— А я считаю, убили Петра Евгеньевича из личной неприязни, не выдумывайте ничего, — возразила Лолита.
— Кто? Кому он понадобился? Зачем убивать старика? Хотя давно прикончить надо было, прости господи. — Серафима Максимовна перекрестилась.
— Это уж я не знаю. Пусть компетентные органы разбираются, — беззаботно ответила Лолита, вертясь перед зеркалом в тяжелой бронзовой раме. — А все-таки раньше зеркала лучше делали. Как-то красивее в них выглядишь, не так четко, а слегка размыто и загадочно. Словно глядишь на себя через призму веков…
— Ты сегодня какая-то загадочная, — просто шарады с кроссвордами кидаешь. Что случилось-то? И блеск в глазах, и румянец…
— Влюбилась я! И теперь мне все равно, закроемся мы или не закроемся. Мне даже его мама нравится!
— Еще скажи — все равно, убьют или не убьют. Сейчас не о любви надо думать, а что дальше делать, — нахмурилась Серафима Максимовна, пряча улыбку.
— Вот как раз теперь-то и хочется пожить! Всегда быть рядом с ним, с моим любимым, — продолжала вертеться перед зеркалом Лолита.
— Какие разительные перемены, — удивилась Серафима Максимовна. — Муж, что ли, из тюрьмы вышел? Выпустили? Оправдали? Простила? Мы же бабы — такие дуры.
— Какой муж? — Лолита нахмурилась, даже перестала смотреться в зеркало.
— Твой Олег, — ответила Серафима Максимовна. — Забыла, что ли? Ну ты даешь!
— Да бог с вами, при чем тут Олег? Я уж и забыла о нем! Я сейчас говорю о мужчине моей мечты, о Леониде, — мечтательно закатила глаза Лолита.
— Ну и ветреная ты, — хмыкнула Серафима Максимовна. — Это в таком-то возрасте!
— Дался вам всем мой возраст, — нахмурилась Лолита. — Мне сейчас все равно! Я лечу на крыльях любви навстречу прекрасному и светлому чувству.
— Даже то, что и на меня покушались, тебе плевать? — спросила Серафима Максимовна.
— Не поняла… — притормозила в своих фантазиях Лолита.
— Звонил следователь, который ведет дело об убийстве Петра Евгеньевича, — вздохнула она.
— И что сказал?
— Что мы с тобой не отравились только потому, что пили коньяк, с ядом оказалась только водка! Каролина единственная, кто пил водку, она сказала, что от коньяка ей плохо. Бедное дитя, знала бы она, как с водки бывает плохо! Но сейчас не об этом. А вот водка-то была моя! Грешна, люблю махнуть рюмочку в тишине и одиночестве. Гостей-то у меня не бывает. Это с вами как-то повезло, вот я и обрадовалась.
— То есть вам подсыпали отраву в водку, надеясь, что рано или поздно вы ее выпьете? — уточнила Лола.
— Конечно, а как иначе? Кто мог думать о Каролине? Она — жертва несчастного случая, пострадала из-за меня.
Лолита с удивлением посмотрела на нее.
— Убили антиквара, покушались на вас. Похоже, правда завелся маньяк! На меня вот тоже…
— Ты тоже причастна к торговле антиквариатом, — хмуро посмотрела на нее Серафима Максимовна.
— Может, здесь другое? — задумалась Лолита.
— Что, например?
— Говорят, меня уже дважды убить хотели.
— Что? И тебя тоже? О господи! — воскликнула Серафима Максимовна, часто крестясь. — Тебя-то за что?
— Что значит — меня? А вас, значит, есть за что? Я ваша хозяйка, — напомнила Лолита.
— Жизнь долгая была, может, меня и есть за что… — напустила туману Серафима Максимовна.
