Даже ступать в нее было страшно, казалось, что от малейшего давления корпус этого баркаса затрещит и рассыплется на мелкую щепу, которую тут же подхватят и разнесут во все стороны волны.
Сглотнув, обернулась к своему спутнику.
Гигант-рыбак вновь выглядел угрюмым, молчаливым и близко не напоминающим того страстного любовника, который являлся мне в мутных образах воспоминаний о прошедшей ночи. И неизменный плащ с капюшоном, скрывавшим его лицо и следы изуродовавшей его болезни.
— Я плавать не умею, — привела я первый пришедший в голову аргумент. Это было ложью. Но имевшийся навык не особенно мог помочь посреди океана. Да, становиться утопленницей — участь незавидная.
— В воду не лезь, — дали мне совет. Тень рывком подхватил меня на руки, зашел по пояс в море и закинул в утлое суденышко, что мерно покачивалось на волнах возле берега. И откуда оно только взялось? Еще накануне ничего не было.
Мамочки!
Не шевелясь, дыша через раз, я зажмурилась, ожидая неизбежного треска. Но вместо этого через несколько минут рядом оказался мешок с припасами. Затем еще один. И бочонок с водой, и еще… Какие-то рыбацкие снасти, ларь, что я видела под кроватью в домике Тени.
— Чего расселась, — в очередной раз доставив с берега порцию снаряжения, недовольно буркнул мужчина. — Разбирай!
Взгляд невольно устремился к берегу, где виднелась такая памятная для меня хижина, горка припасов на камнях… и скользнул дальше — к роще, за которой шла широкая дорога к лагерю маолхов.
О том, что где-то рядом идет военная осада, происходят вылазки и берут пленных, я не думала, в последние дни мир странно сузился, и я погрузилась в собственные переживания.
Не сглупила ли? В который раз я задалась этим вопросом, припомнив напутствие лилововолосой старушки. Но на сердце было удивительно легко, словно иду в нужном направлении.
Пришлось, с трудом обуздав страх и решив в буквальном смысле плыть по течению, приподняться и с непривычки от легкой качки неловко взяться за сортировку поклажи.
Получилось это у меня скверно, где и чему тут место, я пыталась сообразить методом тыка. Поэтому запасы пищи и явно хозяйственные вещи перетащила в кормовую часть лодки, где имелся небольшой укрытый навесом закуток.
А вот с бочонками воды озадаченно подвисла. Но завершивший сборы Тень легко перемахнул через борт и деловито изъял у меня оба, чтобы закрепить снаружи, у носа лодки. Бочонки, прикрепленные толстыми канатами, радостно закачались на волнах, увеличив устойчивость суденышка.
Может, обойдется? Все же он опытный рыбак. Надеюсь!
— А долго плыть до острова? — задала я мучивший меня вопрос.
— Дней шесть, — не глядя на меня, буркнул мужчина, занимаясь установкой паруса.
Лучше бы не спрашивала! Я с грустью взглянула на берег, на зеленые деревья, голубое небо и яркое солнышко. Мало ли что! В прошлый раз сроки были другие…
— Доплывем? — Нет, женская настойчивость неистребима!
— Да.
Озвучить следующий вопрос, а на языке их вследствие волнения вертелось много, не удалось.
— Посиди-ка там, — сухо перебил меня Тень категорическим тоном, указав на тот самый закуток на корме лодки, который был укрыт крышей и отгорожен стенкой, в которой имелась дверца.
Мужчина явно был не в настроении вести беседы, решив самым банальным образом избавиться от моей болтовни. Испытав приступ душевного возмущения, я не двинулась с места, но одарила его ледяным (надеюсь) взглядом, намереваясь отвернуться. Но не смогла отвести глаз.
Предаваясь горю в предчувствии потопления, я так жадно всматривалась в отдаляющуюся сушу, что упустила из виду облик своего спутника. Фактически я впервые рассмотрела его тело при свете дня. Он, перенося поклажу, разделся до коротких холщовых штанов, которые облепили его сильные ноги.
Фантастический торс с кубиками пресса поблескивал каплями соленой воды. И черт с ними, этими темными пятнами, язвами и струпьями на коже — следами болезни. Главное — мужик!
Как, оказывается, мало значения мы придаем внешности, стоит распробовать ощущения, которые дарит физическая близость. Тень пробудил во мне желание, став для меня привлекательным. Я словно бы видела теперь немного глубже внешнего облика, чувствовала его.
Своим влажным восторгам я предавалась ровно до того мгновения, когда он, кряхтя от натуги под тяжестью свернутого толстенного просмоленного каната, не зыркнул на меня едва ли не с ненавистью.
Тут же захлопнула свой приоткрывшийся рот, отвела жадный взгляд от сильного, способного подарить столько удовольствия тела и вспомнила про качку.
А если меня начнет тошнить?
— А если меня вырвет?
Вопрос сорвался с губ.
Рыбак недовольно засопел, и я сразу прикусила язык.
— Вышвырну за борт, — процедил мужчина, уверив меня в своем плохом настроении. — Тяжело же с вами, с бабами. И в море без вас выходить страшно, и с вами — одни хлопоты.
Изумленно моргнув, я вперилась в мужчину недоуменным взглядом — не ослышалась ли? Он с угрюмым видом возился с какими-то снастями. Парус, уверенно раздутый попутным ветерком, нес нас вперед. А мне ужасно хотелось задать ему вопрос. Но как тут спросить?
С трудом смирившись, я расстегнула рубаху, связав ее полы узлом под грудью, и, распустив по плечам тяжелые волосы, отдалась ласковому солнышку.
— Обгоришь, — спустя пятнадцать минут испортил мне все восторги прокаженный. — Уйди в тень.
Я едва не подпрыгнула от радости, добившись желаемого. И тут же, воспользовавшись возможностью не первой начать разговор, откликнулась, задав свой вопрос:
— Почему в море без женщин страшно?
Ладно, в такой лодке страшно с кем угодно!
Со стороны мужчины раздался мученический вздох.
— Бури без них опасны.
— Бури? — Я насторожилась.
Представила, как это утлое древнее корыто швыряет на волнах, и меня едва не скрутил рвотный спазм.
— Волнение на море.
Нет, он меня совсем глупой считает.
— А женщины при чем?
— Бог ветров, Тоис, известный проказник. Любит вас. Увлекшись наблюдениями, забывается — тут и буря стихает. Вот и берут с собой в море всегда женщин. У кого они есть, конечно. Как буря, так сразу и…
— И… что?
Опять красноречивый взгляд в мою сторону.
— Потом поймешь, — авторитетно пообещал он мне и, отвернувшись, снова занялся какой-то сетью.
А я сидела и ушам своим не верила. Это на что он намекает? Нас волнами захлестывать будет да переворачивать, а я с ним буду в этой вакханалии страсти предаваться? Он точно спятил, если на это рассчитывает.