Еврейская сага. Книга 3. Крушение надежд - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Голяховский cтр.№ 61

В единственном в городе красивом кафе официанты вытянулись перед ней в струнку.

— Давайте попьем настоящего турецкого кофе и поболтаем.

Лиля слегка робела, но Милена вела милую женскую беседу о жизни, тепло расспрашивала ее о семье, рассказывала о своей и невзначай добавила, что ее муж очень ценит Влатко. И пока говорила, часто поглядывала на сережки:

— Какая прекрасная работа. Давайте покатаемся за городом, там чудесные виды.

Они проезжали по знакомым Лиле местам, машина не тряслась по ухабам, как их «опель», а только плавно покачивалась. Милена продолжала мило болтать:

— Через несколько дней, двадцать восьмого ноября, будет наш албанский государственный праздник, День независимости. После военного парада и демонстрации мой муж устраивает прием. Вы с мужем приглашены. Наденьте все ваши драгоценности, Я хочу еще раз полюбоваться на них.

Вечером Лиля рассказывала Влатко, как Милена была внимательна и дружелюбна:

— Она сказала, что мы приглашены на прием и просила меня надеть драгоценности, они ей очень нравятся.

Влатко ничего не сказал, только удивленно поднял брови.

* * *

Разрешение на работу пришло Лиле только через три месяца. Ее оформили как вольноопределяющуюся. Лиля была счастлива, повисла на шее Влатко.

— Я буду врачом, врачом!

Он целовал ее, поздравлял, но сразу предупредил:

— Будь очень осторожна в разговорах со всеми, не задавай никаких вопросов.

Сначала Лиля поражалась, какой большой оказалась русская медицинская служба: поликлиника почти как в Москве, а рядом с ней больница, очень хорошо оснащенная, с новым заграничным оборудованием, какого она никогда не видела. Сотрудники называли больницу «госпиталь», и палаты в этом госпитале были почти пустые, больных всего несколько. Лиля удивлялась, но вопросов не задавала. Только дома она спросила об этом Влатко. Он ответил:

— Больница построена на случай войны или оккупации, поэтому ее называют по-военному «госпиталь».

— Влатко, о какой войне или оккупации ты говоришь?

— Война может случиться между Россией и любой европейской или ближневосточной страной, а оккупация может произойти в Албании.

— Влатко, но это ужасно!

— Видишь ли, в нашей маленькой Албании тысячи сотрудников русского посольства, три четверти из них — офицеры КГБ. Это беспокоит Энвера Ходжу, он подозревает, что Хрущев выслал сюда силы для возможного захвата страны.

— Неужели такое возможно? — воскликнула Лиля. — Хрущев не сделает этого.

— Я тоже так думаю, но вслух не говорю, чтобы не раздражать Ходжу.

Человеку нужна работа, чтобы чувствовать себя человеком. Начав работать, Лиля перестала томиться. Но сказался долгий перерыв в ее медицинской практике, ей приходилось все осваивать заново. Она полуночи читала свои учебники и через две недели освоилась, принимала больных, выслушивала их легкие, направляла на рентгеновское обследование, выписывала рецепты. Другие доктора иногда просили ее помочь на каких-нибудь процедурах или ассистировать на операциях, она охотно помогала даже после своих рабочих часов. Настроение ее сразу улучшилось, и она писала родителям, как счастлива, описывала свои первые врачебные шаги, описывала медицинское оборудование из западных стран. Письма в Москву шли легкие и радостные.

Но Лилю удивляла натянутая и официальная обстановка на работе, русские врачи и сестры были довольно сухи с ней и между собой, малоприветливы, редко улыбались, никогда не шутили. Раз в неделю всех врачей и сестер созывали на политзанятия, где им подробно излагали выступления Хрущева, напечатанные в советских газетах. Лиле это напоминало изучение марксизма-ленинизма в институте. Но там они готовились к семинарам кое-как, а здесь все относились к этому подчеркнуто серьезно.

Она присматривалась к своим коллегам и не видела между ними близких дружеских отношений. Опять поделилась с Влатко. Он усмехнулся:

— Почти все ваши русские здесь — шпионы. Мы это знаем, но приходится терпеть. Они ведут себя холодно и осторожно, не вступают в дружеские связи, пока им этого не прикажут. Ты тоже не заводи близкой дружбы и, главное, избегай политических высказываний.

Лиля решила попробовать по чертам лица найти среди персонала еврея или еврейку, надеялась, что они будут более дружественны. Но евреев не было ни одного — работать за границу их не посылали.

* * *

Однажды Влатко весело сказал Лиле:

— Есть интересная новость: мы ожидаем визита маршала Жукова. Он полетел в Югославию, а потом навестит нашу страну. Ходжа немного насторожился, потому что помнит, как Жуков в 1956-м расправлялся с Венгрией. Но до него доходят слухи, что Жуков не очень дружен с Хрущевым. Поэтому Ходже хочется наладить с Жуковым теплые отношения. Он, наверняка, устроит ему пышный прием. Мы с тобой будем там и познакомимся со знаменитым полководцем.

Жуков стал членом Президиума недавно, когда помог Хрущеву победить «антипартийную группировку». В Кремле он вел себя по-военному независимо, нередко позволял себе возражения Хрущеву — он сам любил повелевать и считал себя полным хозяином армии. Жуков видел многие слабые стороны Хрущева, и у него зрел план сместить Хрущева с поста главы правительства, оставить только секретарем ЦК партии. Но подходящего кандидата, чтобы возглавить правительство, он не видел и решил занять этот пост сам. Он считал, что военный руководитель вполне подходит стране в напряженной политической обстановке «холодной войны» с Западом. Что ж, в истории было много примеров, когда военные возглавляли свои страны — хотя бы Наполеон во Франции, маршал Тито в Югославии и даже генерал Эйзенхауэр в США.

Только одного этот бравый полководец не учел — всей хитрости Хрущева. Простоватым мужицким умом Хрущев сообразил, что Жуков становится угрозой его личной власти. Однако расправиться с всесильным главой армии было непросто, его отстранение могло вызвать волнения. Ему надо было представить дело так, как будто Жуков противопоставляет себя партии. Но для этого ему необходим крепкий союзник, военачальник, почти равный маршалу, способный предотвратить выступление армии.

У Хрущева был друг со времен войны, маршал Родион Малиновский. Жуков недолюбливал Малиновского и держал его в отдалении, командующим Дальневосточным военным округом. Для начала Хрущев решил сделать Малиновского первым заместителем военного министра. На одном из заседаний Президиума ЦК Хрущев неожиданно заявил:

— Поскольку уважаемый Георгий Константинович Жуков недавно был назначен военным министром и освободился пост первого заместителя, считаю, что необходимо назначить на этот пост маршала Малиновского.

Жуков поразился и вспылил:

— А самого военного министра вы спросили об этом?

Хрущев возразил:

— Такой вопрос должен решать не министр, а Президиум ЦК.