмоциям. Адам Смит тоже говорит о фундаментальном для социума принципе сочувствия (sympathy), позволяющем сохранять целостность общества. Оба они считали человека существом общественным, чувствующим связь и с самыми удаленными от него членами человеческой семьи.

Провозглашающий себя наследником классической экономики Адама Смита, современный мейнстрим полностью игнорирует этику. Несмотря на доминирование темы добра и зла в классических дискуссиях, сегодня даже ее упоминание является чуть ли не преступлением. Более того, я попытался показать и продолжаю утверждать, что общепринятое прочтение Смита ошибочно. Его вклад в экономику не ограничивается (сомнительной) концепцией невидимой руки рынка и выявлением эгоцентричного homo oeconomicus, — он гораздо шире.

Толкование понятий, сформулированных отцом‑основателем экономической науки и ставших общепринятыми, неправильно. Для их верного понимания необходимо изучать обоих Смитов. Ведь если человек сосредоточится на общеизвестной части его творчества, то есть на «Исследовании о природе и причинах богатства народов», и не будет знать контекста «Теории нравственных чувств», вполне вероятно, что он придет к заключениям, автором этих книг, безусловно, не предусмотренным.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию