Еврейская сага. Книга 3. Крушение надежд - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Голяховский cтр.№ 135

— Как ей это удалось?

— Не знаю как, но Борька вернулся в Москву. Теперь он работает в Институте гигиены и недавно опять женился, на этот раз на порядочной женщине. Я была на свадьбе.

Вторую часть этой истории Лиля узнала от Августы. Когда она рассказала, что слышала про Бориса от Ани, Августа грустно ответила:

— Да, это тяжелый случай. Я знаю о нем от самой Рахили. Мы были знакомы с семьей Лампертов со времени их эмиграции. Мой Сеня называл их искателями счастья, потому что они приехали в Россию в поисках счастья в начале тридцатых годов. Тогда в Америке была Великая депрессия, и некоторые американцы подались в Советский Союз в поисках удачи и счастья. Сеня даже помог Израилю Ламперту устроиться на работу. Они чудесные люди, и мы иногда встречались. Однажды Рахиль прибежала ко мне возбужденная, рассказала, как неудачно женился ее сын, и попросила одолжить ей большую сумму денег, чтобы откупиться от той женщины. Я, конечно, дала деньги. Она поехала туда и прямо предложила той проститутке десять тысяч рублей за развод. Так она выкупила сына.

Лиля очень удивлялась, а Августа добавила:

— Эти Ламперты очень несчастны здесь. Рахиль говорила, что они очень жалеют, что приехали в СССР. Но уехать обратно не могут, наши власти не разрешают им обращаться в американское посольство, чтобы получить обратно американские паспорта.

* * *

Уже тридцать лет жили в Москве американские евреи Израиль и Рахиль Ламперты. Эмигрировали они в Советский Союз вскоре после Великой американской депрессии 1929 года. В США тогда была массовая безработица, процветал антисемитизм, подстегнутый большим притоком евреев из царской России. Ламлерты были вторым поколением тех иммигрантов: их родители сбежали от российских погромов и репрессий в начале XX века вместе с миллионом других евреев.

Привыкание к американской жизни было нелегким, но второе поколение все-таки встало на ноги, Израиль смог выучиться на инженера, Рахиль стала экономистом. И вдруг крах Нью-Йоркской биржи в октябре 1929 года, и все летит к черту. Даже квалифицированному инженеру Израилю было невозможно устроиться на работу. У многих американцев нарастала неуверенность в будущем. Ламперты впали в уныние: что будет с их сыном, когда он подрастет, сумеет ли он получить высшее образование в таких условиях? В начале 1930-х годов из Советской России доходила информация о том, что там много работы, строится промышленность, страна идет к новому справедливому строю, к социализму. И вот Израилю и Рахили Лампертам показалось, что в поисках благополучной жизни им больше подходит социализм в России, чем капитализм в Америке, и что там их сына Бориса ожидает лучшая жизнь.

Как раз тогда в Америке в научной командировке был крупнейший советский инженер-проектировщик Соломон Виленский. Это был экспансивный энтузиаст нового русского строя, и он заверил Лампертов, что в Советском Союзе работа есть, а антисемитизма нет. И они поехали искать свое счастье в Россию всего через тридцать лет после того, как из нее эмигрировали их родители.

В Москве Виленский с женой тепло приняли Лампертов, приютили их сначала в своей большой квартире, Виленский устроил Израиля работать в своем проектном отделе. Но непрактичные американцы не представляли себе двух вещей: насколько Союз беднее Америки и какой силы в стране террор. Виленского вскоре арестовали как вредителя и послали работать грузчиком на строительство Беломоро-Балтийского канала. Там он и погиб. Его жену Басю Марковну отправили в лагерь ^[108].

Ламперты остались без поддержки, им пришлось пережить много тяжких испытаний, и не раз они жалели о том, что приехали в Россию. Но выбраться обратно не могли: из-за постоянной конфронтации СССР и США они не имели право обращаться в американское посольство за возобновлением прежних паспортов. Некоторые из знакомых американцев пытались это сделать, но их обвинили в шпионаже, арестовали и тоже выслали. Ламперты поневоле привыкли к той жизни, какую себе выбрали.

Рахиль, будучи чувствительной, эмоциональной женщиной, жаловалась и плакала. Израиль старался примирить ее с действительностью, уговаривал:

— Знаешь, Рейчел, — он называл ее на американский манер, — я думаю, теперь, после Сталина, наступит более благоприятная политическая атмосфера и мы сможем возобновить наши паспорта и уехать обратно.

Но коренных изменений не произошло, и он опять уговаривал ее:

— Хрущев все время говорит о мире во всем мире. Надо надеется, что мир наступит, и мы сможем уехать.

Но и этого не происходило. И он снова рассказывал ей:

— Нам все-таки повезло больше, чем другим, у нас есть надежда.

— Ты так думаешь, — отвечала она угрюмо, — в чем это нам повезло, на что нам надеяться?

— Другим американским иммигрантам досталось намного хуже, их сослали в лагеря…

— Нас тоже высылали в Среднюю Азию, и мы мучились там.

— Но это было в военное время. Все-таки согласись, у нас есть работа, мы получаем небольшую, но достаточную зарплату, живем в маленькой государственной квартире.

— В Америке мы жили бы гораздо лучше, — парировала жена.

— Но все же, здесь наш сын Борух окончил медицинский институт, стал врачом.

— Да, а потом его заслали черт знает куда, потому что он по рождению американец, в такое общество, что пришлось его выручать и нам это дорого стоило.

— Ну, это его непрактичность. Но главное, нам повезло, что вначале мы встретили таких замечательных людей, как Соломон и Бася Виленские. Ах, какие это были люди, такие умные, красивые, солидные, настоящие аристократы духа! Как жалко их обоих!

В этом Рахиль с мужем соглашалась.

Однажды раздался звонок в дверь, Рахиль открыла и увидела на пороге маленькую сгорбленную седую старушку, она держала в руках самодельный фанерный чемодан. Рахиль удивленно смотрела на нее, старушка улыбнулась и сказала по-английски:

— Рейчел, это я, Бася Марковна Виленская. Вы не узнали меня, я так изменилась.

Рахиль сначала замерла от неожиданности, потом кинулась ее обнимать:

— Бася, Бася Марковна, какая неожиданная радость! Израиль, Израиль, иди сюда, посмотри кто пришел! Это Бася Марковна!

Израиль испуганно смотрел на старушку, он помнил красивую, богатую даму с налетом заграничного лоска, она подолгу жила с мужем в Европе и Америке. Теперь он никак не мог соединить эти два образа, потом опомнился, расцеловался с ней, выхватил из рук чемодан.

Они стояли в прихожей, обнимались и плакали от радости и неожиданности. Старушку повели в комнату, усадили за стол:

— Бася Марковна, откуда вы приехали?

— Из ссылки, я после лагеря была в ссылке в городе Джамбул. Мне долго не разрешали въезд в Москву, наконец разрешили. Я поехала на свою квартиру, но во всех шести комнатах живут чужие люди. Ваш адрес был у меня в памяти единственный. Вы уж извините.