Моей Матильде. Любовные письма и дневники Николая Второго - читать онлайн книгу. Автор: Борис Соколов cтр.№ 11

Подчеркну, эта восторженная рецензия появилась задолго до того, как начался роман Матильды с наследником престола, и до ее знакомства с великими князьями. В данном случае знаменитому критику не приходилось лукавить душой, чтобы угодить двору. Матильда была выдающейся балериной, и это проявилось уже в самых первых ее выступлениях. А потом, как мы увидим, ее восторженно принимала британская публика, которой и дела не была до романа балерины с императором.

На выпускном гала-концерте присутствовала царская семья во главе с императором Александром III. По традиции царю должны были представить трех лучших выпускниц балетного училища. Матильда была одной из них. «Будьте украшением и славой нашего балета», — сказал ей на торжественном ужине император. И усадил юную балерину между собой и цесаревичем Николаем. В мемуарах Матильда утверждала, что они с наследником полюбили друг друга с первого взгляда: «Когда я прощалась с Наследником, который просидел весь ужин рядом со мной, мы смотрели друг на друга не так, как при встрече. В его душу, как и в мою, уже вкралось чувство влечения, хотя мы и не отдавали себе в этом отчета».

Николай в тот день записал в дневнике: «Поехали на спектакль в театральное училище. Были небольшие пьесы и балет. Очень хорошо ужинал с воспитанницами». Матильда же в своем дневнике отметила, что «Наследник тотчас обратился ко мне и очень меня хвалил. Он меня спросил, кончаю ли я в этом году училище, и, когда я ему ответила, что кончаю, он добавил: «И с большим успехом кончаете!». Когда Наследник заговорил с Женей, я незаметно могла его разглядывать. Он очень понравился, и затем я уже разговаривала с ним кокетливее и смелее, не как ученица». Николай же, похоже, в тот момент Матильду еще не полюбил. Но любовь к ней настигла его очень скоро. Уже 17 июня 1890 года он отметил в дневнике: «Кшесинская-вторая мне положительно очень нравится». А 30 июня записал, что «был в театре, разговаривал с Маленькой К. перед окном (ложи)». И, наконец, два года спустя, 1 апреля 1892 года, Николай сделал наиболее подробную запись, посвященную Кшесинской: «Весьма странное явление, которое я в себе замечаю: я никогда не думал, что два одинаковых чувства, две любви одновременно совместились в душе. Теперь уже пошел четвертый год, что я люблю Аликс Г. и постоянно лелею мысль, если Бог даст на ней когда-нибудь жениться… А с лагеря 1890 года по сие время я страстно полюбил (платонически) Маленькую К. Удивительная вещь, наше сердце. Вместе с этим я не перестаю думать об Аликс, право, можно было заключить после этого, что я очень влюбчив. До известной степени да! Но я должен прибавить, что внутри я строгий судья и до крайности разборчив…».

Для Матильды это была первая любовь. А для Николая — уже вторая. Первой стала платоническая влюбленность в Алису Гессенскую.

Николай II с женой Александрой Федоровной.

«Лучше десять Распутиных, чем одна истерика императрицы».

(Николай II)

Существует версия, впрочем, не имеющая никакого документального подтверждения, что встреча Николая с Матильдой не была случайностью, а была тщательно подготовлена царской семьей. Будто бы юную балерину наследнику, что называется, «подложили», чтобы отвадить его от уже проявившейся к тому времени влюбленности в принцессу Алису Гессенскую, будущую императрицу Александру Федоровну. Родители наследника в тот момент считали ее неподходящей партией, но позднее переменили свое мнение. По другой версии, Кшесинскую, балерину и дворянку, пусть и не знатную, выбрали для того, чтобы повзрослевший наследник не начал свою сексуальную жизнь вообще с какой-нибудь девушкой из простонародья, а то и с какой-либо из представительниц древнейшей профессии.

Обе эти версии, выставляющие августейших особ в роли банальных сводников, представляются мне неубедительными. Царская семья при всем желании не могла заранее знать, на какую именно балерину обратит свое внимание наследник, равно как и то, что ему вообще приглянется какая-нибудь из них. Да и предугадать, что именно Матильда Кшесинская с первого взгляда полюбит цесаревича, было никак невозможно.

Позднее Николай купил своей любовнице дом на Английском проспекте, прежде принадлежавший композитору Римскому-Корсакову. Там Матильда поселилась вместе с сестрой Юлией.

