Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах - читать онлайн книгу. Автор: Николас Шэксон cтр.№ 92

Страница

Офшоры иногда кажутся миром мужской фантазии, миром, в котором крутые белые мужчины обсуждают дела за шотландским виски и рассматривают весь остальной мир как расходный материал. Кристенсен продолжает:

В мелких юрисдикциях, необязательно островных, легко также вызвать комплексы коллективной неполноценности. Население начинает рассматривать себя как отважных защитников местных интересов от посягательств более крупных соседей-громил. От такого раздутого самоуважения, пропитанного недоверием к внешнему миру, всего лишь один маленький шаг к либертарианскому мировоззрению, которое требует от внешнего мира невмешательства и расценивает любое продвижение местных интересов за счет посторонних как доблестное сопротивление тирании. Такое отношение, разумеется, тесно связано с господствующим в налоговых гаванях подходом: «Это не наша проблема. Исправьте собственную этическую систему», в рамках которой права граждан и правительств других стран не имеют значения, демократию считают тиранией масс, а саму концепцию общества не уважают и даже презирают.

Предоставление иностранцам возможности уклонения от налогов и общая ненависть к налогам отлично встраиваются в такое мировоззрение и могут доходить до крайностей. В протоколах нью-йоркского суда за февраль 2010 года зафиксированы откровения британского магната Гая Хэндса. Он поведал, что после того как в целях уклонения от налогов перебрался на коронное владение – остров Гернси, он «ни разу» не навещал ни своих живущих в Англии детей-школьников, ни родителей, опасаясь утратить свой налоговый статус нерезидента¹. Конрад Хуммлер, велеречивый швейцарский банкир, назвал Германию, Францию и Италию «нелегитимными государствами», потому что в этих странах слишком высоки налоги. Уклонение от уплаты налогов или то, что Хуммлер называет «внесистемным накоплением по-швейцарски», является, по его словам, законным способом защиты граждан, пытающихся «хотя бы отчасти избежать нынешней хватки администраторов кошмарного государства социального обеспечения и его налоговой политики»².

Офшорные настроения характеризуются поразительным сходством аргументов, подходов и методов и некоторым удивительным психологическим сходством. Это сходство особенно поразительно, если учесть географический разброс офшоров, несмотря на который существует его глобальное сообщество, сплоченное единомыслием. В этом мире живет причудливое по составу население: владеющие родовыми замками представители древней европейской аристократии, фанатичные приверженцы американской либертарианки Айн

Рэнд, сотрудники спецслужб всех стран мира, мировые преступники, учащиеся британских привилегированных закрытых школ, множество лордов; банкиры и простые люди. Их жупелы – государство, законы и налоги, а их лозунг – свобода.

Правительство – «эгоистичная блоха, ползающая по спинам наиболее производительных людей мира. Правительства не правят странами, правительства паразитируют на странах», – писал Мэтт Ридли, автор известных научно-популярных книг, выпускник Итона, сын четвертого виконта Ридли, лорда-сенешаля королевы. В конце концов Ридли стал членом правления британского банка Northern Rock, занимавшегося ипотечным кредитованием. Этот банк использовал крошечный благотворительный фонд для людей, больных синдромом Дауна (без согласия самого фонда), в качестве зарегистрированного на Гернси структурированного инвестиционного предприятия под названием Granite. Granite эмитировал большую часть коммерческих ценных бумаг на сумму 100 миллиардов долларов и помог Northern Rock вывести за баланс ипотечные кредиты, что привело Northern Rock к банкротству в самом начале мирового финансового кризиса 2007–2009 годов и к массированной финансовой помощи банкроту со стороны налогоплательщиков³. Granite как инструмент Northern Rock не был ни офшорным предприятием, ни предприятием, находившимся в традиционной юрисдикции, – одной ногой Granite стоял в офшорной зоне, другой – в традиционной юрисдикции. И это отражает важный аспект офшорного мировоззрения, который процветает в секретных юрисдикциях, но возникает преимущественно среди правящих классов нормальных стран.

Концентрация экстремистских настроений на Джерси способствует их усилению, объясняет Кристенсен. «Большинство либерально мыслящих людей вроде меня уехали с островов, – рассказывает он. – Почти все мои друзья по школе, придерживавшиеся социал-либеральных воззрений, уехали с Джерси и поступили в университеты. Почти никто из них не вернулся. Не могу описать вам, в каком кромешном мраке ощущаешь себя на острове. Я никогда не страдал меланхолией, но на Джерси я впал в страшную депрессию. Все, что я ценил, казалось там бессмысленным и неважным. И я понимал, что обращаться не к кому». Кристенсен уже собрался покинуть родной остров навсегда, но исследователь Марк Хэмптон, который разрабатывал новую систему изучения налоговых гаваней, уговорил его остаться на острове, убедив в важности знания системы изнутри. «Я стал тайным агентом не для того, чтобы плескать грязью на людей и компании, а потому что не понимал офшорной системы – ее не понимали и ученые, с которыми я мог поговорить. Полезной литературы на эту тему не было». О том, чем он занимается, Кристенсен не рассказывал даже своему брату. Он хранил свою тайну двенадцать лет, в течение которых работал в разных компаниях, работал до тех пор, пока не стал экономическим советником правительства Джерси.

«Я должен был подавить все чувства, поэтому изобрел стратегию полной занятости другими делами», – рассказывает Кристенсен. Он стал президентом Кинематографического общества Джерси, выступал в гонках быстроходных катамаранов и завел семью. Хотя он никогда не скрывал отвращения, которое вызывала у него офшорная система, его эксцентричные выходки вроде основания первого и единственного на Джерси общества поклонников Жана-Клода Ван Дама означали, что местные политики относились к нему как легковесу, не представлявшему серьезной угрозы. Когда в 1987 году Кристенсена назначили экономическим советником, он начал в полной мере ощущать, что это такое – выступать против всеобъемлющего Единого Мнения. Временами, говорит Кристенсен, давление было настолько сильным, что он по-настоящему терял голос.

Напряжение буквально перехватывало мне горло. Иногда, на заседаниях комитета по финансам и экономике и других правительственных комитетов или на организуемых ими круглых столах, бывали моменты, когда меня в самом буквальном смысле душил гнев. Для того чтобы встать и сказать: «Извините, но я с этим не согласен», действительно нужна была реальная сила. Я ощущал себя маленьким мальчиком, пукнувшим в церкви. На этих заседаниях комитетов я чувствовал себя совершенно одиноким – никто и никогда не поддерживал меня… Выражение мнения, противоречащего мнению большинства, означало одно: карьера здесь меня не интересует. Я просто резал себе горло.

Страница