Овцы в волчьих шкурах. В защиту порицаемых - читать онлайн книгу. Автор: Уолтер Блок cтр.№ 32

Благотворительность такого типа неоспоримо вредна. Однако когда она носит частный характер, ее масштаб ограничен своего рода дарвиновским законом, который применяется к дающим: они возлагают на себя часть причиняемого ими вреда.

Получается, будто невидимая рука Адама Смита приводит к сокращению пожертвований. Например, если родительская благотворительность приобретает форму «жалею розги и порчу ребенка», то часть вредных последствий такой благотворительности сказывается на родителях. Опасность оказаться на стороне избалованных детей — сдерживающий фактор для дающего.

Многие из родителей, которые поддерживали своих взрослых детей-хиппи в 1960-е годы, прекратили эту поддержку, когда сами пострадали от ее вредных последствий. Частная благотворительность также имеет встроенное ограничение, потому что любое частное состояние ограничено.

Государственная благотворительность угрожающе отличается. В ней все естественные барьеры практически отсутствуют. Очень редко бывает так, что государственная благотворительность сокращается из-за ее негативных последствий. Средства в распоряжении государства ограничены лишь его жаждой налогов и способностью взимать их с общества, которое не особенно стремится их отдать.

Подходящий пример — американская программа внешней помощи в 1950—1960-е годы. Правительство США платило фермерам за их продукцию по ценам выше рыночных. Это создавало гигантские излишки, на которые необходимо было выделять еще больше денег. Огромные количества этой продукции отправлялись в такие страны, как Индия, где национальное сельское хозяйство в результате субсидированного импорта было практически разрушено.

Ряд ученых отмечали и другие губительные результаты государственной благотворительности. Дж. Уильям Домхофф в книге «Высшие круги» показывает, что такие меры благотворительности, как компенсация рабочим, коллективные договоры с работниками, пособия по безработице и программы социальной помощи, были начаты не защитниками бедных, как все считают, а богатыми.

Эти программы способствуют их собственным классовым интересам. Цель этой государственно- корпоративной системы благотворительности — не в перераспределении богатства от богатых к бедным, а в том, чтобы купить потенциальных лидеров бедных и привязать их к гегемонии правящего класса. При этом интеллектуалы должны были продолжать убеждать доверчивую публику, что государственная благотворительность идет им на пользу.

Аналогичным образом Пивен и Клоуард в книге «Регулирование бедных» указывают, что благотворительность не помогает бедным, а подавляет их. При этом modus operandi (образ действия) — повышать социальные выплаты не в случае большой нужды, а во время социальных потрясений, и понижать их не в изобильные времена, а во времена общественного спокойствия. Таким образом, система социальной поддержки становится своего рода методом «хлеба и зрелищ» для контроля над массами.

Философия благотворительности

Несмотря на эти проблемы, есть люди, которые рассматривают благотворительность благословенным занятием и считают взносы на нее моральным обязательством. Будь их воля, они сделали бы благотворительность обязательной.

Однако это уже была бы не благотворительность, поскольку само понятие определяется как добровольное пожертвование. Если индивида принуждают жертвовать, то он не благотворитель, а жертва грабежа.

Те, кто хочет сделать благотворительность обязательной невзирая на законы логики и лингвистики, видят проблему в наличии долга, обязательства, морального императива помогать менее удачливым. Все это опирается на предпосылку о том, что каждый из нас — «сторож брату своему».

Однако эта философия противоречит базовой предпосылке морали: у человека должна быть возможность поступать моральным образом. Если в разных географических точках есть два человека, которые отчаянно нуждаются в помощи Джона одновременно, он не сможет помочь обоим. Но ведь помочь обоим — часть морали «сторожа брату своему». Поэтому очевидно, что при самых наилучших намерениях Джон не может поступать морально. Если в соответствии с любой теорией этики благонамеренный человек не может быть моральным, то теория неверна.

Вторым базовым недостатком морали «сторожа брату своему» является то, что из нее логически вытекает призыв к абсолютному равенству доходов, осознают это ее приверженцы или нет. Как мы помним, эта мораль проповедует, что делиться с неимущими — моральное обязательство имущих. Адам, у которого есть 100 долл., делится с Ричардом, у которого только 5 долл., отдавая Ричарду 10 долл. Теперь у Адама остается 90 долл., а у Ричарда 15 долл. Можно подумать, что Адам последовал велению философии, требующей делиться. Но у Адама по-прежнему больше денег, чем у Ричарда. Если Адам хочет действовать морально, он должен будет снова поделиться с Ричардом. Этот процесс закончится только тогда, когда у Ричарда будет не меньше денег, чем у Адама.

Доктрина абсолютного равенства доходов, неизбежное следствие философии «сторожа брату своему», не допускает ни для кого благосостояния сверх жалких грошей, которые способен скопить самый беспомощный индивид. Поэтому такая философия находится в прямом и непримиримом противоречии с естественным стремлением улучшить свою судьбу. Те, кто верит в эту философию, разрываются между противоречивыми взглядами. Вполне естественно, что результатом является лицемерие.

Иначе как можно описать людей, которые претендуют на то, чтобы применять философию на практике и при этом иметь полные кладовые, телевизор, стерео- установку, автомобиль, драгоценности и недвижимость, в то время как во многих частях мира люди голодают? Они догматически подтверждают свою приверженность к равенству, но отрицают, что их изобильное благоденствие хоть как-то противоречит ему. Им необходим определенный уровень богатства и благосостояния, чтобы сохранять работу, позволяющую зарабатывать деньги и делиться с неимущими. Ясно, что «сторожу брата своего» необходимо поддерживать способность «сторожить» братьев. Философия «сторожа брату своему» не требует голодной смерти.

Получается, что благополучный «сторож» объясняет свое положение аналогично рабу, принадлежащему «рациональному» рабовладельцу: раб должен быть хотя бы минимально здоров и устроен, чтобы работать на хозяина.

Фактически благополучный «сторож брату своему» порабощает сам себя ради угнетенного, которому он помогает. Он накопил необходимую сумму, чтобы наилучшим образом служить своему собрату. Всем, что ему принадлежит, он пользуется только в пределах и единственно ради одной цели — повышения или поддержания своей экономической способности помогать менее благополучным.

Вполне возможно, что «сторож», живущий на чердаке, говорит правду, объясняя назначение своей собственности таким образом. Но как быть со средним человеком, который претендует на то, что исповедует мораль «сторожа брату своему», — государственным служащим с зарплатой 17 тыс. долл. в год, живущим в кооперативной квартире в Нью-Йорке? Вряд ли можно всерьез утверждать, что нажитая им собственность необходима, чтобы обеспечивать его продуктивность, особенно когда эту собственность можно продать за деньги, способные существенно помочь угнетенным.