Насилие не сломает нас! - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Семеник cтр.№ 62

– Если это происходит в рабочей обстановке, насколько естественно человек себя будет чувствовать? Может быть, это не корректно, если, скажем, какой-то сослуживец или подруга по работе проявит сочувствие? Не вызовет ли это неприятное ощущение, когда не афишируется, что это произошло? В этом случае хорошо ли проявить сочувствие или все-таки лучше сделать вид, что ничего не произошло?

– Во всем необходим разумный баланс. С одной стороны, я смотрю на свою коллегу, и мне кажется, что с ней что-то произошло. Но мы не настолько близки, чтобы я влезала со своим желанием помочь. Но при этом, если вообще ничего не сделаю, то мне будет несколько неуютно от своей пассивности. Поэтому, каждый должен задать себе вопрос: зачем я хочу помочь этому человеку, есть ли у меня на это ресурсы, и какие. Я хочу помочь этому человеку или, на самом деле, я это делаю, чтобы не испытывать угрызения совести или чтобы думать о себе как о хорошем человеке.

Если вы в состоянии бескорыстно помочь, делайте это – корректно и вежливо. Можно предложить проводить человека вечером до дома, в какой-нибудь чудесной обстановке попить чаю, заметьте, не алкоголь, а именно чай или шоколад. И здесь можно сказать не «хочешь поговорить об этом?», а «если ты захочешь кому-то рассказать, я могу тебя выслушать». От формулировок очень многое зависит. И конечно дать понять человеку, что все, что он скажет, будет конфиденциально и никуда дальше не выйдет.

И надо четко понимать, готов ли я хранить чужую тайну, или не готов. Потому что если это какая-то постыдная тайна, а я не готова к этому грузу, она может порвать меня «как Тузик грелку». И чтобы облегчить себя, я захочу со всеми поделиться чужим переживанием. Тогда лучше не «сдавать свои уши в аренду».

– Но бывают же моменты, когда фраза «я тебя понимаю» уместна?

– Расскажу историю. Когда я переживала травму насилия, я, будучи человеком довольно болтливым, пыталась поделиться своими переживаниями, разделить это с другими. Мне казалось, что моя боль станет от этого меньше… И чаще всего я натыкалась на все эти «да, я тебя понимаю», с таким очень серьезным выражением на лице. И я никогда не забуду, как мне становилось зябко после этого, и я начинала отращивать этакую «защитную мозоль», чтобы не испытывать боли от травмы и равнодушия. Это сильно и надолго затормозило мое исцеление.

До сих пор у меня перед глазами история с моим старинным другом. Нас связывала не только дружба, но и красивый школьный роман. Мы не виделись несколько лет. И вот встретились: кто, где был, что видел, как изменился…. И потом, уже поздно ночью, за чашкой чая, я ему рассказала, что со мной произошло. Я ничего не ожидала, у меня была уже броня, которая позволяла мне быть равнодушной и ничего не испытывать по этому поводу. Но он сделал самую правильную вещь, на мой вкус. Он меня обнял, прижал к себе, и сказал совершенно фантастическую штуку, он сказал: «Да, малыш, тебе досталось». Больше он ничего не сказал, но этот человек проявил уважение к моей боли. Он поддержал меня, и не влезал со своими умными мыслями и фразами типа «я тебя понимаю».

Нет рецептов и нет алгоритмов, есть только ваше собственное сердце, которое будет биться рядом с тем, кому это необходимо сейчас. Самые простые вещи – самые сложные. Трудно наступить на горло собственной песне, точнее – эго, перестать заниматься саморекламой и самолюбованием и утверждаться за счет чужого горя и просто, молча заварить чай. И терпеливо сидеть невдалеке и наготове. Опять же молча.

– Встречается такой момент. У многих есть жесткая позиция относительно произошедшего, и человек может обидеться на то, что ему посочувствуют сначала, но скажут, что, грубо говоря, «по грехам твоим».

– Если звучит эта фраза «по грехам твоим», то мы говорим не о помощи. Не важно к какой религиозной конфессии вы принадлежите, истинная вера заключается как раз именно в том, чтобы любить человека. Мы же не знаем, за что человеку досталось такое испытание, может и за какие-то его грехи. Но мы в состоянии его любить, несмотря ни на что.

У человека, пережившего насилие, возникает вопрос: «За что мне это?» Очень часто падает самооценка, падает довольно сильно, и человек чувствует себя как никчемное, поломанное, изувеченное и никому уже не нужное существо. И в этот момент очень важно проявление любви окружающих его людей. Очень важно, когда ему говорят: «Фигня война, я тебя все равно люблю».

Психолог Лариса Трутаева

– У вас есть опыт помощи своему сыну-подростку, который пострадал от уличного насилия. Что происходит с ребенком после факта подобного насилия? Почему ему плохо?

– Большая часть того, что применимо к детям, относится и к взрослым. Поэтому взрослые люди могут экстраполировать мои ответы и на свои ситуации.

Итак, ребенок, который подвергся насилию, попадает в психотравмирующую ситуацию, которая связана с наличием сильного испуга. Ситуация характерна тем, что во-первых, это всегда бывает внезапно, во-вторых, это связано с угрозой жизни, которую ребенок в этот момент мог испытывать впервые, в-третьих, ситуация неконтролируемая ребенком, так как он не имеет соответствующего опыта. Эти три фактора приводят к сильному испугу, который вызывает стресс.

Считают, что человек после перенесенной психологической травмы проходит три стадии. В течение последующих шести недель, как правило, идут т. н. «постстрессовые реакции», которые в основном выражаются в нарушении дыхания, сердцебиения, потливости и нестабильности нервной системы, может прыгать давление, появляется раздражительность, бессонница и ночные кошмары, головные боли и звон в ушах, плохая концентрация и пережевывание «умственной жвачки». Это при условии, что ребенок не получил физических травм. На этой стадии у человека происходит первая реакция – реакция отрицания. Он не может поверить, что это произошло с ним.

Вторая стадия обычно начинается в пределах шести недель после события и длится до шести месяцев: тревога нарастает, появляется жажда отмщения. Ребенок избегает ситуаций или мест, запускающих воспоминания о травме. Возможны «флешбеки» – вспышки пережитого в сознании. Появляются симптомы депрессии, потеря интереса к окружающему миру, слабость и постоянное чувство усталости, нарушение концентрации и рассеянность. Преследуют постоянные мысли о случившемся и о смерти.

Третья стадия возникает в пределах шести месяцев и длится около полугода. Симптомы усугубляющейся депрессии, поглощенность чувством бессилия и боли, низкая самооценка и ощущение собственной никчемности, чувство вины, потребность снять внутреннее напряжение с помощью алкоголя или психотропных средств.

На этой стадии развивается посттравматическое расстройство как отсроченная и затяжная реакция на психотравмирующее событие. Если травма не прорабатывается своевременно, то расстройство будет сильным и может стать хроническим.

Потом уже этот опыт ребенок может перенести во взрослую жизнь. Например, если насилию подверглась девочка-подросток, она может найти себе мужа, который все время будет подвергать ее насилию.