Протоколы киотских мудрецов. Миф о глобальном потеплении - читать онлайн книгу. Автор: Василий Поздышев cтр.№ 47

Поверхность Земли получает: 1368х(1–0,3)/4 = 240 ватт на метр кв. ^[4]

Поверхность Марса получает: 589х (1–0,16)/4 = 124 ватта на метр кв.

Теперь рассмотрим парниковый эффект на обеих планетах.

Пока (а, может, и уже… дадим уж волю фантазии…) на Марсе нет ни энергетики, ни промышленности, нет автомобилей, а вот концентрация углекислого газа в марсианской атмосфере — 95 %, то есть в две с половиной тысячи раз больше, чем в земной. Дело в том, что атмосфера Марса — это естественная, первоначальная, атмосфера планеты (если быть точным, то это — вторая по счету атмосфера планеты). Казалось бы, при такой высокой концентрации СО₂ там такой парниковый эффект должен быть, что нам, землянам, и не снилось. Но, увы, не так это.

Сравним радиационный баланс двух планет. Парниковый эффект земной атмосферы имеет сильное проявление: к 240 ваттам, полученным от Солнца, Земля получает еще 160 ватт излучения, возвращенные атмосферой. Именно это повышает «естественную» температуру поверхности с-18 до +15 градусов по Цельсию (то есть на 33 градуса).

А вот на Марсе парниковый эффект — минимальный. Естественная температура марсианской поверхности по энергетическим расчетам должна составлять минус 57 градусов по Цельсию, а замеры зондов показывают минус 55 градусов по Цельсию. То есть парниковый эффект атмосферы, состоящей практически из одного СО₂, повышает «естественную» температуру Марса всего лишь на 2 градуса и практически не нивелирует температуру дня и ночи.

А еще американские и европейские спутники и зонды, изучающие Марс, недавно совершили два очень важных открытия:

— во-первых они подтвердили, что полярные области Марса покрыты льдом. Только это не вода, а «сухой лед» — тот самый СО₂ в твердой форме. Земляне такой используют в специальных морозильных установках, например, в госпиталях и криокамерах;

— во-вторых, что гораздо более интересно, они обнаружили, что за последние несколько лет полярные шапки Марса уменьшились.

Это официальные данные НАСА, которые были прокомментированы предположением об изменении климата на Марсе, а именно — о глобальном потеплении и там тоже.

Подведем итог нашей экскурсии — на Марсе нет промышленности, нет энергетики, нет нефти, газа и угля, там нет человека. Атмосфера состоит практически из одного СО₂, но там нет парникового эффекта. А вот лед на полюсе там тоже тает…

Это простое сравнение двух планет должно навести борцов с углекислым газом на простую мысль — о чрезвычайно малой роли СО₂ в образовании парникового эффекта и о роли человека в изменении климата.

Но эта мысль уже стала политически некорректной. Ведь лидеру любой нации приятно почувствовать себя Демиургом и Спасителем Человечества.

Политикам, безусловно, нужны новые темы: в первую очередь, для привлечения к себе общественного интереса (особенно если старые отыграны или непопулярны).

Тем более что изменение климата — чрезвычайно плодородное поле для политики: есть возможность привлечь внимание общества к нависшей над нами всеми угрозой и предложить свой план спасения, получив возможность перераспределить общественное богатство (по иному говоря, «бюджетные средства») и, например, собрать новые «экологические» налоги в копилку, пострадавшую от финансового кризиса.

Кроме того — климатические процессы имеют геологическую шкалу времени — века и тысячелетия, что значительно превышает сроки политических мандатов, выдаваемых на 4–5 лет. Тут как в восточной сказке может получиться — «либо шах помрет, либо ишак…».

К слову о сроках, напомню, что последний ледниковый период начался примерно 120–110 тысяч лет назад, ледниковый максимум был достигнут 25–30 тысяч лет назад, после чего началось последнее в истории Земли (пока) потепление, которое совпадает с появлением палеолитической культуры.

Именно в эту эпоху последнего межледникового периода (четвертичный период, эпоха голоцена кайнозойской эры) мы с вами сейчас на этой планете и проживаем нашу жизнь.

Цикличность климатической системы планеты в четвертичный период кайнозоя очевидна и подтверждена ледниковыми архивами: ледниковый период от 80 до 100 тысяч лет, межледниковый — от 10 до 20 тысяч лет (всего 4 смены, потому и период называется четвертичный).

Во время оптимума голоцена (10—8 тысяч лет назад) планета имела другую орбиту, летом была ближе к солнцу, чем сейчас, и была больше наклонена. По этой причине Северное полушарие получало больше солнечной радиации, и средняя температура превышала сегодняшнюю на 3 градуса. Сахара не была пустыней, но была покрыта зеленью, озерами и болотами, а климат и флора Скандинавии напоминали сегодняшний Лазурный Берег.

То есть относительно оптимума (высшей точки) нашего межледникового периода — сейчас на планете гораздо прохладнее.

Большое количество факторов, влияющих на планетарную климатическую систему не дает возможности делать точные прогнозы о времени смены межледникового периода на новый ледниковый, но рано или поздно новый ледниковый период наступит.

В настоящее время орбита Земли меняется с эллиптической на циркулярную. Анализ изменения астрономических параметров вращения планеты вокруг Солнца (эксцентричность орбиты и наклон) позволяет предположить, что вследствие ожидаемого увеличения полученной солнечной радиации межледниковый период голоцена может длиться еще до 20 тысяч лет (то есть в 2 раза дольше 3 предыдущих межледниковых периодов).

Если это произойдет, а продолжительность голоцена будет примерно 40 000 лет, то это подтвердит теорию астрономического форсажа Миланковича, а также существование «большого» климатического цикла примерно в 400 000 лет (что уже один раз наблюдалось и подтверждено ледовыми архивами).

В краткосрочном аспекте начало нового цикла солнечной активности в 2009 году (наличие пятен) еще более усилит радиационный форсаж на ближайшие 10 лет.

Таяние льдов Арктики и Гренландии ускорится. Это незначительно повлияет на повышение уровня моря (не более 60 сантиметров за 100 лет), но, очевидно, вызовет опреснение зоны полярных вод. Из-за опреснения замедлится ход Атлантического океанского течения и его ответвления — Гольфстрима, что приведет к существенному снижению средних температур в странах Западной Европы и на северо-восточном побережье США.

Опасно ли это изменение климата для человека и человечества вообще — неправильно поставленный вопрос. Человек — часть биосферы, поэтому обязан и сможет адаптироваться к изменениям климатических условий. Правильными действиями было бы понять — какие локальные изменения климата где будут и инвестировать в локальные программы адаптации, усиливая международную кооперацию не по «борьбе с климатом» а в решении локальных (региональных) задач по адаптации к его изменениям.