Выбор профессии - читать онлайн книгу. Автор: Александр Соловьев cтр.№ 39

На вопрос, легко ли работать со звездами, Никас отвечает: «Безумно сложно, потому что каждый публичный человек становится заложником своего имиджа, и соскрести этот искусственный слой, понять и раскрыть истинную сущность такого человека очень тяжело. Перед тем как приступить к работе с Аллой Пугачевой, я думал: блистательная дива, уверенная в себе, непреклонная – настоящая королева. Но есть в ней некая беззащитность, уязвимость, которую она прячет и которую я должен показать». Портрет очень нравится самой Примадонне, а значит, интуиция Никаса не подвела.

Иногда, правда, интуиция вкупе со вдохновением могут завести художника довольно далеко: «Во Франции мне позировал Бельмондо. Я рисовал его в театре. Пригласил в студию, но он не пришел. Стал рисовать по памяти и с досады пририсовал ему кокошник, женскую грудь… Когда портрет увидели мои друзья, они схватились за головы – „Ты с ума сошел! Бельмондо – настоящий мужчина. Это тебе не Жан Марэ – председатель всех гомиков Парижа“. Я испугался и назвал портрет „Бабушка Бельмондо“. Он его еще не видал. Вообще для меня это типично. В Лондоне я рисовал одну из любовниц боксера Тайсона. Она принесла кучу его фотографий. Когда она ушла, я продолжал рисовать, но… уже его лицо! Так и оставил».

Богатый и со связями, Сафронов похож на тех, кого он рисует; он с удовольствием говорит о себе, о своих взглядах, своем искусстве, делится своими мыслями о женщинах, диссидентах, китайских бизнесменах и о том, как ему хотелось бы когда-нибудь нарисовать Аль Пачино. Он уже изобразил Мадонну в виде девы в струящихся тканях и Джорджа Клуни в виде дофина в напудренном парике из вольтеровского альбома. Ни та, ни другая звезда не позировала Сафронову, но это и неважно; когда он увидится с ними, то подарит им их портреты.

В мастерской художника множество автопортретов: Сафронов – лорд времен Ренессанса, Сафронов – францисканский монах в нищенском одеянии… «Богатые хотели покупать искусство современных художников, чтобы быть уверенными в том, что это оригинальное произведение, – говорит Сафронов, чьи портреты стоят до 200 тысяч долларов. – И тогда некоторые из нас, знаменитых художников, составили элитный клуб, как это бывает у актеров или спортсменов. Я ездил на Всемирный экономический форум в Давосе и всегда возвращался с новыми заказами. Я стараюсь создавать собственный имидж и зарабатывать деньги».

Зарабатывать деньги у Никаса Сафронова, безусловно, получается. Помимо доходов от продаж президентского портрета он имеет и косвенный профит: портретирование граждан у придворного художника обходится им в сумму до 25 тысяч долларов.

Кстати, своими коммерческими делами Сафронов занимается сам и производителям контрафакта не спускает – в 2001 году он добился по суду прекращения деятельности компании «Графика», успевшей за месяц напечатать и продать по 300 рублей 500 маек с копией работы Сафронова.

«Раскрашиваю матрешек уже семнадцать лет», – рассказывает Тамара Кабанова. Деревянные фигурки тщательно прошкуривают, грунтуют картофельным клейстером и сушат, прежде чем они попадают в руки Тамары, в цех к художникам. Точнее – к художницам. Росписью матрешек, кажется, вообще ни один парень не занимался с 1922 года, с тех самых пор, когда в Семенове и начали потихоньку изготавливать диковинных куколок.

Матрешке на самом деле на так уж и много лет. Но почему-то кажется, что она была всегда. Может, потому что это абсолютно точное олицетворение России – плодородия, материнства, женской силы и заботы. «Сын мой пошел учиться, так что я теперь еще и кладовщиком устроилась, воспитываю его ведь одна. – Тамара ни на минуту не прекращает работу, держит на коленке матрешку и закрашивает ее платочек. – У меня зарплата дай бог если тысяч пять рублей в месяц. Несколько лет нам зарплату вообще не повышали. У нас теперь четырехдневная рабочая неделя. Но 30 штук семикукольных матрешек в день надо раскрасить – план».

