Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах - читать онлайн книгу. Автор: Николас Шэксон cтр.№ 83

Срок, установленный ОЭСР для «исправления» налоговых гаваней, после чего должны были вступить в силу санкции, истек в июле 2001 года. И ничего не изменилось. Через какое-то время ОЭСР публично заявила, будто и не собиралась применять никаких мер. Следующим шагом стало очень своевременное предупреждение, сделанное коллегой Митчелла Эндрю Квинланом, что хватит всего лишь десяти дней лоббирования – и финансирование, которое США предоставляет ОЭСР, будет перекрыто. Краткий итог всей этой истории подвел Джейсон Шарман, написавший впоследствии хорошо документированное исследование: «ОЭСР пришлось отказаться от своих амбиций регулировать международную налоговую конкуренцию». Победа осталась за налоговыми гаванями.

* * *

Значительная часть системы аргументации защитников офшоров построена вокруг проблемы государственной власти и пределов ее воздействия.

Демократические государства издавна поддерживают принцип прогрессивного налогообложения, сформулированный еще Адамом Смитом: «…Налог… должен, по общему правилу, ложиться наибольшей тяжестью на богатых, и в такого рода неравномерности нет, пожалуй, ничего особенно несправедливого. Отнюдь не несправедливо, чтобы богатые участвовали в государственных расходах не только пропорционально своему доходу, но и несколько большей долей» ^[34]. Но в США, как и во многих других странах, принцип прогрессивного налогообложения, принятый со времен Адама Смита, испарился. По имеющимся данным, в 2009 году 1 % богатейших американцев уплатил всего лишь более 40 % поступлений от подоходного налога. Правая организация Tax Foundation утверждает, что это «явным образом развенчивает традиционную популистскую риторику, обвиняющую “богатых” в том, что они не платят ту долю налогов, которая приходится на них по справедливости». Однако в том же 2009 году 1 % богатейших американцев владел почти половиной всех финансовых активов США, и их доля богатств продолжает расти. В данном случае речь идет не о высоких налогах на богатых, но об астрономическом богатстве и таком же неравенстве. Причем эти 40 % относятся только к подоходному налогу: богатые обычно превращают большую часть своих доходов в прирост капитала, который облагается налогом по более низким ставкам. А еще есть налоги на заработную плату и налоги, устанавливаемые штатами, и все они имеют свойство большей своей тяжестью ложиться на людей с низкими и средними доходами, а не на богатых. Для четырехсот самых богатых американцев действует намного меньшая ставка налогообложения, равная 17,2 %, причем эта ставка продолжает снижаться. Прибавьте к этому уклонение от налогов через офшоры (эти величины статистика не отражает), и картина искажается еще сильнее. Дэвид Кей Джонстон писал: «Четверть века сокращения налогов привело к нарушению нормального течения под воздействием силы притяжения. Ниагара потекла вспять»²⁶.

Во время продолжительного интервью, которое я брал у Митчелла в Вашингтоне, мы отправились в скромную забегаловку, расположенную неподалеку от института Катона. Там мы столкнулись с Ричардом Раном, сотрудником этого Института, служившего председателем Валютного управления Каймановых островов. Ран – человек серьезный, слегка грубоватый, с пиратской повязкой на глазу. Когда Митчелл весьма добродушно представил нас друг другу, Ран нахмурился, уклонился от рукопожатия, процедил сквозь зубы что-то вроде: «А, коммуняки из Европы» – и откланялся. Годом позже я все-таки связался с ним, и он согласился со мной встретиться. На этот раз Ран вел себя более вежливо (я все еще не мог отделаться от впечатления, оставшегося после нашего знакомства у института Катона, когда Ран налетел на меня, «сумасброда-европейца», взъерошенным коршуном), он даже вручил мне маленькую, размером с паспорт, брошюру в темно-красной обложке, под которой оказались. тексты Декларации независимости США и Конституции США. «Выглядит как паспорт ЕС, не так ли? – проскрежетал Ран, сверкая глазами. – Так вот, ваш паспорт – это орудие угнетения. А наша брошюра – документ свободы».

