Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди - читать онлайн книгу. Автор: Дамбиса Мойо cтр.№ 56

В августе 2009 года в Цзыкэтане (город с 10 тысячами жителей в китайском уезде Синхай) произошла вспышка одной из самых редких и смертельных форм чумы — легочная. Китайское правительство действовало без промедления. Власти изолировали город и поместили жителей в карантин, то есть повели себя так, как, видимо, всегда ведут в ответ на события, затрагивающие всю страну: односторонне и решительно и, как сказали бы некоторые, наступая на личные желания ради высшего блага общества.

Теперь сравните то, что случилось в том же месяце в Великобритании, где властям пришлось иметь дело со вспышкой свиного гриппа. Хотя медики предостерегли правительство об опасностях свободной раздачи противогриппозных препаратов, власти, боясь реакции избирателей, решили раздавать лекарства не просто излишние, но даже вредные, так как они могли способствовать мутации вируса и его возвращению в гораздо более опасной форме. Профессор Роберт Дингволл, член Комитета по этическим аспектам пандемического гриппа, сказал: «Власти сочли просто неприемлемым сказать жителям Великобритании, что у нас огромные запасы лекарств, но их не будет в свободном доступе».

Здесь и заключается существенная разница между образом мысли Остальных и Запада. В таких странах, как Китай, государство стоит на первом месте и правительство действует ради общего блага, даже вопреки интересам отдельной личности. Западным правительствам, наоборот, изначально присуще понятие, что права человека важнее всего.

С помощью политической тактики твердой руки и сильного аппарата развивающиеся страны могут принять и принимают сложные, нелегкие решения и обладают достаточной властью, чтобы осуществить их быстрее, чем их западные коллеги. В США, например, политическое решение должно пройти через конгресс, сенат и администрацию президента, прежде чем закон будет принят. Пока пишется эта книга, президент США ездит по стране, агитируя в поддержку программы здравоохранения, которая может принести благо миллионам американцев, но встречается с сильной оппозицией заинтересованных лиц и их сторонников. Пожалуй, так и работает демократия, но какой огромной ценой.

В Великобритании годы могут уйти на запросы и общественные слушания, прежде чем будет одобрен план строительства шоссе, электростанции или крупных проектов инфраструктуры (прошло уже шесть лет после публикации документа британского правительства о строительстве третьей взлетно-посадочной полосы аэропорта Хитроу, но полоса так и не построена).

Так или иначе, в большинстве стран Запада вновь избранное правительство может быстро изменить или отменить принятые решения, если оно придерживается других политических убеждений и взглядов. Последовательность в политике гарантирована только на то время, пока избранная власть стоит у руля. В США политический императив (не говоря уже о лобби) таков, что при выборах в конгресс и сенат раз в два года власти приходится бороться на выборах и побеждать каждые двадцать четыре месяца (плюс еще раз в четыре года президентская гонка — и риск политических перемен).

Честно говоря, рамки конституции, которая определяла США в последние три века и является предметом национальной гордости, едва ли могут измениться так, чтобы наделить государство большей властью. Похоже, однако, что США как раз и нужно больше власти, больше гибкости и меньше комитетов. Какой прок в том, чтобы в тисках финансового кризиса — экономического ЧП, которое, по мнению большинства, подкосили и страну, и мир, — президент США добивался консенсуса по вопросу отчаянно необходимого пакета мер но стимулированию экономики, прежде чем он и его советники получат возможность действовать? В ноябре 2008 года в Китае пакет мер по стимулированию экономики на сумму 596 миллиардов долларов (4 триллиона юаней) для борьбы с финансовым кризисом был принят за несколько дней. Он составил почти 15% от ежегодного объема производства и был рассчитан на два года с лишним. ^{[110] [111]} Аналогично, когда в середине 2000-х вспыхнул птичий грипп, в Китае, как считается, всего за несколько дней было забито 2 миллиона птиц, чтобы предотвратить распространение эпидемии, тогда как из-за политических препирательств в США едва ли сумели забить хотя бы одну.

В пользу отлаженного процесса принятия решений у китайцев, да и во многих других развивающихся странах, есть убедительные аргументы — в первую очередь быстрота, с которой принимаются и выполняются политические решения. Но остается вопрос: одержит ли победу демократия и неприкосновенность прав личности, которые превыше всего. Вспомните, ведь доводами об экономике и общественном благе иногда оправдывали чудовищные действия и политические меры, в то время как в действительности история учит нас, что свободные люди со временем добиваются больших результатов, чем несвободные.

В последние пятьсот лет история западного экономического господства была историей бессердечности и корысти. История военной силы Запада, его власти над миром, его влияния на мир — историей торговли или, скорее, целенаправленного умения извлекать из других стран, других континентов, других народов сырье, землю, людей, которые двигали вперед его экономику и, другими словами, сделали его богатым. Хотя власть переходила от одного государства к другому, будь то Венеция, или Голландия, или Испания, Франция, Великобритания или США, будь то 1760 или 2006 год, сквозь войны, болезни, политические бунты, Запад держал мир в железной хватке — безжалостный в своей решимости извлечь из остального мира что хочет, любой ценой.

Примеры грубой реальности его желаний повсюду: так, британцы вели в Китае циничную и жестокую опиумную войну, развязанную с единственной целью — для защиты прибыльной наркоторговли с Китаем, которая истощила тысячи китайцев (об этой войне молодой Гладстон сказал: «Я не знаю войны, которая была бы более несправедливой по своим причинам и могла бы более покрыть вечным позором нашу страну» ^[112]). Так, история Африки была историей рабства, навязанного ей не только британцами и американцами (между 9 и 12 миллионами), но и французами и голландцами, чтобы создать буквальную монополию на дешевый труд. Нефть, пшеницу, пряности — Запад получал все, чего хотел; его запросы, цена, которую он был готов платить, стояли на первом месте. Все остальное не имело значения. Страны и народы могли остаться на бобах, лишь бы потребности и желания Запада удовлетворялись.

В своей книге «Капитализм и колониальное производство» Хамза Алави пишет, что между 1793 и 1803 годами Британия выкачивала из Индии ресурсов на сумму около 3 миллионов фунтов в год (сегодня это были бы миллиарды), и это, как замечает он, «было не только главной причиной разорения Индии… но и существенным фактором промышленной революции в Великобритании».