Кремль 2222. Куркино - читать онлайн книгу. Автор: Олег Бондарев cтр.№ 21

– Да чтоб мне провалиться, если я знаю, – вяло ответил собеседник.

– Ну, в первый раз он меня явно колол, чтобы я ему не вмазал, – припомнил темноволосый воин. – Но теперь-то чего?

– Результаты второго и третьего укола, как видишь, у меня на лице, – невесело усмехнулся Агап. – Не знаю уж, что будет после четвертого, но что-то мне подсказывает, что до шестого я такими темпами не доживу.

– А он будет же, получается, в камеры заходить? – задумчиво произнес Танг. – Может, тогда его и…

– Размечтался!.. – фыркнул сосед. – Он же не дурак. Был бы идиотом, я его сам давно прибил бы и сбежал. Но не выйдет, не надейся. Угрюм сначала выстрелит тебе в шею дротиком с зельем, чтоб тебя обездвижить, а потом уже в камеру зайдет и будет с тобой, беспомощным, делать, что вздумается. А ты опять будешь лежать и зубами скрипеть, потому что ничего иного сделать не сможешь.

– Тихо, – шикнул на него Танг. – Пришел.

И действительно: сначала коридор осветил слабый свет от фонаря, а потом из тьмы вышел и его обладатель. Шаги пудовых ботинок Угрюма гулким эхом разносились по залу, где находились камеры с узниками.

– Так он не один, – прошептал Агап, хмуро глядя на хозяина тюрьмы, который волочил по полу…

…нео.

– Он и дикарей пытает? – недоуменно покосившись на соседа, пробормотал Танг.

– Прежде не видел, – признался Агап. – Но рукокрыла ж вместе с тобой привез, так почему бы ему лохматого не притащить?

Судя по тому, что нео совсем не сопротивлялся, Угрюм благоразумно напичкал его своим парализующим зельем. Удивительно, но хозяин «тюрьмы» тащил нового пленника без особого труда – по крайней мере, дышал он ровно, будто шел налегке. Танг попытался представить себя на месте верзилы и не смог: едва ли темноволосый воин проявил бы такую же выносливость.

«Какой-то он… чересчур сильный, – думал пленник, рассматривая Угрюма через решетчатую дверь своей камеры. – Для человека. Хотя, может, все дело в том, что он – не человек, а мутант?»

Теория показалась не лишенной смысла, хотя проверить ее на практике не представлялось возможным: на прямой вопрос Угрюм вряд ли захочет отвечать, а выбить из него правду у Танга попросту не выйдет – в его-то нынешнем, плачевном положении.

Подойдя к распахнутой двери очередной клетки, хозяин затащил туда плененного монстра и опустился рядом с ним на корточки. Танг было решил, что Угрюм просто выдохся, как вдруг рука великана взлетела над головой, и темноволосый воин увидел, что толстые пальцы сжимают темно-коричневое топорище. Сердце Танга екнуло: пусть он терпеть не мог дикарей, но нынешняя ситуация все равно казалась жуткой. Угрюм, тем временем, уже обрушил лезвие топора на незащищенную ногу лохматого пленника. Танг громко скрипнул зубами и сморщился, представив, какую боль испытывает дикарь, однако мутант даже не шелохнулся – настолько сильно его накачал хозяин тюрьмы.

– Даже мне жутко, честно сказать, – подал голос Агап. – Хотя рубят не меня.

Танг покосился в его сторону, но ничего не сказал и снова уставился на Угрюма и его жертву. Хозяин нанес еще несколько ударов топором, быстрых и четких, после чего отбросил в сторону отрубленную ногу и, не тратя времени даром, взялся за вторую.

– Дикарь, по ходу, все-таки мертвый, – сказал Агап, правда, без особой уверенности в голосе. – Лежит, не дергается даже. Разве живой бы стерпел?

