Прыжок в длину - читать онлайн книгу. Автор: Ольга Славникова cтр.№ 85

«Олег, я тебе пишу в седьмой раз, ты не ответил ни на одно мое письмо. Я тебя чем-то обидела? Меня скоро выписывают. Скоро увидимся. Я бы хотела понять, что с тобой происходит. Я на тебя совсем не обижаюсь, только волнуюсь за тебя. Валерка должен в марте перевести тебе аванс за фильм. Я часто вспоминаю наш парк, наши прогулки. Сообщи, пожалуйста, как твои дела».

Ведерников действительно не отвечал Кире. Можно ли сообщить что-то о себе своему прошлому? Наверное, стоило набарабанить пару строк, отговориться напряженными тренировками, усталостью, ночными болями в культях, ставших там, где прилегали гильзы, багровыми и жесткими, будто копченые колбасы. Но Ведерников не хотел и этого. Он больше не ждал Киру, он ждал Женечку.

Негодяйчик ненадолго мелькнул в Москве, к дяде Олегу не заглянул, Ведерников только и увидал с балкона, как Женечка, выйдя из подъезда, совлек с себя бархатистую длинную дубленку и, квадратно-задастый, полез в свой обросший по крыше сахарной коркой металлоемкий автомобиль. Негодяйчика не было еще неделю, блеклый прямоугольник голого асфальта, оставшийся от долго и мертво простоявшей «Волги», с трещиной и остатками травы, похожей на жареный лук, напоминал противень. Постепенно он покрылся ледянистой крупкой, превратился в размазанную тень. «Совсем перестал ребенком заниматься, с фильмом со своим, – ворчала Лида, визжа тряпкой по зеркалу. – Ребенок в Сочи полетел, там бандит какой-то сидит, вертит нашим мальчиком в своих интересах. Женечка золотые слитки в чемодане повез, я хорошо разглядела, пока он золото пижамкой не забросил. Столько растили, себя положили, а если ребенка теперь в тюрьму посадят? Тебе и дела нет?» Ведерников хотел сказать, что спьяну могут померещиться и слитки, и бриллианты, и бомба с механизмом, но, увидав маячившие в зеркале Лидины горькие глаза, осекся.

Когда наконец в прихожей раздался тройной, с придыханием, Женечкин звонок и заговорил его обстоятельный бас, Ведерников разволновался, будто влюбленный, заслышавший предмет своей невысказанной страсти. Перед глазами все плясало, кровь бухала, будто штормящее море. Дрожащими руками Ведерников для чего-то попытался подровнять стопку коробок с дисками, лежавшими кое-как на обеденном столе, но только столкнул всю кучу на пол. Между тем комод с пистолетом был далеко, в спальне. «Вот и я, уф! – объявил Женечка, явившись на пороге. – Дядя Олег, вы в порядке?» Конечно, Ведерников в порядке не был, пистолета не приготовил, и оттого ему казалось, будто негодяйчик застал его в комнате голым. «Проходи, – буркнул он, плотнее запахиваясь в домашнюю растянутую кофту, которая, подобно другой домашней одежде, от изношенности из мужской превратилась в женскую. – Долго же ты странствовал. Садись, рассказывай».

Женечка уселся удобно, плотно. Он буквально излучал самоуверенность, его, похоже, нисколько не смущало трагикомическое альпийское приключение. Негодяйчик загорел, загрубел, неандертальские волосы его отросли и торчали во все стороны, падали на добрые глаза. «Ну, мы с Кирой немного отдыхали, – сообщил он солидно. – Мне пришлось пораньше уехать, бизнес сам по себе не делается. Не хотел ее, конечно, оставлять в больнице. Но она уже поправлялась, сама меня вытолкала. Вы, дядя Олег, как она приедет, ее не ругайте. Она очень боится, что вы скажете». «А ты не боишься?» – вкрадчиво спросил Ведерников. «Боюсь, если честно, через Киру как бы, – с неожиданной мягкостью ответил негодяйчик, глаза его были будто ложки теплого супа. – Нельзя недооценивать женские чувства. Я-то ее оставил в безопасности, в шезлонге, с термосом, с конфетами. А она бросилась за мной. Но я на будущее учту. Женщин надо от мужских дел оберегать».

