Манифест новой экономики. Вторая невидимая рука рынка - читать онлайн книгу. Автор: Александр Долгин cтр.№ 19

Страница

Новая экономика обслуживает острейшую потребность социума в разного рода стратификациях, размежеваниях и объединениях — понимая это, можно по достоинству оценить тот жизненный уклад, который она формирует. Процессы фрагментации, поддержанные институционально, отвечают интересам всех и каждого, поскольку любой человек нуждается в сближении со «своими» и разделении с «чужими». При этом в одном для него желательна социальная общность, в другом — индивидуализм. Новая экономика поставляет все необходимое для формирования страт, групп, сообществ, кругов, кружков и т. п., из которых складывается тонкая структура социума. Все ее индустрии работают на производство атрибутов и знаков отличия, с помощью которых происходит деление на группы. Тем самым каждый способен позиционировать себя в социуме, обретая соответствующую по уровню, и потому комфортную, нишу. Задача дня — предоставить человеку инструменты поиска тех, с кем ему будет хорошо, помочь сблизиться с этими людьми. Как поспособствовать этому процессу? Ответ лежит в поле новых коммуникативных технологий и практик.

Интернет-сети предоставляют богатейшие возможности для формирования сообществ. Тот факт, что коммьюнити стали виртуальными, не делает их ни менее жизнеспособными, ни менее реальными или полезными. Один из самых перспективных и революционных, с моей точки зрения, инструментов — это клубная (коллаборативная) фильтрация. Она существовала во все времена (хотя самого термина не было), но в интернет-сетях приобрела особую эффективность. Этот механизм — плоть от плоти нового клубного мироустройства, поэтому ему отведено центральное место в книге. Клубная фильтрация — это способ взаимодействия между людьми, позволяющий им найти друг друга, сплотиться и согласованно действовать к взаимной пользе. Примерам подобных продуктивных объединений несть числа, они разного плана и масштаба — от дробных нишевых сообществ по вкусам и интересам до сколь угодно больших групп, в том числе политического характера. Выигрыш, который получают люди в результате объединения, может быть самым разным. Коллективная (коллаборативная) фильтрация информационных и материальных продуктов и услуг обещает наиболее крупную отдачу, поскольку она повышает КПД индивидуального потребительского выбора и параллельно на совершенно ином институциональном уровне выстраивает взаимосвязь производства с потреблением, создает столь необходимый во всяком общественном деле механизм обратной связи.

Благодаря клубной фильтрации человек обретает новые степени свободы, а общество структурируется куда гармоничней, чем прежде. Это путь к повышению качества жизни, поскольку у каждого появляется возможность обрести свой комфортный микромир, который куда сложней создать иными способами. Новые инструменты, институты и бизнес-модели, о которых идет речь в книге: коллективная фильтрация, беспосреднические связи, постфактумные благодарственные платежи (способные стать альтернативой копирайту), взаимообусловленное клубное поведение, страхование опытных (культурных) благ, символический обмен без участия денег (бартер вниманием), реклама на доверии, — значительно сокращают издержки на этом пути.

2.1.1. Измерение символического обмена

Немногим более полувека назад, когда Школа «Анналов» занялась изучением экономики минувших эпох, историческая наука получила мощный импульс к развитию. Тогда на основе архивных данных начали по крупицам воссоздавать картину материального обмена, исследовать распределение богатств, рост институтов, устройство рынков… В итоге сложилось более цельное представление о движущих силах истории. Сегодня на повестке дня количественные измерения нематериальных процессов. Без этого о многих явлениях и грядущих социальных развилках можно только догадываться, неопределенно пожимая плечами в ответ на просьбу дать точный прогноз. До недавнего времени попытки гуманитариев что-то подсчитать заканчивались ничем из-за дефицита мало-мальски пригодного измерительного инструментария. К настоящему моменту интернет-технологии позволяют прорвать завесу, скрывающую количественные параметры символического обмена. Ничто не мешает перейти от разговоров к делу, за исключением одного: прочно укоренившегося ощущения, что оно неподъемное. Двинься гуманитарная мысль в этом направлении — и она выйдет на новый виток развития, нет — ее ждет стагнация.

Единственное, где были сделаны существенные шаги, — информационная экономика, в рамках которой внимание стало пониматься как ресурс (Г. Саймон). Тем самым наука вплотную приблизилась к количественным методам в символическом поле. Однако важнейших данных — о количестве и качестве информации — по-прежнему не хватает. Если первое еще как-то можно прикинуть, то как быть с качеством информации? Формальные признаки тут не проходят, экспертные суждения отрывочны и разноречивы, рыночные индикаторы вводят в заблуждение. Впрочем, научная мысль сталкивается с такого рода трудностями и в том случае, когда речь идет о привычных утилитарных ценностях, — их ведь тоже нельзя соотнести между собой до тех пор, пока они скрыты в головах людей. Но, попадая в рынок, они проявляются в обмене через готовность платить, т. е. через цены. Символические ценности таким образом не измеряются. В силу ряда причин они плохо котируются в деньгах, даже если обращаются на рынках. (Это подробно рассматривается в моей книге «Экономика символического обмена». Для примера напомню о «парадоксе однородных цен», когда совершенно разные по качеству фильмы, книги, звукозаписи и т. п. продаются по одинаковой цене.) До какой-то степени ценность символического можно прощупать через время, память и внимание, которые конденсирует на себе тот или иной текст. Но это окольный и тернистый путь, который все равно не приводит к желаемой ясности. За кадром всегда остается ряд существенных факторов, как предшествующих обмену (предпочтения, желания, мотивации и т. д.), так и вытекающих из него (эмоции, новые смыслы, удовлетворение и т. п.).

Нельзя сказать, что науки об обществе игнорируют обменные процессы и что гуманитариям не свойственно мыслить в соответствующих терминах. Например, историки экономики, социологи, политологи и т. д. трактуют события в категориях символических выигрышей и проигрышей, которые движут группами интересов. Но это сугубо словесные декларации: численное наполнение понятия «обмен» напрочь отсутствует. А ведь только оно и делает обменный подход по-настоящему продуктивным. Когда сплошь и рядом козыряют «обменом», когда им столь многое объясняют, хотелось бы знать, какие ставки на кону, что на что и в каких пропорциях меняется. Увы, паритеты символического обмена еще вчера были неуловимы. За редким исключением данные приходилось наскребать по крупицам. В нужном объеме их попросту неоткуда было взять. Навскидку, самый богатый источник интересующих нас сведений о неутилитарном обмене — рынки культуры. Но они высвечивают главным образом то, что улавливается денежными индикаторами. По кассе можно составить некоторое представление лишь о верхушке символического айсберга — о той его части, которая попадает в пространство коммерции. Сюда относятся, например, антиквариат, филармония, драгоценности, а также все, что завязано на редкость. Все прочее остается за рамками учета. (Стихи, например, бесплатны, хотя среди них есть бесценные.) И если нам известно кое-что о ценности досуга и внимания, то это заслуга рынков рекламы, на которых эти ресурсы обмениваются на деньги более-менее прозрачно. Но это не частый случай, когда деньги оказываются релевантным индикатором чего-либо из символического поля.

Страница