– Да черт его знает, какие у этого ублюдка зелья есть, – повел плечом Танг. – Может, и живой… Хотя не похоже, конечно.

Покончив со второй ногой, Угрюм отложил топор и еще какое-то время ворожил над нео, после чего подобрал «добычу» в виде двух окровавленных конечностей и вышел из камеры. Заперев дверь на замок, хозяин тюрьмы снова скрылся в коридоре, даже взглядом не удостоив других пленников.

Те хмуро уставились на изувеченного неандертальца.

– И все? Так и оставит его здесь? – пробормотал Танг.

– Ну а почему бы и нет? – невесело хмыкнул Агап. – Если живой, то правильно, что в клетке держит, а если мертвый… да черт его знает, что у этого проклятого Угрюма на уме? Вот еще, делать мне нечего, о судьбе какого-то дикаря переживать!

Бедняга явно завелся, и Танг одарил его сочувственным взглядом: он уже понял, что перепады настроения у соседа – обычное дело. Что тому виной – характер или же препараты, которые мужчине колол Угрюм, – было неясно. Но Танг дал себе слово, что не будет заострять внимание на этих вспышках, дабы не портить отношений с единственным человеком в зоне досягаемости.

«А, может, он просто тронулся умом, пока сидел здесь в одиночестве, – подумал темноволосый воин, наблюдая за тем, как Агап тихо бормочет себе под нос разномастные проклятья. – По крайней мере, такую возможность тоже исключать нельзя. И мне, соответственно, надо больше ценить наши разговоры, чтобы не повторить его судьбу…»

– Все в порядке, – заметив, видно, сколь пристально на него смотрит сосед, буркнул Агап. – Просто осточертела эта тюрьма мне – мочи нет! Уже б прибили лучше, чем жертвой этих его… опытов быть!

Танг кивнул. Он и сам придерживался того же мнения. Мутировать, подобно Агапу, темноволосый воин уж точно не хотел.

В соседней камере заверещал рукокрыл. После укола, который ему сделал Угрюм, нетопырь то и дело проваливался в забытье, несколько часов валялся трупом на грязном полу, после чего резко вскакивал и начинал остервенело биться в прутья решетки. На его темно-серой шкуре хватало темных пятен запекшейся крови; Танг практически не сомневался, что часть ребер давно сломана, да и левое крыло нетопыря уже едва-едва шевелилось. Но ненависть к хозяину тюрьмы снова и снова гнала монстра вперед, и он отчаянно штурмовал дверь – безрезультатно, но с прежним, не менее яростным запалом.

В этих бесконечных рывках, изначально обреченных на провал, заключалась вся суть мутантов, населяющих московскую Зону: недостаток ума эти богомерзкие твари компенсировали завидным рвением, которое мало общего имело со здравым смыслом.

Впрочем, если бы здешние монстры были хотя бы чуточку посообразительней, людей на Земле уже давно бы не осталось.

Поэтому Танг наблюдал за потугами запертого в клетке нетопыря и мысленно благодарил Бога за то, что хотя бы немного уравнял силы обитающих в мире существ.

Дал хомо маленький, ничтожный, но все-таки шанс.

В тот самый миг, когда рукокрыл без сил рухнул на пол, стены тюрьмы сотряс бешеный рев изувеченного неандертальца, к которому, видимо, наконец-то вернулась способность чувствовать боль.

* * *

Больше всего на свете Громобой не любил томительное ожидание. Он всегда был человеком действия, который лишний раз отрежет вместо того, чтобы отмерить. Благо, выучка стаббера помогла бородачу обрести столь необходимую дисциплину, иначе он, вероятно, не дожил бы и до тридцати.

Правда, сейчас ожидание было несколько иного рода – нейромант терпеливо помалкивал, пока его любимая жена вела очередную крысособаку по куркинским улочкам. При этом саму псину Громобой в упор не видел, поскольку находилась тварь в добром километре от их временного лагеря.