Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах - читать онлайн книгу. Автор: Николас Шэксон cтр.№ 87

Обычный рабочий день был по четырнадцать-шестнадцать часов и часто по выходным тоже; давление на сотрудников оказывалось огромное: «В банке царил почти культ страха. Клиент теряет деньги? Боже милостивый! да у тебя, друг, серьезные неприятности! Мы работали в условиях максимального напряжения. Первоначальные сроки – и так всегда крайние – вечно сдвигались и становились уже безумными. Корпоративная политика была просто невменяемой: страшный гнет сверху, неискренность и ожесточенность в отношениях, всеобщая подозрительность, слежка друг за другом и круглосуточное ожидание ножа в спину». Кролл перешла в бразильский банк Banco Mercantil de Sao Paulo, а затем – в Citirust на Багамах, где руководила оценками и бухгалтерским учетом инвестиционных фондов открытого типа и паевых фондов. Когда мы дошли до этого момента, моя собеседница отказалась назвать имя своего работодателя.

Кролл стала управляющим по связям с клиентами в отделе частного банкинга известного британского банка на Багамских островах. Этот отдел работал с банками, которые обозначают эвфемизмом «управляемые банки», а попросту говоря, офшорные. Они не имеют физического присутствия в местах своей регистрации, поэтому могут уходить от надзора со стороны ответственных регулирующих органов. Офшорным банком обычно управляет агент, находящийся в данной налоговой гавани. Такой банк может быть филиалом или дочерним предприятием какого-нибудь всемирно известного банка, который прикрывает свою «дочку» собственным солидным и уважаемым именем, то есть респектабельный банк создает «пустышку», не несущую никакой ответственности, а порой даже не ведающую, чем на самом деле она занимается. Итак, скажем, на Багамах регистрируется некий офшорный банк, но его владельцы и управляющие могут находиться где угодно.

Офшорные банки ведут бизнес, которого многие банки не желают касаться. Сенатор Карл Левин объяснял: «Регулирующие органы в целом не контролируют деятельность этих банков, и, за исключением их собственников, практически никто не знает, где они находятся, как работают и какие у них клиенты. Один такой владелец вообще заявил, что свой банк он всегда таскает за собой: “где я, там и мой банк”». Реклама предлагает учреждать офшорные банки всего за несколько тысяч долларов, суля самые разные преимущества, среди которых и «отсутствие назойливых глубоких проверок», и «европейская юрисдикция», и «молниеносное учреждение». Банк, в котором работала Кролл, имел респектабельное имя, вполне успокаивающее багамские органы регулирования. Я спросил Кролл, насколько плотно и внимательно работал ее британский банк с офшорными банками. Она расхохоталась: «Ну да. скажете тоже, “плотно”… Эти банки направляют свои квартальные отчеты в Центральный банк Багамских островов, но следить за ними – не наше дело».

Кролл помнила, что в приемной ее британского банка висели медные таблички с надписью «BANCO DE X». Возможно, это был аргентинский банк, на бланках которого были указаны багамский адрес и телефонный номер британского банка. Регулятор на Багамских островах не мог выяснить, что творится в Аргентине и наоборот. Это классический офшорный прием. Как нетрудно догадаться, некоторые из этих банков – несмотря на проверки, проводимые какой-нибудь из аудиторских фирм из тогда еще «Большой пятерки», – банкротились. Кролл, которая владела испанским, вспоминала, как принимала звонки разгневанных вкладчиков, когда банкротились банки и фонды, с которыми был связан ее банк. «Звонившие рыдали, ведь исчезали сбережения, сделанные ими за всю жизнь, а я говорила им: “Нет смысла прилетать сюда и искать деньги, которых здесь нет”». Денег не было никогда.

Террористические атаки 11 сентября 2001 года заставили США принять законы против офшорных банков. Теперь любой банк на Багамах должен был нанимать двух старших сотрудников, иметь офис, хранить и вести бухгалтерские книги, и этого было достаточно, чтобы считаться реально существующей компанией. «На деле все выглядит так: снимается комната или офис, где сидят два сотрудника. Теперь это и есть банк», – объяснила Кролл. Она указала мне на сайт одной багамской трастовой компании, которая любого, кто к ней обратится, обеспечит таким джентльменским набором: комната для ведения и хранения бухгалтерских книг, два директора – и все, вы уже банкир. Такой реквизит создает видимость ведения бизнеса, при этом даже зарегистрированного регулирующим органом.

Кролл перешла в крупный европейский банк, где тоже заняла пост управляющего по связям с клиентами. В сущности в ее обязанности входил поиск богатых клиентов и удовлетворение всех их пожеланий. Свой промысел она предпочитала вести в Латинской Америке, исколесив ее вдоль и поперек. «Во въездной форме обычно указываешь цель приезда. Естественно, пишешь “развлечения”, хотя твой чемодан набит деловыми костюмами и бесконечными папками с оценками, рекламными буклетами, материалами презентаций, и каждая папка кричит о выгодах, предоставляемых трастами на Багамах». Имена клиентов в оценках не фигурировали. В сущности банки даже не фиксировали реквизиты и имя клиента. «Реквизиты опускаешь, так что все выглядит просто как перечень ценных бумаг и их количества. Эти данные никогда нельзя связать с какими-то конкретными лицами». Порой, при пересечении контрольного пункта в аэропортах Кролл приходилось поволноваться, но ни разу ее личность не вызвала никаких вопросов.

Кролл часто помогала другим людям нарушать закон, но редко (если вообще когда-либо) испытывала чувство, будто делает что-то очень неправильное. «Я научилась не терзаться угрызениями совести, а разумно управлять ею, – признавалась она, – ведь всегда можно убедить себя, что просто кого-то выручаешь». Например, в странах вроде Бразилии закон требует обеспечить обязательную долю участия в наследовании, определяя, кто из членов семьи получает активы после смерти родителей, и как раз офшорный траст предлагает разные выходы из нежелательных ситуаций. Кролл приводит случай из своей практики, имевший место в другой стране с такими же законами о наследовании. В соответствии с ними активы переходили не к дочери-инвалиду, а к сыну, бездельнику и моту, хотя, по мнению всей семьи, он не должен был бы получить ни копейки.

Прибыв в страну, Кролл сразу приступала к так называемому «холодному обзвону» потенциальных клиентов, то есть без всякой предварительной договоренности, практически наугад, звонила лучшим юристам и управляющим активами, чтобы разведать нужную информацию. Уже после этого она переходила к следующему этапу, который на языке банковских работников называется «конкурсом красоты»: перед будущими клиентами разворачивался перечень услужливых банков, готовых принять на себя управление активами и разработать индивидуальные стратегии по любому желанию. Главная сложность заключалась как раз в этом скользком пункте, обозначенном как «любое желание» – оно могло быть очень разным, от самого законопослушного до наиболее неправомерного. Задача Кролл состояла в построении таких тонких доверительных отношений, чтобы, не проговаривая ничего в открытую во время беседы, точно понять, в какого рода услугах нуждается твой будущий клиент. Если ему нужен законный гарантированный доход от активов, то предлагался правильный траст, а если у клиента совсем другие намерения, то ему предлагался «плохой» траст вместе с заверениями, что его личность останется засекреченной и все законы будут обойдены. Все для клиента. Для установления этих доверительных неуловимых связей Кролл посещала игры в поло, оперу, концерты и бесконечные рабочие завтраки, ланчи и обеды в самых дорогих ресторанах.