Корпорации-монстры: войны сильнейших, истории успеха - читать онлайн книгу. Автор: Александр Соловьев cтр.№ 60

Официальная позиция Washington Post состояла в том, чтобы не поддерживать ни одну из двух главных партий страны. Однако Фил Грэм принадлежал верхушке демократов, активно участвовал в политической жизни в качестве советника и спичрайтера кандидатов на высокие посты, и это не могло не отражаться на политике газеты. Кроме того, Грэму мало было быть издателем, он хотел быть «делателем королей». После неуклюжей попытки США вторгнуться на Кубу Грэм потребовал от Newsweek смягчить материал о фиаско своего друга президента Кеннеди и приятелей из ЦРУ. Подобных эпизодов было немало.

Что касается Кэтрин Грэм, то она была вполне довольна жизнью. Оставив работу в газете ради семьи, Кей быстро свыклась с ролью домохозяйки, растила четырех детей и повсюду сопровождала мужа. С ним она чувствовала себя уверенно – его любит сам президент, он всегда знает, как себя вести и что следует говорить. Но к концу 50-х годов семейная ситуация стала портиться. Фил все чаще напивался и унижал жену в присутствии гостей и детей. Когда Кэтрин немного располнела, он позволял себе называть ее на людях «поросеночком». Однажды Кей прервала беседу Филипа с матерью, и та велела ей не вмешиваться в их «интеллектуальную дискуссию»; Фил промолчал. Случавшиеся у него и раньше периоды депрессии стали чередоваться с приступами ярости – он совершенно терял голову, обвинял Кэтрин во всех смертных грехах, оскорблял и даже поминал ее еврейское происхождение. От психиатра, к которому обращался Фил, толку было мало – в качестве лечения он рекомендовал заняться «экзистенциальной философией».

Закончилось все трагически. Кэтрин случайно узнала, что у мужа роман с молодой австралийской журналисткой из Newsweek (как потом выяснилось, не первый). Фил заявил, что разведется и заберет себе контрольный пакет акций Washingon Post Company. Он ушел из дома и нанял для бракоразводного процесса одного из самых грозных вашингтонских адвокатов. Кэтрин старалась сохранять спокойствие, но терять газету было жалко. В конце концов Фила уговорили лечь в психиатрическую больницу и пройти давно необходимый ему курс лечения от маниакально-депрессивного психоза. Он помирился с женой, сумел убедить врачей, что ему стало гораздо лучше, и в августе 1963 года был отпущен на один день домой. Когда Кэтрин вышла из комнаты, где они обедали, Филип Грэм отправился в ванную и застрелился.

Накануне похорон мужа бледная, одетая в траур Кэтрин Грэм встретилась с советом директоров Washingon Post Company и заверила, что компания продана не будет. Разумеется, никто не думал, что 46-летняя домохозяйка займется бизнесом, о котором она имела достаточно слабое представление. Да и самой Кэтрин это казалось невозможным. Но отдать в чужие руки семейное дело, на которое ее отец и муж положили столько сил и к которому испытывала сильную привязанность, она тоже не могла. Кэтрин хотелось продержаться до того момента, когда ее старший сын Дональд закончит Гарвард и сможет ее заменить. «Я не понимала необъятность того, что мне предстояло и как сильно меня будут пугать многие вещи, насколько трудно мне будет и как много беспокойных часов и дней я переживу на протяжении долгого, очень долгого времени. Но я не могла себе представить и того, какое огромное удовольствие все это в конце концов будет мне доставлять», – писала спустя тридцать с лишним лет Кэтрин Грэм.

