Заветы Ильича. Сим победиши - читать онлайн книгу. Автор: Владлен Логинов cтр.№ 57

Профессор П.П. Гензель заявил, что также не разделяет ряда опасений своих коллег. «Как известно, — сказал он, — и Витте ставили в вину то, что он слишком рано провел реформу денежного обращения». Что касается утечки капиталов, то «я утверждаю, что в течение 7 лет у нас происходит непрерывная пересылка золота и бриллиантов за границу… И в настоящее время золото в очень большом количестве продолжает вывозиться иностранными миссиями».

Легализация обращения золота поможет притоку в страну «полезных продуктов» из-за рубежа и будет способствовать оздоровлению рубля. Для этого, однако, необходимо ликвидировать госмонополию внешней торговли и установить реальный рыночный курс валюты ⁴⁰⁶.

Возражая С.А. Фалькнеру, К.Ф. Шмелев сказал, что фактически частный оборот золотых и серебряных монет существует и государство бессильно его уничтожить. Даже поголовные обыски ВЧК оказались в этом смысле бессильны. И «уменьшение запасов золотых и серебряных монет у населения произошло не от принудительного изъятия их государственной властью, а по добровольному соглашению частных лиц между собой, — соглашению, которое гнало монеты за границу».

Поэтому легализация золотого обращения «даст возможность наиболее экономно… покупать на вырученную иностранную валюту товары за границей… Атак как товарный оборот является экономическим полем действия бумажных денег, то, следовательно, увеличится потребность в бумажных деньгах»¹.

Предложение о легализации золотого обращения поддержали Н.Н. Кутлер и Н.Н. Шапошников. «В сущности, — сказал Кутлер, — эти меры являются совершенно бесспорными… Правда, это уничтожает монополию Банка, но ведь… она существует только на бумаге, а в действительности ее нет… Такие бесполезные запреты только роняют авторитет государственной власти» ^{407 408}.

В выступлениях профессоров было немало иронических и скептических замечаний относительно экономической политики Советского государства, высказываний о том, что без ликвидации госмонополий Банка и внешней торговли, без поддержки со стороны Запада денежная реформа неосуществима. И у Сокольникова не было никаких иллюзий относительно их экономических предпочтений и политических симпатий. Но он был твердо убежден в их профессионализме и поэтому, подводя итоги обсуждения механизма реформы, стремился прежде всего найти точки согласия.

Появление на рынке золота, сказал Сокольников, не может обрушить бумажноденежную систему. Даже если у населения имеется 300 миллионов золотых рублей, в обращение в лучшем случае поступит лишь их пятая часть. Большинство держателей золота не очень понимают и доверяют нашей политике и по-прежнему будут держать его в кубышках. Оно по-прежнему будет утекать и за границу. И совсем малая часть золота будет использована для уплаты налогов. Так что о переходе к золотой валюте говорить пока рано.

Сейчас крайне важно «выявление тех ресурсов, которые у нас есть», ибо запас товаров рынок уже рассосал, а неурожай и голод усугубили положение. «Надо дать свежую порцию товаров на внутренний рынок, мобилизовав то, что у нас есть для экспорта…» При всех вариантах денежной реформы «легализация обращения золота еще не означает, что мы должны открыть валютные отделы при бирже. Для нас более предпочтительным является Государственный Банк», и даже при ослаблении абсолютной госмонополии внешней торговли важно сохранить и хозяйственный рычаг, и государственное хозяйство¹.

В конечном счете, при голосовании были единогласно поддержаны такие меры, как прием золотой монеты в платежи, переводы в иностранной валюте за границу для закупки товаров, продажа соввалюты за границей и переводы оттуда в Россию в совзнаках, а также введение русского бумажного рубля в котировке за рубежом. Что касается разрешения купли-продажи золота, серебра, драгоценностей и инвалюты, то против этого проголосовали из десяти человек двое — Фальк-нер и Юровский ^{409 410}.

28 января, после обсуждения итогов этого совещания, Сокольников направляет письмо Ленину. Проинформировав о дискуссии с профессурой, он заключает: «Еще раз подчеркиваю цель предложений — расширить сферу хождения советского рубля, использовать металлофонд и ценности, составляющие частный скрытый матрезерв, для покрытия пассива торговли за границей, дав возможность применить его для этой торговли в интересах оживления товарооборота, экономии государственных металлоресурсов» ⁴¹¹.

Получив письмо, Ленин 30 января просит Сокольникова прислать точную редакцию каждого из принятых на совещании пунктов, их точную мотивировку, а также обсудить итоги совещания в Госплане. Плюс к этому, для суждения о «государственных металлоресурсах», он просит дать ему точные данные о наличии золотого фонда ⁴¹².

С этой справкой о золотом фонде получился полный конфуз. Делать какие-либо выводы из представленного документа — базового для реформы — было невозможно. 4 февраля Владимир Ильич пишет Сталину и Каменеву: «Ей-ей, осрамят, как Преображенский (председатель Финкомиссии!!) с бюджетом осрамил…

С золотой наличностью скандал. Ради бога, не миритесь с этим безобразием. Кто отвечает? Новицкий? Тогда под суд его за вранье. Сокольников? Тогда взять с него письменное ручательство. Если проврется, я подниму бешеный бой на съезде. Приучите… давать полные точные цифры, а то мы осрамим себя и провалимся неизбежно» ⁴¹³.

Сокольников присылает Ленину подробную справку о состоянии золотого фонда, равного 276,1 млн. золотых рублей (золото, платина, инвалюта). Из них обязательств, лежащих на фонде, — 104,8 млн., а свободная наличность — 171,3 млн., которая при выплате некоторых зарубежных платежей на 1922 год сократится до 122 млн.

После двух докладов Сокольникова о денежном обращении в Госплане, комиссия Наркомфина совместно с финансовой секцией Госплана 8 февраля признают предлагаемые им меры целесообразными и необходимыми¹.

Поскольку и профессура, да и многие наркоматы, жаловались на то, что стабилизации денежного обращения препятствует завышенный курс бумажного рубля по отношению к рублю довоенному, Сокольников 8 февраля обращается с письмом к Ленину.

«Ввиду того, — пишет он, — что декабрь и январь дали резкое повышение эмиссии (особенно декабрь), Наркомфин считал необходимым установить на февраль переводной коэффициент (с довоенных на нынешние рубли) значительно ниже действительного рыночного коэффициента обесценения, чтобы таким путем существенно урезать февральские расходы. Коэффициент установлен в 150 тысяч. Тогда как рыночный коэффициент — 230–250 тысяч».