Странствия по поводу смерти (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Людмила Петрушевская cтр.№ 7

А, это горный хрусталь.

Потащилась с черным пакетом к чемодану, но стоять было тяжело, нашла еще один пень, смахнула с него снежок, уселась в своей рванине на него как голая в лужу, но что поделать – подпилила веревочку на лейбле джинсов, стащила с себя куртку, где вдоль спины висел на веревочке лейбл, тоже разобралась с ним с помощью хрусталика – и, пошарив в чемодане, добыла там последнюю из находок – полупрозрачную блузку с блестками. Ну и вкус у той девушки. У бедной девушки, которая так погибла.

Тоже перепилила шнурок.

Надела блузку поверх уже бесполезной футболки.

Все эти лейблы Вера зачем-то сложила в свою сумочку. Ну, чтобы было свидетельство, что они куплены. Мало ли, и нами. Не сворованы.

Все, теперь мы одеты.

Нам тепло.

Как ни странно, сквозь разодранные джинсы снег холодил и успокаивал ссадины.

Переодеваться в новые Вера не спешила.

Все ее действия были какие-то заторможенные.

Вместо того чтобы быстро действовать, она занялась черным пакетом из чистого любопытства.

Еще один красивый кристалл она вынула из пакета, рассмотрела и почему-то не захотела с ним расставаться, хотя у него на донышке оставался слегка припорошенный след каменистой породы. И прихватила еще третий, самый большой среди оставшихся, у него тоже был изъян, темное место внизу. Но он сверкал ярче других и имел какой-то голубой оттенок, очень нежный. Три кристаллика, мутных, но красивых тем больше, чем дольше на них смотришь.

И неизвестно зачем в почти пустой футляр от помады (почему-то этот футляр сохраняла, таскала с собой в сумочке на всякий случай, там сохранился еще остаток помады, комочек редчайшего цвета розовой фуксии, который очень шел Вере, если слегка мазнуть и распространить на губах и немножко на скулах – человек ведь привыкает к определенному виду косметики), так вот, в этот пистончик Вера засунула осколки люстры. Три кристаллика, мутных, но красивых. Которые, затолканные в футляр с остатком помады, мгновенно испачкались в цвет этой розовой фуксии, редкостно безобразный на тусклом хрустале. Они теперь стояли в футляре как три сальных обмылка от помады, лиловатые, облезлые, но еще пригодные. Вся помада ушла на покрытие кристаллов. Породнились.

Будет память об этом дне.

Память об этом жутком событии.

Неужели уже все кончилось и можно опять быть человеком?

И решила Вера: «Теперь у меня будет горный хрусталь, но какой благородный!»

А мало ли ерунды хранит человек на книжных полках, какие-то бусины, фигурки ерундовые, открытки с видами тех мест, которые чем-то помнились когда-то.

Наконец решилась и с трудом, крякая от боли, натянула на себя джинсы. Они оказались эластичные, так что все налезло. Были коротковаты, но мало ли, а вдруг это сейчас модно.

Теперь Вера стояла. В таких джинсах в снег не сядешь.

Взглянула на себя в зеркало пудреницы. Выглядишь как шахтер после взрыва. В сумке нашла пакетик салфеток.

Набрала снегу на салфетку, протерла лицо. Потом руки, такие же черные, особенно под ногтями.

Как это получилось, за одну секунду вид как у бомжихи, а ведь, упавши, сразу же и вскочила! Нет, не сразу. Непонятно сколько пролежала. Что ли, сознание потеряно было? Уже и не узнаешь…

Поискала, надломила над пеньком толстую ветку елки. Как ориентир. Нет! Эта ветка сразу повисла, оборвется. Сама оборвала ее, взяла из сумочки пакет салфеток, вынула салфетки, а пустой пакетик надела на острый конец еловой ветки. Задвинула подальше. Среди хвои он будет не так заметен. Но поблескивает.

Брать с собой черный пакет она не может, в сумочку он не влезет, а тащить его отдельно как-то неудобно. Полетела в Петербург с пакетом битого стекла.

Но почему-то она подумала, что надо спрятать, как-то закамуфлировать этот черный пакет с хрусталями.

«Мало ли, вдруг пригодится? Заказать браслет. На какие деньги-то», – обрезала себя нищая Вера.

Но все-таки поддела землю у пенька носком, она еще не замерзла, была мягкая, сучком от елки подкопала под пеньком ямку. Положила туда пакет. Завалила землей. Притопнула. Подумала. Нет, все равно видно.

Поблизости торчал наполовину ушедший в землю здоровый кусок какого-то старого кирпича. Кирпич в лесу – дело редкое, да. Откуда тут он? Кто его приволок? Зачем? Водрузила кирпич на едва присыпанный черный пакет. Он все придавил.

Оглянулась.

Это была полянка. Стояли три небольшие елочки в ряд, одного роста. Вера обломила у каждой верхушку. Три безверхие елки и пенек в центре.

Под ним полкирпича, выглядит как орудие убийства.

Теперь все ей казалось тут местом задуманных преступлений, весь лес.

В результате на снегу валялась куча мокрых, грязных лохмотьев. А рядом вынутые из пакета сапоги, очень длинные, черные лакированные, на высоком каблуке. Сняла кроссовки, попыталась надеть сапоги. А носки-то толстые. Сняла их. Но номер не прошел. Не налезло.

И правильно, сапоги эти явно от профессионалки, носить с мини-мини-юбчонкой и стоять на дороге.

Надела обратно свои мокрые носки и кроссовки.

Всю эту грязь и рвань – джинсы, куртку, свитер, как для издевки рассовала в сверкающие пакеты и засунула обратно в чемодан. Сапоги положила тоже в пакет и в чемодан, хотя и пожалела. Жаба придушила. Дорогие. Что им тут валяться. Таньке подойдут, подруга моя мелкая.

Как раз ей на Новый год. Хотя она такие не напялит. Куда их ей носить, она преподает латынь, кандидат наук.

Нет, эти сапоги не для нашего круга общения.

Сунула их в чемодан.

Вдали все еще орали на дороге.

Найдут огромный розовый чемодан – вот им будет повод для размышлений.

Блестящие пакеты, а в них окажется грязное, рваное бомжовское обмундирование и лакированные сапоги в дорогой сумке. Будут рассматривать дотошно. Сдадут на анализ. Неделями будут изучать. Счастливых предположений!

Зачем теперь ехать в Питер? Сокровища – вот они.

Вера, кроме того, была удивлена, как это покойница взяла с собой в дорогу такое барахло – ни пижамки, ни белья, ни домашней одежки и тапочек. И все новенькое, только купленное, с лейблами.

И тут раздался вой машины – полиция?

Вера вздрогнула, схватила чемодан за дужку и из последних сил забросила поближе к шоссе. Потом добежала до него и еще раз кинула его к дороге.

И рванула обратно, выбирая лужи. «В лужах следов не видать», – подумала она. Кроссовки честно держались на бегу.

Промчалась мимо пенька с кирпичом. Три безверхие елочки.

Остановилась передохнуть. Сильно билось сердце.

Сгребла с пенька верхний слой нападавшего снега. Сунула в пересохший рот. Вот не взяла с собой бутылочку воды. Всегда надо брать. Мало ли какие будут обстоятельства.