Двоедушница - читать онлайн книгу. Автор: Рута Шейл cтр.№ 40

– Можно он останется пока у тебя?

Так и знала. Все всегда заканчивается именно этим. «Бо, ты все равно живешь одна. Можно я останусь у тебя? А можно я приведу с собой десять вонючих бомжей, и мы устроим тут адскую оргию? Ты же одна, какая тебе разница?»

Ладно, с последним перегнула. Бомж был всего один и чуть менее вонючий, чем тот, с которым она недавно распрощалась в метро. Зато здоровенный, угрюмый и в гипсе.

– Это ненадолго, – поспешно уверяла Ника. – Мне надо маму как-то к нему подготовить… Кстати, можно от тебя позвонить?

Не дожидаясь согласия, она цапнула трубку и защебетала о том, что уже выезжает и скоро будет.

Она-то будет, а с этим что делать?

«Этот» продолжал стоять истуканом, несмотря на предложение войти, и, похоже, чувствовал себя не менее скованно, чем хозяйка квартиры.

– Спасибо, что прикрыла, – Ника лучезарно улыбнулась и действительно вознамерилась исчезнуть. – Я скоро вернусь. Дома покажусь, скажу, что в институт, а сама сразу к вам. Не скучайте!

И повернулась к своему Игни, что-то зашептала ему на ухо. Он не дослушал, рывком притянул ее к себе и вдруг начал целовать – без смущения и с такой жадностью, что Бо отвернулась и покраснела, словно это она без спросу вломилась в чужую спальню, а не они – в ее. Ушла на кухню, но все равно слышала все их вздохи и шорохи. Жизни радуются, фашистики. Бедная Машенька, надо ж было так попасть… Ведь с самого начала было ясно, что парень не про нее. Вот Нике – в самый раз. Оба как два драных уличных кота. В глазах – голод, в каждом жесте – готовность к драке. И к тому самому, чем они сейчас занимаются.

С голодом она не ошиблась. Как только дверь за Никой закрылась, ее приятель притащился на кухню. Даже руки не вымыл. Втиснулся за стол, ногу вытянул. Молчит.

Бо расщедрилась на бутерброды с колбасой. Сначала думала, не слишком ли невежливо будет оставить гостя здесь, а самой завалиться спать. Потом поняла, что не уснет, зная, что он поблизости. Инстинкт самосохранения не позволит.

Чтобы не тратить время зря, она начала оттирать засохшую грязь с оставшихся в раковине тарелок. Никогда еще так тщательно посуду не мыла.

– Можно?

Аж вздрогнула. Ничего себе, он говорящий!

Бо достала из кухонного шкафчика пепельницу, которую держала там специально для гостей, поставила ее перед Игни и открыла форточку. Подумав, вытащила из его же пачки вторую. Дымила она редко и только в компании. А сейчас требовалось занять руки. Грязные тарелки закончились слишком быстро.

– Спасибо за Нику. И за остальное. Я в тебе не ошибся.

Бо длинно выдохнула и понаблюдала за тем, как люстру заволакивает табачным дымом. В качестве вытяжки открытая форточка не катила.

– Я знаю, ты нам не веришь. Дело твое. Я тебе просто в паре слов обрисую, если вдруг надумаешь жить дальше…

Еще ничего толком не сказал, а уже нагнетает. Манера общения, которую Бо усвоила по работе в лагере для трудных подростков.

Игни положил обе руки на стол и глянул на нее исподлобья. Да, вот такие взгляды она видела там же.

– В прошлом году я вернулся из мертвых. С того света. Понимай буквально.

Сказал и снова разглядывает. Как ни старалась Бо казаться равнодушной, наверное, все-таки промелькнуло в ее лице нечто сочувствующее из серии «и не таких вылечивают», потому что Игни усмехнулся половиной рта и насмешливо изогнул бровь. Тем не менее продолжил:

– Мы с Никой были двоедушниками. Это когда днем ты один человек, такой, более-менее обычный, не зная – не догадаешься. А ночью убийца. И если ты хочешь жить, то должен убивать, а если не хочешь, то у тебя все равно нет выбора. Но нам повезло. У нас появился шанс стать как все. Я, она. Работа, учеба, семья. Дети…

У Бо промелькнула мысль, что он близок к тому, чтобы заплакать. Но нет, обошлось. Правда, зачем-то взял нож, которым она резала колбасу, и начал крутить его в руках, пальцем проверяя лезвие на остроту.

– А потом вторая душа Ники устроила ей подставу с подменой. И живой стала она. Арсеника. Тв-варь…

Быстрым движением руки Игни чиркнул лезвием по ладони. На пластик столешницы упало несколько алых капель. Сжав руку в кулак так, что выступили вены, он поднял ее вверх и смотрел на то, как кровь стекает под манжет свитера. Бо сделалось дурно.

– Видишь? Я живой. Смертный. И мне больно…

Она нащупала пачку салфеток и протянула ему, не глядя.

– Ника и Арсеника – один и тот же человек, – продолжил он как ни в чем не бывало. – Две разных души в двух одинаковых телах. Хаос продлится до тех пор, пока одна из них не покинет лицевую сторону города. Или до тех пор, пока все здесь не перевешаются.

Бо подпрыгнула от неожиданности, когда брошенный им нож воткнулся в пробковую доску, к которой она цепляла всякую ерунду. В аккурат между рецептом шоколадного пирога и листовкой со скидками из пиццерии.

– Лицевая сторона тяготеет к Порядку. С некоторой долей вероятности рано или поздно одной из тех, кто убьет себя, станет Арсеника. Ну, или Ника… и тогда все вернется на круги своя. Но пока что мы все здесь приговоренные. И от того, веришь ты в это или нет, ничего не изменится.

Он снова закурил, а Бо почувствовала, что ей срочно нужно на воздух.

– П-пойду, – сказала она, цапнув первый попавшийся пакет и бочком отступая к двери. – Хлеб закончился.

Только на улице заметила, что на ней по-прежнему розовые пижамные штаны.

«Веришь ты в это или нет, ничего не изменится».

Да как же вам поверить, когда вы выглядите, как сумасшедшие, говорите, как сумасшедшие, и делаете то, за что с полпинка закрывают в дурке?..

И как быть, если уже поверила? Тебе, Игни. Рядом с тобой, наверное, невозможно жить спокойно. Ты словно не на своем месте здесь, в этом городе, в этом времени… Такие, как ты, всегда находят, с чем воевать. Даже когда все враги повержены. И это неправильно. Может быть, сейчас ты тоже сражаешься с ветряными мельницами, но почему-то поверить тебе проще, чем продолжать убеждать себя в твоем безумии…

Вместо хлеба Бо купила бутылку водки. Долго бродила дворами, чувствуя, что ходьба приносит небольшое облегчение. Вернулась домой с пустой головой и тяжелым сердцем. В прихожей обнаружила на вешалке знакомое пальто, а под ним – лишнюю пару сапог. Дверь в единственную комнату была прикрыта.

Ника вернулась, как и обещала.

Разуваясь, Бо невольно прислушивалась к тому, что происходит в спальне. Догадаться было несложно, и от этой догадки стало еще хуже. И хватит уже себе врать, что жалеешь обманутую подругу. Себя ты жалеешь. Не обманутую, но до воя, до скрежета внутри одну. Если б кто-то целовал тебя здесь так же, как этот Игни свою Нику, если б каждую свободную минуту на тебя тратил – разве были бы эти ночные смены? Бесконечные вылазки в городские дебри? Чертова никому не нужная аспирантура?..