Люди, обокравшие мир. Правда и вымысел о современных офшорных зонах - читать онлайн книгу. Автор: Николас Шэксон cтр.№ 18

Трасты очень осторожно расщепляют собственность на части. Когда изначальный собственник актива, учреждая траст, теоретически передает ему этот актив, в момент передачи попечитель становится юридическим собственником актива, хотя и не имеет права свободно распоряжаться им, поскольку юридически обязан соблюдать условия трастового договора – комплекс условий, которые четко определяют, как распределять блага между бенефициарами. В соответствии с трастовым законодательством, у попечителя нет иного выбора, кроме как подчиниться инструкциям, содержащимся в трастовом договоре. Попечители не могут получать каких-либо выгод от вверенного их попечению актива, кроме предусмотренного договором вознаграждения. Богатый человек, у которого двое детей, может положить миллион долларов на банковский счет, а затем назначить попечителем этого счета какого-нибудь юриста, дав ему инструкцию: каждый из его детей должен получить по полмиллиона долларов по достижении двадцати одного года. Даже если этот богач умрет задолго до того, как деньги будут выплачены, траст сохранит силу, и закон обяжет попечителя выплатить деньги так, как это было предусмотрено трастовым договором. Взломать траст действительно очень трудно.

Трасты могут быть совершенно законными. Но их удобно использовать (и довольно часто именно так и поступают) в более низменных целях вроде преступного уклонения от налогов. Естественно, возникает вопрос, озадачивающий многих людей. Если для того чтобы уклониться от налогов, необходимо уступить актив, не ли чрезмерна подобная цена? Ответ на него совсем не очевиден.

В известной мере, это вопрос культуры. Представители высших классов британского общества испытывают удобство, отстраняясь от денег и оставляя управление ими посторонним лицам, которые пользуются их доверием. Прошедшие века джентльменского капитализма научили представителей высших классов, что они могут полагаться на доверенных слуг и профессиональных хранителей, а присущее им чувство собственности не зиждется на таких банальностях как юридические права собственности. Образование готовит представителей высших классов к признанию того факта, что есть люди, которые уважают притязания высших классов и которым поэтому можно доверять.

Трасты позволяют сделать две вещи. Во-первых, благодаря им создают прочный юридический барьер, разделяющий различные составляющие собственности. Во-вторых, этот юридический барьер может обернуться непреодолимым информационным барьером. Трасты умеют окружать активы железной, непроницаемой секретностью. Представьте, что активы, переданные в доверительное управление, – это акции какой-то компании. Компания имеет право зарегистрировать попечителя, являющегося юридическим собственником, но не будет где-либо регистрировать бенефициаров – лиц, получающих деньги. Если у вас есть миллион долларов, который вы поместили в траст, находящийся на острове Джерси, и к вам приходят налоговые инспекторы, им трудно даже приступить к расспросам, поскольку действующие на Джерси трастовые договоры не зарегистрированы в каком-либо официальном или государственном реестре. Впрочем, если налоговикам повезет и они установят личность попечителя, то скорее всего им окажется один из практикующих на Джерси адвокатов, зарабатывающих этой практикой себе на жизнь. Такой человек может оказаться попечителем в еще нескольких тысячах трастов. Он может быть единственным в мире человеком, знающим, кто является бенефициаром траста, но профессиональная конфиденциальность обязывает адвоката не раскрывать личность бенефициара. И тут налоговый инспектор упирается лбом в глухую каменную стену.

Секретность можно еще более усилить, выстроив ее в виде многоуровневой структуры. Активом, переданным в траст на Джерси, может быть миллион долларов, находящийся в одном из панамских банков, который и сам защищен строгой банковской тайной. Даже если налоговые инспекторы прибегнут к пыткам, им никогда не добиться от джерсийского адвоката раскрытия личности бенефициара, поскольку адвокат может его не знать. Попечители-адвокаты просто отправляют чеки в другие страны другим адвокатам, но они тоже не являются бенефициарами ^[11]. Эту игру можно продолжать до бесконечности: траст на Джерси можно наложить на другой траст, находящийся на Каймановых островах, и увенчать эту секретную структуру компанией, зарегистрированной в штате Делавэр. Если поисками займется Интерпол, в попытках отследить деньги его сотрудникам придется пускаться в длительные и дорогостоящие процедуры расследования и проводить их в разных странах. Даже в этом случае в некоторых офшорах действуют оговорки о бегстве: как только запахнет расследованием, активы автоматически будут переправлены в какое-то другое место.

По сравнению с хитроумными кружевами, которые плетут в современных офшорах, трастовые договоры, заключенные братьями Вести в декабре 1923 года (документы подписали в парижской конторе британской юридической фирмы Hall & Stirling), были довольно просты. Несмотря на это, Налоговому управлению Великобритании понадобилось восемь лет, чтобы установить сам факт существования этих договоров. А пока парижский траст братьев Вести тихо и спокойно действовал, разразился новый скандал.

В июне 1922 года, через семь лет после того, как братья Вести бежали из Великобритании от высоких налогов военного времени, обнаружилось, что Уильям Вести купил себе титул пэра. В этом не было ничего особенно необычного. Многие люди, сколотившие крупные состояния на войне, отчаянно стремились к респектабельности. Достоинство пэра позволяло прикрыть позор спекуляций, и премьер-министр Ллойд Джордж с радостью шел навстречу, вольно или невольно продавая официальные привилегии, что вызвало волну протеста в Великобритании. «Титулы раздают господам, которых порядочный человек не пустит на порог своего дома», – раздраженно говорил один из членов парламента в 1919 году.

Когда Уильям стал лордом Вести, это вызвало широкое возмущение. Выступая в парламенте, лорд Стрэйчи сказал: «Большинство людей считают, что если данный человек и заслуживает награды, то его следует награждать за уклонение от налогов и за то, что он взваливает еще более тяжкое бремя на тех, кто налоги платит»⁹. Стрэйчи предложил Вести убедить парламент, что его титул пэра не куплен.

Разумеется, ничего подобного Уильям делать не стал. Никому не понравилось его заявление: «С формальной точки зрения, в настоящее время я нахожусь за рубежом… Нынешнее положение дел меня совершенно устраивает. Я нахожусь за рубежом. И ничего не плачу».

Даже король Георг V был вынужден написать в своем причудливом монаршем стиле: «Самым решительным образом прошу учредить какую-то эффективную и внушающую доверие процедуру, которая позволила бы защитить Корону и Правительство от возможности подобных болезненных, если не унизительных инцидентов. Повторение их непременно создаст зловещий прецедент, опасный для общественного и политического благоденствия нашей страны». Скандал получился громким, но в конце концов и он постепенно затих, а братья Вести вернулись в Великобританию, как и хотели, причем налоговые власти пребывали в неведении о тайном парижском трасте.