— Вот, кстати, про жизнь… В чем погибший конкурент обвинял моего отца? Вы же были с ним долгое время и все знаете. — Лола присела на маленький облезлый пуфик на кривых бронзовых ножках. Наверное, тоже антикварный.
— Чего садишься на музейную вещь? Еще продашь! — нахмурилась Серафима Максимовна.
— Да кому эта страсть нужна? — отмахнулась Лола. — Даже неудобно в прихожей башмаки надевать!
— Восемнадцатый век! Да на нем, может, лежали ножки какой-нибудь средневековой потаскушки! — возмутилась Серафима Максимовна.
— Вот и хорошо, а теперь посидит моя попа, она не хуже ножек какой-то инфанты, — парировала Лолита. — Не уходите от ответа. Что было между ними?
— Давно это было…
— Давно, но, может, аукнулось сейчас, поэтому требует пересмотрения по всем позициям. Рассказывайте!
— Долгий разговор, — снова с неохотой отвернулась Серафима Максимовна.
— А я никуда не спешу. Что-то вы не горите желанием откровенничать, — отметила Лолита.
— На что намекаешь? Мне скрывать нечего. Просто неинтересный, нудный рассказ…
— Понятно. А не пройтись ли нам в то маленькое уютное кафе, что я видела за углом? — предложила Лолита.
— Сейчас, только табличку повешу, что магазин закрыт, — тут же подхватилась Серафима Максимовна. — Конечно, пройтись! Там так пахнет вкусными пирожными!..
Глава 22
Кафе «Зефир» подтверждало свое аппетитное название, даря посетителям уют и замечательные вкусные блюда и десерты. Темные, блестящие полы, рельефные, красиво подсвеченные стены… Круглые столики, на белых скатертях изящные подсвечники. Народу в этот час в кафе было немного: пара человек, пьющих кофе и читающих свежую прессу, просто как в лучших кофейнях Парижа.
Девушка с туго стянутыми в пучок на затылке волосами принесла меню, приветливо улыбнулась.
— Вы еще успеваете на наш завтрак, — сказала она.
— Вот и позавтракаем, — обрадовалась Лолита.
— Говорят, на отдыхе можно с утра и бокал шампанского позволить, и никто не уличит тебя в алкоголизме, — вдруг выдала Серафима Максимовна.
Вскоре им принесли по творожному пудингу с ягодным соусом и свежей клубникой, по порции блинчиков с медом и сгущенным молоком, так что сладкого получилось все равно много, яичницу-глазунью и чай. Ну и, конечно, два бокала полусладкого шампанского. Лолита взяла себе еще и кофе, а Серафима Максимовна — сто граммов коньяка под удивленным взглядом Лолы.
— Это для расслабления… с шампанским хорошо пойдет, — пояснила старушка. — Да и рассказ неприятный предстоит.
— Мне даже страшно стало…
— Ты и себе закажи что-нибудь покрепче выпить, не помешает, — посоветовала Серафима.
— Нет уж, спасибо, я — кофейку. Да и шампанского мне хватит.
— Мое дело предупредить, — хмыкнула Серафима. — Дружили с детства Петр Евгеньевич, царство ему небесное, Давид Альбертович, о покойниках или хорошо, или никак, и отчим твой, Аркадий Сергеевич. Разные институты закончили, но дружбу сохранили, а потом решили податься в золотоискатели. Такая вот юношеская авантюра.
— Куда? — изумилась Лолита.
— Решили золото-алмазы искать. Это сейчас странно звучит, а в то время был единственный и реальный способ заработать. Государство, даже советское, за клад проценты отдавало четко, сколько бы ни нашел. А если клад значимый, то на проценты можно было и «Волгу» купить, и в жилищном кооперативе жилье справить… А как еще можно сразу взять большие деньги? Ребята молодые были, амбициозные, хотели разбогатеть и остаться на свободе. Вот и подрядились в одну артель. Хотелось им честным и романтичным путем обеспечить себе будущее. Что тут скажешь?