Два сталкера. Черный судья - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Левицкий cтр.№ 5

– Кто пойдет за водкой? – спросил Паша.

– Я занят, – отмахнулся Слава, увлеченный блондинкой. – Пусть Микроб идет.

– А чего сразу я?! – сталкер ощетинился и стал напоминать агрессивного боевого ежа.

– Ладно, – Лексус поднялся, протянул руку черненькой. – Я сгоняю на мотоцикле. Поедешь со мной?

Можно было и правда послать Микроба, но очень хотелось проверить, как черненькая отреагирует на его черный «харлей» с аэрографией языков пламени, блестящими дисками. Девчонкам он нравился безумно. Жаль, блондинка не увидит ни «лексаря» в гараже, ни мотоцикл, да и сам гараж – произведение искусства, хоть живи там.

– Ты же пил, тебе за руль нельзя, – заметила девчонка.

– Я – пил? Ты не видела, как я пью! Это даже не разминка, я трезв и бодр, – он протянул ей шлем, помог его надеть. – К тому же мотоциклистов не останавливают, да нам и недалеко.

Лексус оседлал мотоцикл, девушка уселась сзади, обхватив его за талию. Ворота открывались с пульта, Лексус незаметно нажал на кнопку, хлопнул в ладоши и воскликнул:

– Сезам, откройся!

Ворота отъехали в сторону, и Лексус надавил на газ. Выехав, он так же нажал кнопку закрытия ворот и покатил вдоль березовой аллеи, поднимая клубы пыли.

Он обожал мотоциклы, они давали свободу. А дома – рабство, напоминание о том, что ты – винтик системы, причем не самой чистой. Больше всего его раздражал Микроб, в нем чувствовался нечистый на руку проныра, который мать родную продаст. Возможно, он даже убивал. Иметь с ним дело отвратительно, но необходимо, потому что Микроб может достать любой арт в Зоне.

И вообще, гори они огнем! Сейчас – свобода, раскаленная дорога и неповоротливые легковушки. Жаль, скорость не та, но на трассу выпившим лучше не ездить.

Торговый центр был в пяти минутах езды, но Лексус не торопился, нарезал круги по району, а девушка позади мирилась со своей участью. Поколесив около получаса, Лексус таки припарковался между двумя мини-вэнами. Девушка слезла, сняла шлем, ее черные волосы разметались. Восхищенная, раскрасневшаяся, она была так красива, что Лексус не удержался, поволок ее в торговый центр, подарил ей золотое колечко, а потом повел в бар, где они выпили по коктейлю, затем заказали десерт и еще выпили.

Купив три бутылки коньяка, вино и мартини, Лексус нехотя покатил домой.

Он не спешил, ехал длинной дорогой и думал, как лучше явиться гостям: через центральные ворота, чтоб блондинка с балкона увидела его «харлей» и поняла, какая она дура, или сразу парковаться в гараж, который на другом конце участка, и идти через сад. Ворота с пульта не открывались, придется спешиваться и работать руками, что было неприятно после того, как он почувствовал себя богом.

Когда строил дом, он купил соседний участок, и теперь у него был выезд на две дороги. Десять лет назад его двухэтажный дом с тремя балконами, красной черепичной крышей, мансардой в греческом стиле и затемненными окнами во всю стену первого этажа стоял среди убогих лачуг особняком, теперь же старики вымерли, продали недвижимость, и один за другим выросли приличные дома, которые радовали глаз. Еще бы ухабистую дорогу отремонтировать, чтоб ямы не объезжать, вообще красота была бы!

Лексус свернул на узкую улочку и сбавил скорость: в середине улицы, как раз напротив его гаража посреди дороги стояла полицейская машина. Как человек не совсем чистый перед законом, Лексус решил не попадаться на глаза ментам и начал разворачиваться. Вряд ли они приехали по его душу, но как-никак, он занимался перепродажей артефактов, торговлю которыми пыталось монополизировать государство, и лучше перестраховаться.

Придется открывать главные ворота вручную, э-эх!

Каково же было его удивление, когда напротив распахнутых главных ворот он увидел целый наряд: два ментовских «бобика», легковушку… Он затормозил сразу за поворотом и замер, не веря своим глазам: один полицейский в бронежилете курил, второй со скучающим видом поглаживал ствол автомата, и целый рой ментов сейчас переворачивал дом вверх дном.

– Что случилось? – поинтересовалась девушка.

Многих неприятностей Лексусу удалось избежать, потому что он в экстренных ситуациях не впадал в ступор, а начинал быстро соображать.

Кто-то его сдал, скорее всего Микроб. Приехал наряд, обыскал дом, нашел артефакты и два незарегистрированных «ствола» – надо бежать, желательно за границу. Никто из друзей, кроме Сереги, не знает его настоящего имени. Дом оформлен на Серегу, который не выдаст… Япона мать, Серегина машина – вон она! Они и его загребли, вот подстава! Что ж он раньше-то приехал, дурак?

Что делать с девкой? Если бежать, то пара привлечет меньше внимания, тем более, мотик тоже оформлен на третье лицо… Но девку жалко, друга подставил, и ее… Нет, нельзя, не по-человечески.

– Слезай, – скомандовал он.

– Что?

– Слезай, если хочешь жить.

Девушка подчинилась безоговорочно. Но пока они разговаривали, автоматчик повернул голову и увидел мотоцикл, в это самое время из открытых ворот на носилках вынесли труп, накрытый белой простыней. Они что, устроили стрельбу и кого-то прикончили? О, боги! Пока мент соображал, Лексус развернулся и газанул, обдав недоуменную Лену или Машу, а может быть Иру, облаком пыли.

За его спиной взвыла сирена.

Порядки в отделении реанимации были строгими: никаких посетителей, и Кай уже сутки жил в больнице. Пока Нику оперировали, ждал в столовой на первом этаже, потом наступила ночь, и его очень вежливо попросили уйти – он переместился в коридор, ведущий в приемный покой, сел на стул и привалился затылком к стене.

Сон не шел, напряжение не отпускало. Впервые в жизни Кай пожалел, что не умеет молиться и поблизости нет храмов. Мимо с грохотом прокатили носилки, где корчился больной, донеслись крики, отборный мат. Бледная женщина лет пятидесяти, дремавшая за четыре стула от Кая, вздрогнула, открыла глаза, пожевала губами.

Кай встал, прошелся по коридору, отодвинулся к стене, пропуская санитарку с ведром воды. На больничном лифте, нестерпимо воняющем хлоркой, поднялся на третий этаж – в отделение нейрохирургии, – надавил на кнопку звонка.

В бронированной двери распахнулось зарешеченное окошко, и грубым женским голосом сказали:

– Чего вам?

– Дежурного врача. Мою жену оперируют.

– Имя?

– Литвинова. Вероника Литвинова.

– Ждите. Узнаю.

Окошко хлопнуло, донеслись тяжелые шаркающие шаги. Кай прислонился лбом к холодному железу двери. Если бы она умерла, с ним бы уже связались, значит, надежда есть. Вот только люди после таких травм в лучшем случае лишаются памяти, в худшем остаются парализованными, теряют зрение, обоняние, разум. Раньше Кай думал, что смерть милосерднее такой жизни, сейчас желал одного – чтоб Вероника жила. Он будет ухаживать за ней, водить за руку, кормить с ложки… Только пусть живет.