Проблема с вечностью - читать онлайн книгу. Автор: Дженнифер Ли Арментроут cтр.№ 6

Нет, это больше походило на сон.

Теперь понятно, почему сегодня утром его образ всплыл в моей памяти – потому что я его увидела, просто не осознала, что это он.

Я не могла пошевелиться, мне не хватало воздуха, и разум отказывался верить в то, что все это происходит наяву. Мои руки соскользнули с крышки парты и безвольно упали на колени, когда он уселся на соседний стул. Его взгляд был прикован к девушке, которая заняла место рядом с ним, и я смогла разглядеть его профиль с резко очерченной челюстью, которая еще только намечалась, когда мы виделись в последний раз. Его глаза пробежались по классу, на мгновение задержались на доске. Он выглядел почти так же, только возмужал, и его красота проступала еще более… отчетливо. От потемневших бровей, черных волос и густых ресниц до широких скул и легкой щетины вдоль линии челюсти.

Боже правый, он вырос именно таким, каким я его себе и представляла в двенадцать лет, когда начала по‑другому смотреть на него и видеть в нем юношу.

Я не могла поверить, что он здесь. Мое сердце рвалось из груди, когда его губы – теперь более чувственные, – дрогнули в улыбке, а когда на правой щеке появилась ямочка, живот стянуло узлом. Единственная ямочка. Без пары. Всего одна. Я мысленно перенеслась назад, через годы, и смогла вспомнить лишь несколько эпизодов, когда видела его таким расслабленным. Откинувшись на спинку стула, который казался слишком маленьким для него, он медленно повернул ко мне голову. Карие глаза с проблесками золотистых искорок встретились с моими.

Эти глаза мне никогда не забыть.

Легкая, почти ленивая улыбка, которой я прежде не замечала на его лице, застыла. Его губы приоткрылись, и бледность просочилась сквозь смуглую кожу. Глаза расширились, и золотые искорки стали звездами. Он узнал меня; я сильно изменилась с тех пор, но все‑таки по его лицу было видно, что он узнал. Он подался вперед, наклоняясь ко мне. Четыре слова вырвались из далекого прошлого и громким эхом отозвались в моей голове.

Не издавай ни звука.

– Мышь? – выдохнул он.

Мышь.

Никто, кроме него, не называл меня так, и я давно не слышала этого прозвища, уже не надеясь когда‑нибудь услышать его снова.

Как не надеялась снова увидеть его . Но вот он здесь, передо мной, и я не могла отвести от него глаз. В этом парне не осталось ничего от того тринадцатилетнего мальчишки, и все‑таки это был он . Все те же теплые карие глаза с золотыми искорками, та же опаленная солнцем кожа, доставшаяся ему от отца – кажется, наполовину латиноамериканца. Он и сам не знал, откуда родом его мать и ее семья. Один из наших… соцработников полагал, что его мать наполовину латиноамериканка, возможно, из Бразилии, но правду он вряд ли когда‑нибудь узнает.

Я вдруг увидела его – прежнего, из детства, когда он был моей единственной опорой в мире хаоса. Девятилетний мальчик – выше меня, но все равно еще ребенок, – вставал стеной между мной и мистером Генри, как делал это всегда, а я жалась у него за спиной, вцепившись в рыжеволосую куклу Велвет, подаренную им же. Я прижимала ее к груди, дрожа всем телом, а он выпячивал грудь вперед, широко расставляя ноги.

– Оставь ее в покое , – рычал он, сжимая кулаки. – Тебе лучше держаться от нее подальше.

Я очнулась от воспоминаний, но их еще осталось так много, ведь столько раз он приходил мне на помощь, пока мог, пока обещание вечно быть вместе не оказалось разрушенным, пока все… не рассыпалось в прах.

Его грудь поднялась в глубоком вздохе, и, когда он заговорил, голос прозвучал грубо и низко.

– Это действительно ты, Мышь?

Я смутно сознавала, что сидящая рядом девушка наблюдает за нами, и ее глаза распахнуты так же широко, как мои. У меня опять не ворочался язык, и это казалось странным, потому что он… он единственный, с кем я могла и не боялась говорить, но то было в другом мире, в другой жизни.

С тех пор прошла вечность.

– Мэллори? – прошептал он, поворачиваясь ко мне всем телом, и мне показалось, что он вот‑вот вскочит со стула. Это было так на него похоже, потому что он не боялся ничего. Никогда. Теперь он так близко склонился ко мне, что я смогла разглядеть едва заметный шрам над правой бровью, на тон или два светлее, чем его кожа. Я знала, откуда он взялся, и сердце снова сжалось от боли, потому что шрам напоминал о черством печенье и разбитой пепельнице.

Парень, что сидел впереди, развернулся к нам.

– Эй. – Он щелкнул пальцами, когда не получил ответа. – Эй, старик? Алло?

Но он словно и не замечал парня, продолжая вглядываться в меня, как в призрак, вдруг возникший перед ним.

– Как знаешь, – одноклассник, поворачиваясь к девушке, но та тоже не откликнулась. Она следила за нами. Прозвенел запоздалый звонок, и я догадалась, что в класс вошел учитель, потому что разговоры стихли.

– Ты узнаешь меня? – Его голос по‑прежнему звучал не громче шепота.

Он не сводил с меня глаз, и я произнесла всего одно слово, которое оказалось самым легким в моей жизни.

– Да.

Он качнулся на стуле, выпрямляясь, но его плечи напряглись. Он на мгновение закрыл глаза.

– Господи, – пробормотал он, потирая ладонью грудь.

Я подпрыгнула, когда учитель хлопнул рукой по стопке учебников, сложенных на угловой парте, и уставилась прямо перед собой. Мое сердце все еще стучало подобно обезумевшему отбойному молотку.

– Итак, полагаю, все вы знаете, кто я, раз находитесь в моем классе, но на случай, если кто‑то забыл, напоминаю: меня зовут мистер Сантос. – Учитель привалился боком к столу, сложив руки на груди. – И это класс риторики. Если вы ошиблись дверью, вероятно, вас ждут в другом месте.

Мистер Сантос продолжал говорить, но кровь так бурлила во мне, что заглушала его слова, и мои мысли были слишком заняты тем, что он сидел рядом. Он здесь, после стольких лет, рядом со мной, как это было всегда, сколько я себя помню с трехлетнего возраста, но, кажется, его совсем не радовала наша встреча. Я даже не знала, что думать. Надежда и отчаяние смешались во мне, а с ними горькие и сладкие воспоминания, за которые я цеплялась и в то же время мечтала забыть.

Он… Я крепко зажмурилась и сглотнула ком, застрявший в горле.

Всем раздали учебники и план курса. Я не прикоснулась ни к тому, ни к другому. Мистер Сантос стал рассказывать о том, с какими текстами нам предстоит работать в течение года, начиная от информационных докладов и заканчивая интервью с одноклассниками. Хотя я и находилась в предобморочном состоянии, когда заходила в класс, перспектива выступления с докладами перед аудиторией из тридцати человек сейчас мои мысли совсем не занимала.

Я заметила Кейру – она сидела прямо перед тем парнем, который пытался привлечь его внимание перед началом урока. Интересно, видела она меня, когда я входила в класс? Может, и видела, но наверняка мое присутствие ей по барабану. С чего бы ей интересоваться мной? То, что она заговорила со мной на уроке английского, еще не означает, что она готова занять очередь, чтобы стать моей лучшей подругой.