Как погиб Запад. 50 лет экономической недальновидности и суровый выбор впереди - читать онлайн книгу. Автор: Дамбиса Мойо cтр.№ 40

Правда, некоторые говорят, что Ford, Chrysler и General Motors просто отражали американский дух, который всегда хочет больше и крупнее, и непоколебимую уверенность, что можно иметь все, и без каких-либо последствий (какое-то время такая стратегия работала). Таким же образом призыв автомобильных компаний к американскому конгрессу всего лишь еще ярче разоблачил их нежелание смотреть в лицо действительности.

Когда в 2008 году они обратились с просьбой о вливании 25 миллиардов долларов американских налогоплательщиков, уже было совершенно ясно, что какие бы суммы они ни получили (8 декабря 2008 года конгресс одобрил дотацию в 15 миллиардов долларов), они лишь отсрочат крах. Chrysler и General Motors признали это, раскрыв, что им нужны были 2 миллиарда и 4 миллиарда соответственно еще до конца года, чтобы просто остаться на плаву. Почти наверняка ни единый цент не пошел на то, что действительно было необходимо, — на новые разработки. Если уж на то пошло, упадок американской автопромышленности шел параллельно сокращению инвестиций в исследования и разработки. Это сокращение не меньше экономического спада с самого начала поставило трех гигантов американской индустриализации на наклонную дорожку.

Чем еще, кроме добровольной слепоты, можно объяснить, что автопроизводители рекламировали «хаммер», пожирающий бензин, и здоровенные внедорожники, когда большинство людей в мире переходили на компактные и экологические машины? Самый наглядный пример — это как американские автокомпании не смогли предвидеть спрос на более чистые, маленькие, экологичные электромобили.

В прошлом веке Запад шел во главе технического прогресса, но кто займет его место в новом?

Достаточно только посмотреть на количество патентов, зарегистрированных в Америке азиатскими изобретателями, чтобы увидеть, в какую сторону смещается равновесие. Патентная и лицензионная деятельность считается одним из главных показателей технологического развития. Да, США во многом еще сохраняют ведущую роль, но страны-соперницы из остального мира на подходе. В 1978 году от южнокорейских изобретателей поступило всего 13 патентных заявок. В 2008 году их стало уже 8731. Число патентных заявок в Китае увеличилось на 33% всего за год с 2004-го по 2005-й, выведя его на третье место в мире. А с 1991 по 2001 год количество китайских патентов, выданных американским Бюро по регистрации патентов и товарных знаков, возросло на умопомрачительные 373% (с 63 до 293) по сравнению с 73% роста американских (с 51 703 до 89 565); конечно, надо учитывать, что Китай начинает с довольно низкого старта, тогда как исходная точка у США довольно высока. Тем не менее количество патентных заявок из развивающихся стран демонстрирует явную тенденцию к росту. Остается только думать, что развивающиеся страны будут лидировать в области инноваций. Конечно, едва ли можно сказать, что само по себе это плохо.

Вместе с капиталом и трудом технологии тоже использовались не по назначению.

Безусловно, в последние века именно технологический прогресс был двигателем западного экономического превосходства. Однако существует очевидная граница, после которой оно может зайти слишком далеко, граница уменьшения дохода, когда польза от повышения эффективности перестает идти во благо обществу в целом; по сути дела, оно может обойтись слишком дорого.

Представьте себе кухню, где утварь, специи, посуда валяются без разбору. Повар на этой кухне будет половину времени тратить на поиск нужных вещей, а не на приготовление пищи. Поэтому ему имеет смысл навести порядок: чтобы кастрюли и сковороды лежали в одном месте, специи — в другом, а ножи — в третьем. Тогда он сможет легко найти нужное и приняться за работу.

Однако наступает момент, когда дальнейшая организация рабочего места уже не увеличивает его результативности как повара. Если расставить сковороды так, чтобы их ручки находились ровно под углом 45 градусов, а специи на полке по размеру и этикетками вперед, на первый взгляд можно подумать, что повару будет еще удобнее, но на самом деле время, потраченное на расстановку, увеличивает стоимость гораздо больше и сводит на нет все выгоды от повышения эффективности, которые она могла принести повару.

То же вы видим в сделках с акциями и облигациями, которые технология сделала очень быстрыми и эффективными.

Если трейдер А хочет продать долю в General Electric по цене 15 долларов, технология дает ему возможность найти (или не найти) подходящего покупателя Б всего за несколько секунд и тут же совершить сделку через компьютер. Но технология может зайти слишком далеко — я имею в виду так называемый высокочастотный трейдинг. ^[76]

Вернемся к трейдеру А и трейдеру Б. Между двумя людьми произошла простая транзакция, которая заняла около пяти секунд. Что же сделали финансовые институты? Они создали сверхбыстрые компьютерные системы, которые работают с такой скоростью, что реагируют на намерение трейдера А продать и намерение трейдера Б купить, прежде чем те увидят друг друга. Тогда эти высокочастотные трейдеры могут вмешаться, купить и продать все, прежде чем произойдет «нормальная» транзакция, и между тем получить доход за счет комиссии и с продавца, и с покупателя за их непрошеное, но при этом совершенно законное участие. По недавней оценке консалтинговой компании Tabb Group, на высокочастотный трейдинг приходится целых 73% ежедневного объема капитала в США, и эта доля выросла с 30% в 2005 году. В США траты на банковские информационные системы достигнут 43,5 миллиарда долларов в 2009 году по сравнению с 42,9 миллиарда в 2008 году, по данным бостонской исследовательской фирмы Celent LLC. ^[77]

Так что же сделала эта технология, кроме как ввела посредника и дала возможность больше заработать и быстро заработать. Зачем нужно это техническое улучшение? Общество несет значительные расходы по меньшей мере по двум статьям: во-первых, сборы, которые платят биржи брокерам за участие, было бы лучше пустить на продуктивные инвестиции; и, во-вторых, обещание большого вознаграждения создателям более крупной, быстрой и технически продвинутой мышеловки отвлекает самые талантливые и творческие умы от таких вопросов, как решение энергетических проблем, исследования рака или производство продовольствия во благо всего общества (а не кучки людей). Это не довод против свободы рынка — это лишь объяснение, как можно принести пользу всему обществу.

Итак, возвращаясь на кухню, зацикленность на гиперэффективности финансовых рынков не только предлагает лишь отдельные незначительные выгоды, которые в лучшем случае имеют минимальное значение (понятие убывающей доходности), но и влечет дополнительные расходы (для общества).

В последние десять лет производительность в США увеличилась, но примерно за тот же период в Китае зафиксирован самый быстрый в мире рост производительности. Хотя США, бесспорно, остаются глобальным лидером технического прогресса, что повышает производительность и эффективность в применении как труда, так и капитала, возникают тревожные тенденции увеличения инвестиций в повышение производительности, когда все выгоды идут относительно небольшому сегменту населения, зачастую не принося прямой или широкой пользы обществу. Например, миллиарды долларов направляются сейчас в крупные инвестиции в таких технических областях, как высокоэффективный трейдинг (с явно низкой экономической пользой), вместо, допустим, инвестиций в такие важные сектора, как энергоэффективность, продовольственная безопасность и здравоохранение.