Однополчане. Спасти рядового Краюхина - читать онлайн книгу. Автор: Валерий Большаков cтр.№ 21

– Где вы родились?

– Марксштадт.

– Где жили?

– Хабаровск.

– Улица?

– Волочаевская.

– Как звали отца?

– Отто. Отто Иоганнович.

– Мать?

– Марта. Марта Францевна.

И так до самого вечера. Тимофееву устраивали перекрестный допрос, пытались поймать на противоречиях, но память у него была хорошая, а страха не было – его в душе заместили отчаяние и обреченность. И только крошечная надежда еще подавала признаки жизни – если он пройдет проверку, то его сделают агентом абвера и сбросят с парашютом где-нибудь в России… На территории Советского Союза. И тогда он сразу сдастся НКВД…

Допрос продолжался до самой ночи. Менялись «следователи», а Тимофеев монотонно повторял, повторял, повторял свою «легенду», пока сам едва не поверил в то, что его зовут Макс Оттович и он жертва «кровавой гэбни»…

С утра все продолжилось. Опять допрос, да с напором, с криком: «Кто такой? Говори! Твое звание в НКВД! Твое задание! Отвечай!»

И Виктор в сотый раз выкладывал свою «легенду», поневоле заучив ее наизусть.

И вот снова Курт, снова Готлиб. Сто первый допрос…

– Говори правду, – заорал Готлиб, – или расстрел!

Тимофеев выложил им «правду» в сто второй раз.

Двое солдат вывели его из дома и поставили у стенки какого-то сарая. Виктор обмер, внутри все будто льдом покрылось.

Это что, конец? Его расстреляют? Вот сейчас – и все?!

Тимофеев заплакал. Слезы катились по щекам и падали в пыль. Он плакал не от жалости к себе, не от страха, а от полной безнадеги.

Грохнули выстрелы из винтовок, и пули выбили над его головой щепки и древесную пыль. Не попали… Так это имитация?

Это ненастоящая казнь?

Виктор медленно сполз по стенке сарая и растянулся на земле.

До выхода в поиск оставались считаные часы. Все шестеро бойцов, уже малость притершихся, собрались в землянке. При тусклом свете коптилки, которую смастерили из гильзы малокалиберного снаряда, они готовили оружие и снаряжение.

Потом Якушев с Макеевым вышли, за ним улетучились Сулимов с Марьиным, и двое «попаданцев» остались одни.

Сейчас, когда горячка боя отпустила, мысли Марлена снова вернулись к Вике. Ушел, зараза!

И что ему было делать? Держать и не пущать? Так все равно же вырвется, дурак! И как тут поступить? С ним уйти?

Исаев, словно отвечая своим мыслям, слегка покачал головой.

Нет, это исключено. Что, проводить маленького Витю до самого портала, по дороге вытирая хнычущему «мажору» носик и проверяя, не обкакался ли? Чё смеяться…

Тимофеев – взрослый человек. По крайней мере, он сам так считает. Вот и пускай проявит эту свою взрослость.

В любой другой ситуации Исаев не посчитался бы со временем и проводил бы приятеля, но не сейчас. Идет война, и уходить в тыл врага только потому, что у кого-то случилась истерика…

Извините, нет. И дело тут вовсе не в том, что за дезертирство по головке не погладят. Ведь всего два варианта вырисовываются: либо он уходит вместе с Витькой, либо возвращается один. И что он тогда скажет своим однополчанам? Извините, дескать, ходил дружка-дезертира провожать? И что о нем подумают?

А то и подумают, что правильно Особые отделы работают – ловить надо таких вот предателей и перебежчиков. Как докажешь тому же Якушеву, что ты прогулялся в тыл к немцам и сумел вернуться? А Ваньке и доказывать ничего не надо будет, для него все просто и понятно – за линию фронта ходят лишь затем, чтобы диверсию устроить или вот как они этой ночью – за «языком».

А за все остальное – дуло в пузо, и пару одиночных…

– Как думаешь, – заговорил Михаил, – ушел Тимофеев?

– Не знаю, – помрачнел Марлен. – Немецким он владеет свободно, но… Фиг его знает! Нет, я его не осуждаю. Может, даже я сам и виноват – мы с ним ни разу не рассматривали вариант того, а что мы, собственно, делать станем, когда тебя найдем? У меня-то мелькала мысль насчет того, чтобы в строй встать, но я ее ни разу не высказывал. Так что мы его изрядно огорошили, когда рассказали о планах «уйти добровольцами на фронт». Вот он и психанул. Лично мне мои же доводы кажутся вполне основательными, но у Витьки на этот счет может быть иное мнение.

– Если рассудить, – вздохнул Краюхин, – то всему виной – я и мое решение остаться. Если бы я сразу ушел тогда… Господи, кого я обманываю? Не ушел бы! Это из кино можно уйти, где фильм «про войну» показывают, а с фронта не уходят.

– А-а, не грузись. Это я про себя могу твердить: «Долг, долг…» – а вслух можно и попроще. Уйти можно было, но это как-то не по-людски. Вот и все. Меня сейчас… знаешь, озноб тот еще прошибает, и все равно – комфортно как-то. Чувствуешь, что все правильно сделал, как полагается. Если бы еще про Витьку не думать, про родителей, вообще хорошо было!

– И не говори… Нет, ну мы дали сегодня! Я полдня не был уверен, что выживу – пули чуть ли не волосы стригли!

– Мне пилотку снесло…

– Во-во…

– Это нам еще повезло, что бомберов не было! Они бы нам устроили…

– И не говори… Блин, ни одной зенитки! Дивизии идут, а люфтваффе делает все, что хочет! Хочет – бомбит, хочет – из пулеметов расстреливает. Господи, а они ведь такие медленные, так низко летают… Того «Юнкерса» ракетой сбить можно, как два пальца… того…

Марлен усмехнулся. Мишка, как и он сам, избегали грубостей. Тот же Якушев выражался, не стесняясь, а вот их «интеллигентское» воспитание мешало «раскрепоститься».

– Ракеты – это еще подождать надо, – сказал он. – Хотя почему? Немцы уже в следующем году начнут мараковать над «Вассерфалем» – это будет самая настоящая зенитная ракета, она будет наводиться по лучу радара. Еще «Рейнтохтер» была, поменьше и на твердом топливе.

– Знаю, – кивнул Краюхин, – я же в ракетчиках служил.

– Да? А я в десанте! А дед твой ничего не говорил про твою службу, написал только, что ты МИРЭА окончил.

– Ну, правильно. Я после школы пытался туда поступить, да не вышло. Служить пошел. С-200. Старье, конечно. «Рейнтохтер»… Конструкция была прорывной, конечно, хотя двигатель никудышный – топливо не то. Оно сразу выгорало, и ракета не могла достичь большой высоты, хоть и была двухступенчатой. «Вассерфаль», конечно, вещь! Красной Армии здорово повезло, что немцы не успели ни с реактивными самолетами, ни с ракетами, а то было б нам… Представляешь, они в сорок пятом году пробовали оснастить «Вассерфаль» инфракрасной и акустической головкой самонаведения! Там работало две РЛС – одна отслеживала цель, а другая – саму ракету. Отметки на экране от цели и ракеты оператор совмещал не как-нибудь, а с помощью такого рычажка – кнюппеля. Это был самый настоящий джойстик! Сигналы с кнюппеля шли в счетную машину «Сименс», типа компьютера, хотя там не только электронная начинка была, но даже и механическая. А уже команды с этого компа шли по радиоканалу на борт ракеты, а там рулевые машинки ею управляли, как надо…