Он усадил меня в своем довольно спартанском кабинете. «Мои предки сражались в годы Американской революции. И я генетически не люблю иностранные правительства». После такой заявки он заставил меня купить за 20 долларов книжку Митчелла (один экземпляр этого труда у меня уже был, но я не хотел портить Рану настроение), и мы, наконец, начали беседовать.

Мне показалось, что Ран – вовсе не приспешник богатых, а скорее человек, руководствующийся по меньшей мере глубокими личными убеждениями. «Такие люди, как вы, расстраивают меня… Я часто задаюсь вопросом, являетесь ли вы все такими злыми по природе или же вы просто невежественны, – проговорил он. – Налоговое угнетение вызывает в мире нужду». По словам Рана, этот факт вполне установлен научно и в качестве доказательства сослался на некоторые опубликованные в Болгарии исследования. «Когда международные бюрократы хотят обрушиться на какие-то страны за то, что те не вводят плохие налоги, – продолжал он, – это вполне укладывается в мое определение зла». Ран рассказал о «международном заговоре бюрократов», организованном в целях увеличения налогов, отметив, что это не столько организованный заговор, сколько постоянное стремление увеличивать налоговые поступления для финансирования собственного благосостояния и своих привилегий.

Возможно, какая-то крупица истины есть в его словах. Но следующий тезис Рана заслуживает более пристального внимания, поскольку в нем заложена основа интеллектуального оправдания офшоров: «Капитал – семя экономического развития. Без капитала этого развития не будет. Облагать налогами первоисточник развития – так могут поступать только самоубийцы». Наряду с этим аргументом обычно налоговые гавани предъявляют основное доказательство в свою защиту: они сглаживают движение международных потоков капитала и содействуют им, эффективно направляя их в развивающиеся страны, нуждающиеся в деньгах, где этот капитал может производительно расти, принося выгоды всем. Утверждение Рана, что капитал – первоисточник развития, содержит частицу истины: капитал действительно стимулирует инвестиции и способствует экономическому росту. На первый взгляд, содействие эффективному перемещению капитала кажется хорошим делом. Но именно в этом пункте доводы защитников офшоров начинают разваливаться.

Во-первых, денежный капитал – не единственный вид капитала. Гораздо большее значение имеет общественный капитал – образованная и опытная рабочая сила, внушающий доверие деловой климат и тому подобное. Денежный капитал, названный адептами офшоров первоисточником экономического развития, всего лишь один из факторов, обеспечивающих хороший урожай, для которого еще нужны осадки, плодородные почвы, удобрения, а также трудовые ресурсы, знания, профессионализм и убежденность. Все эти факторы действуют в совокупности. «Доступ к капиталу, в сущности, не является решающим фактором, ограничивающим экономическое развитие. – Значение имеет социальный и человеческий капитал», – писал экономический обозреватель Мартин Вулф²⁷. А это, разумеется, требует финансирования за счет налогов.

Во-вторых, практика налогообложения, должна соответствовать четырем принципам. Первый – поступление денежных средств. Второй – перераспределение. Он прежде всего корректирует несправедливость, вытекающую из имущественного неравенства. Этот принцип всегда требуется соблюдать в демократических обществах. Авторы очень продуманного исследования «The Spirit Level» («Уровень духа») ^[35] пишут, что не абсолютные уровни бедности и богатства, а именно степень неравенства определяет, насколько успешно общество справляется, чтобы обеспечить все показатели благосостояния (например, ожидаемая продолжительность жизни, ожирение, уменьшение преступности, сокращение числа подростковой беременности). Третий принцип – представительство. Вступая в налоговые правоотношения со своим народом, правители должны прежде всего заключить с ним договор, а это подразумевает наличие специальных представителей и полную подотчетность. Четвертый принцип – пересмотр цен. Изменение цен обычно используют для достижения самых разных целей (например, ограничение курения). Секретные юрисдикции прямо подрывают первые три принципа, а если очень задуматься, то возможно, и четвертый.