Как бы то ни было, решение было принято, и Кэтрин стала «местоблюстителем». Встречи с собственными сотрудниками повергали новоиспеченного президента компании в ужас. Накануне первого рождественского приема, на котором Кэтрин должна была присутствовать в качестве босса, она долго репетировала перед зеркалом, повторяя: «Счастливого Рождества!» – на разные лады. Когда Кэтрин приходила на заседание совета директоров, то неизменно слышала: «Джентльмены и миссис Грэм!» или «Дама и господа!» Ей постоянно напоминали, что она здесь чужая – единственная женщина среди деловых мужчин. Если Кэтрин спрашивала совета, ей снисходительно растолковывали, что к чему, и ее это не оскорбляло: она действительно была «чудовищно дремучей» в вопросах бизнеса. На первых порах Кэтрин помогали те, кто работал в газете при Филе, а еще Уоррен Баффет, который верил в большое будущее издательского бизнеса и активно вкладывал в него деньги.

В 1966 году когда модный писатель Труман Капоте устроил в честь Кэтрин Грэм знаменитый Черно-белый бал-маскарад, ее почти никто не знал. Парикмахер, к которому она отправилась делать прическу, долго извинялся, что заставил ее ждать: «Из-за этого бала – вы, наверное, слышали, что сегодня бал? – у меня ужасно много работы». Кэтрин ехидно ответила, что, разумеется, слышала и даже, как это ни странно, будет на этом балу почетным гостем.

Любопытно, что Кэтрин Грэм, хорошо знавшая основоположницу феминистского движения Глорию Стейнем, не горела желанием бороться за права женщин. Однажды ей принесли петицию журналисток с жалобами на дискриминацию – Кэтрин отреагировала неожиданно: «Вы предлагаете мне это подписать или опровергнуть?» Добиться равноправия журналисткам в тот раз не удалось.

Тем не менее одна неоспоримая заслуга перед феминистками у Кэтрин Грэм есть. Именно она положила конец светскому послеобеденному ритуалу, когда мужчины за сигарами и коньяком обсуждали серьезные вопросы, а женщинам предлагалось удалиться в спальню хозяйки и щебетать там о нарядах, украшениях или общих знакомых. Кэтрин, будучи в гостях у своего приятеля-журналиста, устроила бунт. Она довела до его сведения, что была на редколлегии и вообще провела тяжелый день, а в политике разбирается не хуже мужчин и не испытывает ни малейшей потребности в дамском общении, после чего заявила хозяину, что лучше незаметно уйдет. Тот, испугавшись, предложил женщинам присоединиться к мужчинам – на таких условиях Кэтрин остаться согласилась. Вскоре во всех салонах Вашингтона послеобеденная «половая сегрегация» была упразднена.

Постепенно Кэтрин освоилась в роли издателя. Конечно, не обошлось без ошибок: она купила газету Trenton Times, пыталась сделать спортивную вкладку наняла несколько малоценных сотрудников и приобрела репутацию начальника, с которым нелегко иметь дело. Первым ее несомненно удачным ходом стало назначение в 1965 году Бенджамина Бредли главным редактором Washington Post. Вместе с Бредли Кэтрин Грэм с честью вышла из трех серьезнейших испытаний, которые и прославили газету.

В июне 1971 года она впервые по-настоящему почувствовала, как много от нее зависит. Администрация президента Никсона дала указание газете New York Times прекратить публикацию так называемых Pentagon Papers – секретных материалов, касающихся принятия решений во время войны во Вьетнаме. У Washington Post тоже имелись копии этих документов, и редакция была убеждена, что их нужно печатать. Те же, кто отвечал за финансовое благополучие компании, настоятельно советовали этого не делать: как раз тогда Washington Post Company впервые выставила свои акции на фондовой бирже и в случае скандала газете грозил финансовый крах. Надо было что-то решать. Бредли позвонил Кэтрин и спросил, каково будет ее последнее слово. Она сделала глубокий вдох и выпалила: «Вперед, вперед, вперед! Давайте действовать, давайте напечатаем!» Кэтрин Грэм рискнула и выиграла: дело дошло до суда, но он не принял аргументы администрации и решил дело в пользу газетчиков.