Резервация - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Баковец cтр.№ 14

– В тропиках всегда так, – авторитетно заявил Бамс, – а тут самые настоящие тропики и есть. Жара эта, блин, с ума сводит.

– Бамс, можешь помолчать? – не выдержал я.

– Да ты шаман?! Откуда знаешь, как меня зовут? – выпучил глаза парень.

Я только махнул рукой в ответ. Но тот не желал успокаиваться:

– И Петра Григорьевича тоже знаешь, как зовут?

– И Петра Григорьевича тоже, – скрипнул я зубами: непонятная весёлость парня и показушная дурашливость начинали понемногу выводить из себя. Слов он уже выдал на хороший доклад, а сути меньше, чем воды в напёрстке.

– Шаман, аднака, воистину шаман, – возвёл он глаза к низкому потолку.

Тут уже не выдержал и мужчина.

– Да помолчишь же ты, в самом-то деле? – он сердито рявкнул на Бамса, потом посмотрел на меня. – Извините его, с самого переноса он не в себе, а тут ещё палач этих карликов такое творил… – не договорив, он громко скрипнул зубами. Рядом всхлипнула женщина, которая молчала всё время, с того момента, как предположила диагноз у Анатолия.

– Пусть он начинает про себя говорить, представится, что ли, – буркнул парень, задетый чужими словами.

– Тут он прав, – пожал плечами мужчина и посмотрел на меня, потом первым представился: – Пётр Григорьевич Мезенцев, сорок лет, бригадир в ИП Мезенцева, строительством занимаюсь, отделкой… занимался, м-да. Зовите меня Петром, и на ты.

– Светлана Владимировна Огольцова, воспитатель в детском саду, тридцать один год и тоже из Н-ска.

– Бамс, – коротко представился парень. – Их земляк и студент. Твоя очередь, чувак.

– Максим Григорьевич Абрамов, двадцать шесть лет, сварщик на нашей оборонке. Ваш земляк. Здесь оказался ночью, наверное. По крайней мере, я спал в момент переноса.

– Одежду здесь нашли? – тут же заинтересовался Пётр. – И обувь? По размеру подошли хорошо? Со стороны смотрится, что она прям как ваша родная, по вам обмялась, только с обувью непонятно.

– Ну, можно сказать, что и нашёл, и она моя родная, – ответил я. Про себя решал дилемму: рассказать всё, как есть, или отделаться общими фактами, налить воды.

– Да ты не мычи, не телись, говори как есть, – сказал Бамс.

– Ты про себя что-то много не сказал. Кличку собачью назвал и только.

– Это ты на грубость нарываешься? – удивился парень и стал медленно подниматься с корточек. – Да ты знаешь, что у нас с такими борзыми делают? Да тебя…

– Тихо вы, – устало произнесла женщина, – надоел ты, Бамс, своей трепотнёй. Максим, вы возраст назвали двадцать шесть, а выглядите на двадцать – двадцать два. Можно с уверенностью сказать, что пару лет на внешность накинули пережитые испытания. Ещё загар на вас свежий, красный, такой по весне ложится, на белую кожу. Вы нам правду про себя говорите?

Вся троица испытующе уставилась на меня.

– Правду, – буркнул я, – только эта правда звучит фантастически. На самом деле мне двадцать шесть, но этому телу двадцать один…

Я рассказал всё без утайки, от момента, когда пришёл в себя на палубе корабля посреди шторма, и до того, как очутился здесь.

– Вот ни фига ж себе! – присвистнул Бамс. – Я когда про тело услышал, то подумал, что ты мозговой паразит какой-то, который меняет носителей, забирает их память и так далее. Наверное, тебя перенесло так из-за сна, что-то я читал, будто душа в спящем теле путешествует где-то. Наверное, её и выдернуло сюда, а этого чувака, Марка, приголубило по башке мачтой, и появилось бесхозное тело…

– Идею интересную подсказал, но дальше чушь полная, – оборвал его Пётр. – Ты не слышал, что кроме Макса в чужие тела ещё больше десяти человек угодило? Что, их всех тоже мачтой ударило по голове?