Роман с наследником, уже в начале 1893 года перешедший из платонической во вполне плотскую стадию, закономерно завершился после того, как 7 апреля 1894 года было объявлено о помолвке Николая с Алисой Гессенской. Перед свадьбой, состоявшейся, несмотря на траур по умершему Александру III, 14 (26) ноября 1894 года, немецкая принцесса была перекрещена православие и стала Александрой Федоровной. Николай сообщил супруге о своем романе с Кшесинской, как и о том, что после помолвки он прекратил с Матильдой все любовные отношения. В ответ Александра Федоровна сделала запись в его дневнике: «Сделала в дневнике Николая такую запись: «Мы все терпим искушения в этом мире и, будучи ещё молоды, не всегда можем бороться и удержаться от искушений, но, когда мы раскаиваемся, Бог прощает нас. Прости меня за эту запись, но я хочу, чтобы был совершенно уверен в моей любви к тебе, в том, что я люблю тебя ещё больше, чем до того, как ты рассказал мне этот маленький эпизод, твоё доверие тронуло меня так глубоко. Может быть, я буду достойна такого доверия. Боже, сохрани меня и тебя, возлюбленный Ники»».

На смену Николаю в качестве любовника Матильды пришел великий князь Сергей Михайлович, внук императора Николая I, в дальнейшем ставший генерал-инспектором артиллерии. Он был старше Матильды на три года и являлся близким другом Николая.

Много лет спустя Кшесинская писала: «Для меня было ясно, что у Наследника не было чего-то, что нужно, чтобы царствовать. Нельзя сказать, что он был бесхарактерен. Нет, у него был характер, но не было чего-то, чтобы заставить других подчиниться своей воле. Первый его импульс был всегда правильным, но он не умел настаивать на своем и очень часто уступал. Я не раз ему говорила, что он не сделан ни для царствования, ни для той роли, которую волею судеб он должен будет играть. Но никогда, конечно, я не убеждала его отказаться от Престола…». Трудно сказать, насколько Кшесинская здесь искренна. Ведь писалось все это через много десятилетий, после революции 1917 года.

Уже в первый свой сезон Кшесинская, несмотря на свой небольшой рост (157 см, почему ее и называли «маленькой Матильдой»), станцевала в двадцати двух балетах и двадцати одной опере. Возможно, такая востребованность юной балерины объяснялась не только ее действительно незаурядным талантом, но и тем немаловажным обстоятельством, что в нее влюбился наследник престола.

Перепадали ей и серьезные партии. Матильда танцевала в балетах Мариуса Петипа и Льва Иванова, исполняя партии феи Драже в «Щелкунчике», Пахиты в одноимённом балете, Одетты-Одиллии в «Лебедином озере» и Никии в «Баядерке». Первой большой ролью Кшесинской стала партия Мариетты-Драгониаццы в итальянском балете «Калькабрино». Затем, после отъезда итальянки Карлотты Брианца на родину, к Матильде перешла роль принцессы Авроры в «Спящей красавице». К коронационным торжествам в Москве в мае 1896 года, закончившихся Ходынской катастрофой, Мариинский театр готовил парадную постановку «Жемчужины». Однако первоначально в этом балете Кшесинской вообще не предложили никакой партии. Тогда она пожаловалась великому князю Владимиру Александровичу. Дальше все разрешилось, как в волшебной сказке. Кшесинская вспоминала: «Дирекция Императорских театров получила приказ свыше, чтобы я участвовала в парадном спектакле на коронации в Москве. Моя честь была восстановлена, и я была счастлива, так как я знала, что это Ники лично для меня сделал. Дирекция своего прежнего решения не переменила бы… Я убедилась, что наша встреча с ним не была для него мимолетным увлечением, и он в своем благородном сердце сохранил уголок для меня на всю свою жизнь». Дирекция же убедилась, что с балериной, пользующейся августейшим покровительством, лучше не ссориться. К тому времени балет «Жемчужина» был почти полностью готов, все роли распределены и отрепетированы. Чтобы включить Кшесинскую в спектакль, композитору, итальянцу Рикардо Дриго, пришлось срочно написать новую музыкальную партию, а балетмейстеру Петипа — поставить для нее специальное па-де-де. Понятно, что ни у того, ни у другого любви к Матильде от этого не прибавилось.