Соль и пламя. Вестница - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Зингер cтр.№ 40

Человек, стоящий за пределами темниц, гоготнул. Дверь захлопнулась. И вновь тишина.

Но вскоре по полу зашелестели подолы храмовничьих одеяний. Меня посетили двое: первый храмовник и его сподвижник, молодой, но несимпатичный прыщавый тип. Его липкий взгляд скользил по моему телу. Жадный, поедающий взгляд. В руках сподвижник держал священный талмуд страниц этак на пятьсот.

– Ты осознала, сколь грешна? – Первый храмовник говорил с отеческой заботой, но сподвижник его прыснул.

– Да. – Я закивала. – Позвольте мне отмолить нас с магом-командующим перед смертью.

Я смиренно села на колени, склонила голову, каясь во всем, что совершила и планировала совершить позднее.

Первый храмовник брякнул ключами – и решетка открылась.

– Выходи. Пусть твое покаяние видит весь гарнизон, дабы знать, что даже самые отъявленные распутники пред лицом смерти готовы уверовать в истинное.

Дважды просить не пришлось – я мышью выскользнула наружу. Под цепкими взглядами храмовников вышла из подземелья, а там и из казарм.

Вечерело. Закатное небо нависло над переполненным внутренним двором. В самом центре, окруженный толпой людей, был сложен громадный костер из веток и березовых дров. К столбу-основанию привязывали Иттана. Тот сопротивлялся, но вяло. Нижняя губа его была рассечена, тонкая струйка крови текла из носа.

Я отвела взгляд.

– Иди. – Первый храмовник подпихнул меня в спину, пропуская к костру. Люди расступились. Вот и открылось их поганое нутро: еще вчера они бегали к магу за советом или мазью, а нынче изображали праведников. Судачили, желали долгой агонии.

Люди – это чудовища страшнее подводников. Те хоть не притворяются союзниками.

Я села невдалеке от костра, скрестив ноги. Подали священную книгу. Первый храмовник громко заговорил, но я улавливала лишь обрывки фраз:

– Мы собрались… грешников… покаяться… очистить святым пламенем… вознести дар… почтить память…

Я всматривалась в страницы. Легко, без прежнего сомнения. Знала, что ищу среди пляшущих букв. И увидела подводников и догорающее пепелище. Первого храмовника, чей глаз пронзен стрелой. И многое другое. Кровавое. Жуткое.

Ничего менять не хотелось – эти Слова меня полностью устраивали.

Главное – бездействовать, иначе дорога судьбы свернет в сторону.

– Спасибо, – сказала, улыбаясь и откладывая книгу.

– Читай вслух! – рыкнул сподвижник первого храмовника.

Тот тем временем поджег нижнюю ветку, сырую от дождей и снега. Пламя занялось нехотя, ожило и погасло. Зашептались суеверные люди, убежденные, что коль огонь не разгорелся – чернокнижник должен умереть иным способом.

Я ухмыльнулась.

Один.

– Читай! – Сподвижник отвесил мне пощечину.

Два.

Слизнула солоноватую каплю с уголка губ.

Три.

Огненный язык пожрал полено. Подобрался к связанному пленнику.

Четыре.

Кто-то радостно взвизгнул:

– Горит!

Пять.

Взрыв пришелся аккурат по казарменной башне. Осколки камней полетели в толпу, и гражданские, вопя, разбежались кто куда. Солдаты схватились за оружие. Через дыру в стене потянулись подводники. Мечи первых двоих были обагрены кровью стражников.

Сподвижник храмовника с визгом припал на землю, зажимая голову руками. Первый храмовник верещал о вере и богах, которые защитят его бренное тело.

Ну-ну.

Свист стрелы.

Храмовник упал прямиком в разгорающееся пламя. Тело боги не защитили; возможно, спасут душу?

Я взбежала на костер, схватилась за веревки, которые стягивали запястья мага.

Жарко. Дым забивал горло. Пламя подступало – еще немного, и оно облизало бы нас дочерна.

– Не дрыгайся. Это я!

– Что происходит? – на выдохе спросил Иттан, крутя головой.

– Все хорошо, – хмыкнула я, поддевая узел. – Держись за меня!

Мы практически скатились по бревнам. Крики, стоны, вопли какофонией били по рассудку. Огонь разбежался по бездыханным телам, неуверенно тронул пожухлую траву и начал угасать.

– Пригнись. – Я пихнула Иттана под каменные обломки Дома утех. Глубокую нишу приметила еще с утра, не подозревая, как та пригодится этим же вечером. – Сиди тут.

Дом утех стоял особняком от остальных сооружений, потому огонь не скоро перекинется на него. Да и вообще может не перекинуться.

– Ты куда? – Иттан стиснул мою ладонь. – Боги, что случилось?!

– Позже. Никуда не уходи. Я скоро!

Мазнула его лоб поцелуем и юркой крысой нырнула меж завалов.

Иттан

Запах горелой плоти врезался в ноздри. Иттан зажал нос пальцами. Еще недавно он слышал вопли и молитвы, позже сменившиеся победными рыками. И не понимал, что творится.

После все смолкло.

Вкус смерти – насыщенный, въедливый – плыл по воздуху. В глазах жгло, но зрение прояснялось. Иттан начал различать очертания и световые оттенки – что радовало, потому как на его глаза будто набросили непроницаемую повязку. Страха не было, как и полной слепоты. Иттан ориентировался чувствами. Наверное, это и есть хваленая магическая интуиция. Он пока не понимал причин, но осознавал внутренним чутьем – его зрение преобразовывалось.

Но толку от этого – чуть. Быть беспомощным в разгар битвы – невыносимая мука. Быть неспособным защитить свою женщину – позор. Не знать, где она и жива ли вообще. Куда подевалась Тая?

Могла ли оставить слепца на растерзание порождениям завесы и сбежать налегке?

Иттан надеялся, что могла.

Очевидным было только одно: коменданта уморил первый храмовник. Жаль, что запах отвара показался знакомым только недавно. Теперь Иттан понимал, что в чудодейственное снадобье добавили мор-траву, которая под небольшим магическим вмешательством становилась ядовитой. Она разъедала и без того больные легкие коменданта, вызывала рвоту кровью и, наконец, загубила до смерти.

Пойми он это чуть раньше, все можно было бы переиграть. Но поздно. Комендант мертв. Гарнизон был захвачен храмовниками, но, судя по стихшим мольбам о помощи, недолго Терк властвовал.

Раскачиваясь взад-вперед, чтобы не обезуметь от тишины, Иттан силился вспомнить увиденное в завесе, но натыкался на барьер. Что-то не позволяло ему протиснуться в глубь сознания, что-то подтирало ненужные воспоминания.

Что-то плотно обосновалось внутри его головы.

Кто-то сторонний обживался в мозгу.

– Вылезай, – донеслось утомленное, но довольное. Звонкое. Зыбкое, как пустынные пески.