Джандер усмехнулся.
– Впусти меня, старая колдунья, – ответил он, стараясь казаться таким же беззаботным, как и столетие назад.
Последовала пауза, а потом Джандер услышал, как со скрипом отодвинулся засов. Дверь приоткрылась.
– Лишь один в этом мире зовет меня старой колдуньей, – радостно ответила Лирия.
Она почти не изменилась. Какие бы отвары она ни пила, они действовали. Ее волосы утратили цвет солнца и стали бледно-русыми, что шло ей. Морщинки окружили славные зеленые глаза, но ее тело, закутанное в разноцветную ткань, которую она называла «радужным одеянием», было таким же изящным, стройным, как всегда. Она раскинула руки и бросилась эльфу на шею.
Несколько озадаченный, он колебался, прежде чем тоже обнять ее. Они отпрянули друг от друга, посмотрели в глаза.
– Лирия Прекрасная, – с трепетом произнес он. – Ты красива, как всегда.
– Эльфы всегда были льстецами, – смутилась она. – Рада встретить тебя, мой старый друг. Входи, входи! У тебя ледяные руки!
Квохча, как наседка над птенцом, она втащила его внутрь. Комната оказалась уютной и красиво убранной. Огонь полыхал в камине, сложенном из серого камня, вытягивал влагу из высоких шкафов с книгами, расположившихся по обеим сторонам от него. Два низких дивана с пышными подушечками стояли друг против друга, их разделял низкий инкрустированный столик.
В центре стола на серебряном подносе стоял кувшин, полный темного вина, и четыре стеклянных бокала.
Лирия жестом указала Джандеру на диван, потом на кувшин.
– Может, глоток вина, чтобы согреться?
– Нет, спасибо, – ответил Джандер излишне поспешно. – Я больше не пью спиртного.
– Что? – Лирия рассмеялась своим мелодичным смехом, и даже Джандер улыбнулся. Он тоже вспомнил свои соревнования с Трампером. Обычно выигрывал Трампер, но пару раз все же Джандер оказывался под столом вторым.
– Думаю, сотня лет может изменить кого угодно, – она улыбнулась, наливая себе рубиновую жидкость. – Может, что-то еще? Ты какой-то замороженный, Джандер, раньше ты выглядел гораздо лучше. Что тебя тревожит?
Джандер безвольно опустил плечи, тяжело и медленно спросил:
– Лирия…, как я выгляжу?
Почти сто лет уже Джандер был вампиром и не мог увидеть собственного отражения в зеркале.
Лирия нахмурилась:
– Что за дурацкий вопрос! Вот тебе зеркало, ты сам…
– Нет! – Джандер схватил волшебницу за руку, прежде чем сообразил, что делает, потом отпустил ее локоть. – Нет, просто скажи, что ты видишь.
Изумрудные глаза Лирии посерьезнели. Она долго критически оглядывала его, потом произнесла:
– Ну, волосы того же цвета – роскошно золотого, которым я всегда восхищалась. Глаза… Они не совсем серебряные. Я бы сказала – железно-серые. Вот кожа стала действительно другой. Рыжевато-коричневой, а не бронзовой. Ты ужасно худой, Джандер, и холодный.
Эльф опустил глаза. Как выразить это словами? Он был так охвачен своим горем, что не заметил, как Лирия встала и отошла от него.
– Старый друг, – начал он, отрывая взгляд от пола, – я…
Он взвыл от боли, повалившись на диван. Рука его случайно зацепила два стоявших на столе бокала, и они упали на пол, разлетевшись вдребезги. Лирия нашла отражающую поверхность и направила на него. Волшебница в ужасе смотрела, как эльф корчился в судорогах.
– Это лишь, – она взглянула в зеркало и вдруг все поняла.
В зеркале отражались лишь диван и пышные подушки. Там же были видны и осколки бокалов, и пол, и каменные стены. Не было отражения Джандера.
– Ох, мой бедный друг, – жалобно простонала Лирия. – Мой бедный, бедный друг.
Все еще содрогаясь, Джандер поднял взгляд на женщину. В его глазах была мука, и кровавая слеза ползла по его щеке.
Лирия заботливо помогла ему подняться. Она подтащила ближе кресло и села напротив эльфа.
– Как? – спросила она. Джандер невесело засмеялся, издал сухой безрадостный звук.
– Я даже не искал приключений. Я возвращался сюда, в Уотердип. Я уже достаточно повидал и узнал, хотел ближайшим кораблем возвратиться в Эвермет. Два дня пути от дома. Я был, – он остановился на полуфразе, не решаясь поведать ей самую темную часть своей истории. Он не стал рассказывать всего, взглянув в ее зеленые глаза. Не было смысла причинять ей еще больше боли.
– Продолжай, – потребовала она. Он облизнул пересохшие губы и продолжил:
– Вампир застал меня врасплох, когда я спал. Повелитель бессмертных, Кассиар, был очарован мной. Он никогда не слыхал об эльфе-вампире, а потому позволял мне долго оставаться одному. Я был для него диковинкой. Почти век ушел на то, чтобы убить его.
Я решился найти тебя. Если кто-то может снять это проклятие, то это ты. Я долго шел, – он порывисто схватил волшебницу за руки. – Я на самом деле не изменился, Лирия. Я остался эльфом. Я такой бледный, потому что не пил человечью кровь уже несколько месяцев, даже несколько дней не пробовал кровь животных. Боги отвернулись от меня и не спасли. Но ты можешь спасти меня, потому что владеешь тайнами волшебства. Ты можешь вылечить меня, правда?
Теперь Лирия неловко отвела взгляд. Она сжала ледяные руки Джандера, встала и принялась расхаживать по комнате. Эльф опустил голову. Он достаточно знал волшебницу – такое расхаживание было дурным знаком.
– Лирия…
Она нетерпеливым жестом оборвала его:
– Джандер Санстар, я помню, как впервые встретила тебя, перед тем как мы стали Серебряной Шестеркой. Ты рассказал мне все о своей стране Эвермете и о том, что всегда хотел попасть сюда – в Фаеран. Твое лицо горело страстью. Я помню, как пыталась вбить немного волшебства в твою горячую здоровую голову. Мы прошли вместе через многие испытания – дракон, Даггердейл, – ее голос сорвался, глаза горели. – Ты знаешь, что если бы был хоть какой-то способ в этом или любом – любом другом – мире помочь тебе, я бы сделала это.
У Джандера вдруг сдавило виски:
– Это похоже на «нет». Слезы выступили у нее на глазах и потекли по щекам:
– Это потому, старый мой друг, что я ничего не могу сделать. Нельзя избавить от вампиризма, спасти от него. Единственный путь – смерть. Смерть лечит почти все.
Мысли Джандера заметались:
– Ты можешь убить меня, а потом воскресить?
– Ну конечно могу. Но я воскрешу вампира, потому что теперь ты – вампир. Волшебство не может помочь тебе.
У Джандера поплыли красные круги перед глазами.
– Нет…, нет… Я – эльф! Я – эльф! – он в смятении принялся подбирать осколки стекла с пола. – Я не могу больше быть одним из… Я был в Даггердейле. Я знаю, что делают вампиры. Я помню. Лирия, умоляю, пожалуйста, скажи, что я не… – Он крепко сжал в кулаке острый осколок, но не почувствовал боли. Не понимая, что делает, он выдернул стекло из ладони. Рана не кровоточила.