У Жени Прокошевой двое детей, они еще маленькие, но «расходов больших требуют». Женя работает художником по росписи матрешки всего три года: «Меня свекровь научила, и я сюда устроилась работать. А куда еще идти? Продавщицей в магазин? Так там ведь никто тебя не отпустит домой, если дети заболеют, а тут дают больничный, в этом плане мы, мамочки, хотя бы защищены». Супруг Жени работает в Москве, пропадает там неделями, зато свекровь сидит тут же, за соседним столиком. Она сейчас в отпуске, ушла почти на целый месяц, вот только шоколадные конфеты оставила возле баночек с краской. Женя свекровины конфеты не ест: «Я не очень сладкое люблю», и остальные 70 женщин на них не претендуют, проявляют характер. Так что сладости плавятся от жары.

Работают тут часто семейными женскими кланами. Ирина Полякова, талантливая 19-летняя художница-самоучка, ездит на работу вместе с мамой, которая трудится в «лачке» – цехе, где уже расписанных матрешек покрывают лаком. Рядом работает Ксюша Полетаева, молодая мама: «Я окончила наш местный лицей, который готовит специалистов для предприятий народных художественных промыслов. Раньше, в советское время, там на одно место с десяток абитуриентов претендовало, а сейчас – недобор».

Open space – так бы, наверное, на современный лад назвали помещение, где трудятся художницы. Открытое пространство, много столиков, разговоры, которые слышат все. Вот сидит Валентина Макарова, которая раскрашивает матрешек уже 37 лет. Тут же – 21-летняя Света Охотникова, которая меньше года работает контурщицей – рисует на кукле контуры сарафана, рук, платка, выписывает личико. У окна – Ира Менькова, дважды мама. Тут обсуждают и школьные успехи детей, и взаимоотношения с мужчинами, и цены, и фасоны свадебных платьев, и сплетни про Аллу Пугачеву. У некоторых женщин есть фотографии, на которых они запечатлены со знаменитостями. «Хохломская роспись» – предприятие, на которое водят туристов, куда привозят почетных гостей города. Если городку Семенову и есть чем гордиться, так это своими народными промыслами. «Это мы с Кобзоном, – показывают женщины снимок. – Он как-то сюда с губернатором прибыл. Смотрел, как мы работаем, восторгался, потом спросил, сколько получаем: “Четыре тысячи? Ну, девочки, это еще нормально – четыре тысячи долларов”».

Сельская красавица – так представляют свою расписную куклу на сайте предприятия «Хохломская роспись». Желтый платок, красный сарафан, цветы на переднике – это классическая семеновская матрешка. Есть матрешки городские, в строгой одежде, а семеновская – яркая, будто только что из хоровода выхваченная, с румянцем на щеках. Именно она утверждена в качестве сувенира зимних Олимпийских игр в Сочи. «Мы, конечно, хотели, чтобы наша Матрена стала талисманом Игр, – говорит главный художник Валентина Дашкова. – И с факелом ее пытались изобразить, и с лыжами, отправляли заявки. Но талисманом мы не стали, зато стали официальным сувениром. Да и это разрешение получали долго. Необходимо было собрать многочисленные документы, провести переговоры, презентации. Но, слава богу, утверждена наша традиционная 3–5-местная матрешка, дали добро на изображение олимпийской символики на ее передничке. А город наш также включен в перечень культурных мероприятий Олимпиады: будем принимать у себя гостей, приехавших на Олимпийские игры в Сочи. Вот планируем разрисовать ради этого под хохлому все городские автобусные остановки и городской общественный транспорт». Пока что разрисовали только таблички с указанием улиц, городской фонтан и кое-где – заборы.