Хроники Гелинора. Кровь Воинов - читать онлайн книгу. Автор: Павел Кувшинов cтр.№ 76

Именно эта картина была наглядным доказательством того, что утверждение, будто магическим существам не нужен сон, является не более чем досужим вымыслом. Еще один миф, который теперь однозначно стал именно таковым для Теора, гласил, что магические существа не нуждаются в пропитании. Сейчас же Теор мог видеть груду костей, сваленных возле дракона, на одной из которых еще виднелось недоеденное мясо с серой, хотя и порядком окровавленной волчьей шкурой на ней.

Теор обошел элементаля стороной, стараясь сохранять безопасную дистанцию. Он не собирался испытывать судьбу и проверять, сможет ли магическое создание учуять находящуюся рядом с ним душу, покинувшую свое тело ради ночной прогулки.

Сундук, в котором должна была находиться Цепь Искусительницы, стоял всего в нескольких шагах от кончика длинного белого хвоста, который элементаль свернул полукольцом позади себя. Сундук был высоким, с виду прочным, окован железом, но при этом украшен искусным орнаментом и инкрустацией драгоценными камнями.

Только теперь Теор обратил внимание, что видит сундук до мельчайших деталей, может рассмотреть каждую чешуйку на теле элементаля, хотя пещеру при этом заполняла густая непроницаемая темнота.

«Видимо, это еще один эффект от выхода души из тела», – подумал наемник.

Теор сфокусировался и положил руки на крышку сундука. Не почувствовал холода металла или рельефности орнамента, изображающего странные ломаные рисунки; лишь ощутил сопротивление материального объекта, реальность его существования.

Сундук был не заперт, на нем даже не было замка или какого-либо запирающего механизма. Теор откинул крышку. И замер.

Сундук был пуст. В нем не было Цепи Искусительницы, как не было и ничего другого.

Именно тогда Теор уловил позади себя какое-то движение. Он резко обернулся и увидел прямо перед собой огромную морду элементаля. Прежде чем наемник успел что-то предпринять, белый дракон разинул пасть, и в лицо Теору ударила яркая ветвистая молния.

Теор проснулся от солнечных лучей, которые назойливо проникали во все имевшиеся в походном шатре щели. Он нехотя поднялся и сел на куче бизоньих шкур, служивших ему лежаком. Потянулся, проворчав несколько ругательств из числа тех, что были такими же древними, как сам мир.

Первым делом после пробуждения Теор запустил указательный палец в рот и при помощи острого когтя выковырял кусочек мяса, застрявший между зубами со вчерашнего ужина. Затем наемник натянул грубо сработанные порты. Хотел он надеть и плотные шкуры, сшитые по бокам и охватывающие торс наподобие человеческого доспеха, но потом передумал и, громко фыркнув, откинул их в дальний конец шатра. Единственное, что Теор надел на себя кроме портов, было его счастливое ожерелье. Множество зубов разных форм и размеров были надеты на прочную жилу тролленка, вываренную предварительно для гибкости в кипятке. Когда Теор надевал ожерелье на мускулистую грудь, зубы издавали глухой рассыпчатый стук, словно трещотка на хвосте гремучей змеи.

Теор сам сделал это ожерелье и регулярно пополнял его новыми трофеями. Здесь были собраны лишь зубы тех, кого Теор одолел в бою лицом к лицу: людей, орков, гномов, троллей, огров, волков, медведей… даже настоящего взрослого упыря. Не было лишь эльфийских. Ни одного, хотя Теор на своем веку прикончил немало древесных остроухов. Проблема заключалась в том, что зубы эльфов были хрупкими и крошились, попробуй кто-нибудь проделать в них дырку, чтобы вдеть их в свое счастливое ожерелье.

Теор посмотрел в угол шатра, где цепью к столбу была прикована девушка. Она обнажена. И до неприличия худощава. Ее голова опущена так, что подбородок упирался в ключицу. По худым плечам рассыпаны волосы темно-зеленого цвета. Девушка была без сознания.

Теор окинул ее оценивающим взглядом, особенно задержавшись на груди, которая у девушки была настолько плоской, словно принадлежала не женщине, а людскому мальчишке-подростку.

Теор сплюнул себе под ноги.

Девушка не нравилась Теору. Слишком худощава, как ходячий труп. Другое дело – гномихи. Хоть и низкорослые, зато при мясце и аппетитных формах.

Девушка была эльфийкой. Точнее, дриадой. Ему подарила ее вчера вечером странная гостья хана Гош-Торшага, закутанная в черный балахон и с мордой, словно у птицы. Подарила вместе с цепью, которой Теор и приковал дриаду к столбу.

Теперь же Теор не знал, что делать с ней. Конечно, ему нравилось насиловать женщин, избивать их, а иногда и резать на куски. Но сейчас, когда близится битва, на это не было времени. А что до насилия, то худосочная дриада не возбуждала его. Скорее даже наоборот, лишь вызывала отвращение.

Полог шатра приоткрылся, и Теор невольно зажмурился от солнечного света, который теперь без преград заполнил собой едва ли не весь шатер. В образовавшемся проеме показался гоблин.

– Господин… – пролепетал он, видя раздражение на лице Теора.

– Чего тебе? – прорычал Теор, щуря глаза на ярком свету.

– Господин, хан отбыл к реке…

– Контролирует форсирование, – фыркнул Теор. – Прекрасно. Вы выставили патрули за пределами лагеря?

– Да.

– Сколько?

– Сколько? – переспросил гоблин, не поняв суть вопроса.

– Сколько гоблинов в патруле, идиот! – заорал на него Теор.

– Д-двадцать, – ответил гоблин, вжимая голову в плечи и стуча зубами. Теор, как и любой из военачальников хана, славился тем, что мог оторвать голову солдата голыми руками, по сути, за любую провинность. А иногда и просто ввиду плохого или, напротив, хорошего настроения.

– Удвоить патрули! И рассеять их по всему периметру. Не хватало еще, чтобы люди застали нас врасплох.

– С-слушаюсь, г-господин… – промямлил гоблин, низко кланяясь, после чего поспешил скрыться с глаз Теора и оказаться подальше от его шатра.

Теор был зол. Хотя бы от того факта, что служил под началом хана уже пятый год, но при этом был вынужден командовать двумя сотнями глупых гоблинов. И если бы не рош-волки, которых седлал его отряд, то ценность его подчиненных была бы просто никчемной.

Чтобы успокоиться, Теор взял свой ятаган и, поудобнее устроившись на шкурах, стал обрабатывать лезвие точильным камнем. Ятаган был стар и, как все оружие орков, сработан грубо. Эфес отсутствовал вовсе, его заменяла намотка из кожаных лент. Широкое лезвие было выковано с классическим для ятагана изгибом, но без соблюдения необходимых пропорций, а вместе с отсутствием противовеса на конце рукояти это лишало оружие всяческого баланса. Но разве нужен баланс для орочьего меча? Совсем нет. Теор был рубакой, а не фехтовальщиком. Ведь орк не чета неженкам-людишкам с их пританцовывающей манерой владения мечом. Хороший клинок должен рубить противников на куски, а не выписывать красивые кренделя в воздухе.

Точильный камень, зажатый в руке Теора, упирался в лезвие у самой рукояти, а затем поднимался до острия. После этого точильный камень терял контакт со сталью, но лишь для того, чтобы державшие его пальцы вернули его на исходную позицию. В некоторых местах сталь ятагана потемнела, в других – покорежена и с зазубринами. Но несмотря на это, ятаган все еще нес смерть врагам Теора во время сражений.