Бамс хмыкнул, но на этот раз решил промолчать.

– А что с вами случилось потом, как костёр развели? Как вы у пигмеев в плену оказались? Про какого палача говорили? – задал я вопросы товарищам по несчастью.

– Он вас сюда приволок, ну, не лично, но под его командованием. Харя в маске и с кучей бус на пупке, – зло произнёс Бамс. – Потом вытащил у нас двоих – брата с сестрой, двойняшки, что ли. И вон там, прямо перед нами разделал, как курей: ливер отдельно, шкурка отдельно. Сначала девчонку всю изрезал, потом пацана.

– Из-за чего? – нахмурился я, не очень веря в такую жестокость. Ладно бы просто в жертву принёс землян, а тут просто так с особым садизмом, как фашист какой-то, изрезал.

– Да просто так. Нравится это ему, он прямо на глазах расцветал, ещё бусы свои всё гладил да смотрел на них после вырезанного глаза или куска снятой кожи.

– Он правду говорит, – почти прошептала Светлана, – так и было. Главный этих дикарей мучил бедную девушку очень долго.

– Фигово, – покачал я головой и почувствовал непроизвольную дрожь и холодок по телу после услышанного, – очень фигово. Я этого шамана ранил в руку, так дырка у него такая, что палец свободно можно просунуть. Вряд ли он такое забудет. То-то он меня щипал, да и Толика тоже, наверное, проверял, как я боль чувствую.

– Именно его? Странно, я не заметил, чтобы он страдал от раны, – произнёс Пётр Григорьевич.

– Если речь о коротышке с одной маской на лице и бусами в несколько рядов на груди, которого слушаются прочие, то это он. Хотя, может, в племени несколько шаманов? – ответил я.

– Не повезло тебе, чувак, – вздохнул Бамс с искренним сожалением.

– Ладно, жизнь покажет, что там будет. О себе расскажите, а то я так и не понял, как вы в плену у пигмеев оказались.

– Костёр жечь не нужно было, – с горечью в голосе ответил Пётр. – Хотя, кто знает…

Всю ночь на отсвет костра приходили люди, заброшенные неведомой силой в этот мир. На пятачке у реки к рассвету собралось тридцать с лишним человек. Всё больше люди молодые и среднего возраста, детей и пожилых почти не было, только те, кто попал сюда с родственниками. Едва только на небе засветилось солнышко, сменив собою страшную луну, при взгляде на которую всех без исключения бросало в нервный озноб, в костёр стали подкладывать пучки свежей травы и зелёных веток, для густого заметного дыма. Примерно в десять утра из леса показался небольшой отряд низкорослых людей, имевших при себе длинные шесты. Ждали их кто с подозрительностью, кто с надеждой, самая малая часть предложила отправить к ним встречающих и посмотреть, как те их встретят. Само собой разумеется, никто не рвался проверять на своей шкуре, как примут аборигены комитет по встрече. Большая часть толпы, а тут набралось уже за полсотни человек, сгрудились почти плечом к плечу и ждали незнакомцев. Только единицы встали на кромке воды, готовясь задать стрекача при первых признаках опасности.

– Но ушли трое или четверо. Почему-то нам всем стало дурно, когда карлики подошли на несколько десятков метров, на ногах остались стоять меньше десятка, и их быстро обстреляли из духовых трубок дротиками с ядом, из тех самых, которые мы за шесты приняли. Потом часть, кому плохо стало, связали вместе и погнали куда-то в лес, не всех, кстати, всего человек пятнадцать. Привели к какому-то огромному каменному кольцу на лесной поляне, на нём ещё чудные рисунки светились, и в это кольцо затолкнули. После этого мы вышли в центре этого городка. Потом всех распихали по таким вот клетушкам, – закончил рассказ Пётр.