С этими словами негодяйчик расслабленной обезьяньей пятерней сгреб волосы со лба, и Ведерников, похолодев, увидал у него над плоским местом, где срастались брови, багровую запекшуюся дырку – в точности там, куда Корзиныч напирал стволом, показывая, как надо. «Что это у тебя такое?» – спросил он перехваченным голосом. «Укусил кто-то, – ответил Женечка с легкой досадой, оглядываясь на зеркало, ответившее ему диагональным небрежным приветствием. – Ходили один подвал смотреть под склад, там были такие мягкие комары. Может, и еще кто был, покрупнее. Не заживает который день». «А ты не расчесывай», – счастливым голосом вмешалась Лида, внося в комнату самое расписное блюдо с пышным, как парчовая подушка, мясным пирогом. От этого пирога, пустившего под ножом упоительный сок, вдруг напахнуло былыми временами, маленьким счастьем, ясностью дней. А теперь перед Ведерниковым сидел заматеревший негодяйчик с пулевым отверстием во лбу, еще более живучий, чем виделось в кошмарных снах, – сидел, совершенно неуничтожимый, и преспокойно кушал, обменивался с Лидой ласковыми шуточками, ловко подкладывал Ведерникову на тарелку пирог, котлетку, сыр, виноград.

Ведерников все это ел, просто чтобы уничтожить, и объелся до затрудненности дыхания. Твердый, как дерево, розовый сыр, привезенный негодяйчиком из-за границы в количестве целой головы, из которой с трудом выпилился клин, отдавал орехом и лекарством, все норовил вернуться острой отрыжкой. В этом обеде, безусловно, были минуты, когда Ведерников мог встать, уйти в спальню, вернуться с оружием и выстрелить. Но тяжело груженный стол, который было не опорожнить и десяти едокам, крепко припирал Ведерникова к месту, а потеплевшая, ожившая Лида все хлопотала около негодяйчика, все чмокала его в облепленную плоским волосом макушку. Наставь Ведерников пистолет – она бросилась бы всем тяжелым, бурным телом защищать ребенка, вышибла бы оружие, повисла, лишила бы единственную попытку всякого шанса. Потому Ведерников цепенел, и злился, и желал конца обеда так же страстно, как несколько часов назад желал появления негодяйчика, выхода его под выстрел.

* * *

Решиться на убийство еще не значит его осуществить. Проблемой стал пистолет. Встретиться с негодяйчиком Ведерников мог только у себя дома, во время очередного, с дарами, визита. Пистолет был тяжел, угловат, не влезал целиком в дряблый карман трикотажных домашних штанов, а, будучи все-таки туда помещен и задернут кофтой, стягивал штаны на сторону и вниз, так что приходилось их все время поддерживать да унимать болтанку металлического груза. В таком виде Ведерников был крайне подозрителен, казалось, будто он на кривом ходу дрочит.

Как подготовиться? Негодяйчик в последнее время сделался упорядочен, являлся по средам либо по четвергам, правда, перед этим не звонил, приходил как свой. Траектория его движения по квартире тоже вполне определилась: прихожая, иногда немножко и быстренько туалет, затем кухня, куда отволакиваются съедобные подарки, затем только гостиная, где подают кушать. Если посмотреть под определенным углом, на коврах можно было различить вытоптанную тяжкими ногами негодяйчика сероватую тропу, точно ворс подмерз и увял. Теоретически Ведерников мог спрятать оружие и в подходящий момент выхватить. Но спрятать надежно было совершенно негде. И Лида – куда девать Лиду? Домработница как будто забыла начисто, что не она родила негодяйчика. Она считала себя совершенно вправе всегда присутствовать и вмешиваться в любую беседу. Она гордилась Женечкой и буквально окутывала его собой, точно мягким облаком. Она выговаривала Ведерникову за невнимание к ребенку совершенно в тех же интонациях, в каких это делала прежде, когда еще не оклеветала Киру. Она почему-то думала, что Ведерников все это стерпит. У нее на носу, на лоснящемся скате, наливалась какая-то мягкая буро-розовая ягода, которую Ведерникову хотелось грубо срезать кухонным ножом.