Охота на черного ястреба - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Паутов cтр.№ 47

Расстояние до места боя в два километра вертолёты покрыли за одну минуту.

— Николай, — передал Сафин своему ведомому, — я захожу первым и атакую. Постараемся со стороны солнца. Беру на прицел ведущего и после сразу отваливаю, ты готовься завалить второй вертолёт.

— Понял, командир!

— Иваныч, — обратился полковник к штурману полка, — ты работаешь сразу за нами. Заходишь с противоположной стороны, добиваешь вертушки и уходишь на второй круг. Времени у нас в обрез! Ребята из ГРУ, что на борту транспортников, очень шустрые, работают быстро, поэтому постарайся не затягивать время, чтобы не сорвать им работу.

— Ясно!

Наши лётчики с ходу атаковали американские вертолёты. Им удалось сбить все вражеские машины. Транспортные вертушки высадили десант, который тут же вступил в бой и отогнал морских пехотинцев на значительное расстояние от того места, где намечалось провести поиски моей группы. Радиомаяк здорово помог ребятам. Они быстро засекли его работу и вскоре обнаружили наши тела. Операция по эвакуации заняла буквально пять минут. В общей сложности на всю работу было затрачено всего лишь двенадцать с половиной минут. На свою территорию возвращение прошло без потерь, правда, четыре пограничника были легко ранены, но их жизни ничего не угрожало, поэтому ребят даже не стали отправлять в госпиталь, а направили в местный лазарет.

Все офицеры моего отряда, пограничники и лётчики были очень расстроены нашей гибелью. Они ведь так старались, но жизнь есть жизнь, да и ведь смерть не выбирает… Меня и Димыча уже хотели отправлять в морг, но как это иногда бывает, в дело вмешался случай, который кардинально изменил всю ситуацию.

Что побудило тогда дежурного фельдшера, молодого солдата первого годы службы, подойти к нашим телам, не знал никто, да и сам он объяснить не смог.

Он просто проходил мимо наших тел и задержался на секунду, а потом возьми да и приложи стетоскоп к моей груди, то ли ради любопытства, то ли… непонятно. И сделал солдатик это именно в тот момент, когда ещё живое моё сердце вдруг совершило свой редкий удар, может быть, последний удар, как бы подавая сигнал, взывая к помощи, мол, не умер ещё мой обладатель. Вот такое случайное совпадение многих обстоятельств и произошло в тот миг на взлётной полосе приграничного аэродрома.

— Товарищ полковник! — непонятно к кому обратился испуганный фельдшер, может, к начальнику отряда, а может, к командиру вертолётного полка. — Вот этот человек жив! — указывая на меня чуть дрожавшим указательным пальцем и в растерянности немного отступая назад, сказал вполне уверенным голосом, после чего смутился и замолчал. Слова солдата произвели шок на всех присутствовавших.

— Что ты сказал, сынок? — спросил парня начальник отряда. Фельдшер пожал плечами и не так уже категорично, как секунду назад, произнёс: — Мне кажется, что этот человек жив! У него сердце бьётся!

— А ну-ка проверь второго, на всякий пожарный, — приказал Багдасаров своему солдату. Тот подошёл к прапорщику Сокольникову и начал прослушивать его.

— Что там, сержант? — нетерпеливо спросил подполковник Стенлэр и другие офицеры.

Солдат слушал недолго, но моим ребятам те секунды показались часами. Наконец он поднял голову и, чуть не плача, с обидой в голосе, переживая, что ему могут вдруг не поверить, сказал:

— И этот тоже жив, так мне кажется! Но я же не врач, могу и ошибиться! Извините!

— Почему не верим? Верим! Радоваться надо, что они живы, парень! Ты молодец! Ты замечательный человек и будешь прекрасным врачом! — обнял его за плечи подполковник Стэнлер, а командир вертолётного полка уже давал команду лётчику, чтобы тот готовил борт для вылета в окружной госпиталь.

— Как тебя звать, сержант? — вновь спросил Стэнлер, молодого солдата.

— Миша!

— А фамилия?

— Соседов!

— Держи, Миша Соседов, на память! — Владислав снял с шеи бинокль и протянул его растерявшемуся сержанту.

Вот так завершилась наша операция. А тот бой действительно оказался для нас последним, потому как после него ни я, ни прапорщик Сокольников уже не вернулись в свой отряд.

Мы провалялись в госпиталях почти полгода. После выздоровления прапорщика Сокольникова уволили сразу же и без лишних разговоров, как говорится даже без выходного пособия. На прощание один полковник из кадровиков так прямо ему и сказал: «Скажите спасибо, что вас увольняют тихо и без шума, а так “отдыхали” бы сейчас в тюрьме на нарах несколько лет. Никому не позволено ходить за границу без особого на то разрешения. А мы вас, кстати, туда не посылали».

Димка, конечно, вспылил. Нет, он не бил по лицу офицера, а просто легко схватил его за шею, а руки у прапорщика Сокольникова были будь здоров, поэтому полковника того долго откачивали, но всё обошлось. Димка долго без работы не ходил. Он не пошёл в охрану и в прочие структуры, а увлёкся живописью, ведь всё-таки кровь знаменитого предка художника заявила о себе.

Моё же выздоровление шло крайне медленно. Раны были слишком тяжелые. Вначале мне вообще даже хотели ампутировать ногу, но один молодой военврач доказал своим старшим коллегам преждевременность такой операции, и я был спасён от инвалидности. Он изготовил мне замечательный протез вместо разбитой в клочья коленной чашечки, долго «колдовал» над моим суставом, но на ноги поставил, хотя мне и пришлось учиться ходить заново. Ранение в грудь было не опасно, пуля в миллиметре прошла от сердца, серьёзно ничего не повредив, если, конечно, не считать поломанных рёбер, но это были пустяки.

Очнулся я первый раз недели через две. Почти четырнадцать дней врачи боролись за мою жизнь, когда мне пришлось практически пребывать на грани смерти. За жизнь моего друга Димыча, который несколько дней метался в бреду, эскулапы тоже сражались очень даже упорно, ведь он провёл в реанимации почти неделю. Военные хирурги вытащили нас с того света, но после этого наши приключения не закончились, ибо начались самые наши удивительные, но теперь уже злоключения.

Первым человеком в своей больничной палате, которого я увидел, придя в себя после операции, был, как это не покажется странным, следователь прокуратуры. Он нам доходчиво и толково объяснил, что против меня и Димки по факту незаконного перехода государственной границы возбуждено уголовное дело. Мы ведь не вникали во все дипломатические нюансы новой власти, но оказалось, что Министерство иностранных дел суверенной республики Турции под давлением США предъявило нашему послу ноту протеста по поводу нарушения границы. Действительно, советские вертолёты нарушили границу и углубились на территорию Турции почти на три километра. Нам ведь было неведомо, что, уходя на задание из одной страны, мы вернёмся назад в совершенно другую.

Короче говоря, оргвыводы последовали незамедлительно: начальника погранотряда, полковника Багдасарова, сняли с должности, многих офицеров-пограничников понизили в звании, а некоторых даже уволили. Был также изгнан из армии и командир вертолётного полка, Герой Советского Союза полковник Сафин, провоевавший в Афганистане долгих четыре года и сделавший более 800 боевых вылетов. Выгнали со службы и моего заместителя подполковника Владислава Стэнлера, которому начальник управления уже после увольнения в отставку отдал приказ выехать на Кавказ и обеспечить моей группе переход через границу. Влад, конечно, мог тогда отказаться, ибо в стране уже к тому времени всё поменялось, но он этого не сделал.