Рублевка-3. Книга Мертвых - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Антонов cтр.№ 26

Томский не стал доискиваться причины, по которой Монте-Декстер не пустился за ним в погоню, а просто ускорил шаг. Когда джип скрылся из вида, Толик наконец перевел дух и подумал о том, что совершенно не желает участвовать в терках Садыкова и Хмельницкого – пусть сами разбираются. Через километр тропа расширилась, между пожухлой травой и чахлыми кустарниками появились большие куски асфальта. Потом Томский увидел ржавый остов некогда шикарного автомобиля. Водитель его принял свою погибель в машине: руль все еще обхватывали скелетированные пальцы, а на сиденье лежал обвитый ползучими растениями череп. Еще через сотню метров Анатолий увидел съехавший в кювет грузовик, а дальше – разрушенную пятиэтажку, сразу за которой открывался вид на мертвый город, тонувший в сером мареве утреннего тумана: пустые улицы, заросшие кустами, пробившими асфальт, поваленные фонарные столбы, дома, уже совсем не похожие на человеческие жилища. Эти картины были хорошо знакомы Томскому. Не хватало здесь самой малости – звуков и живых существ.

Всматриваясь в темные проемы окон, Толик нервничал: «Так не бывает. Если есть город, значит, должны быть и обитатели. Пусть не люди. Ведь совсем недавно на Рублевском кладбище мутанты перли из всех дыр. А здесь… Неужели фермент, о котором трепался Садыков, настолько мощный, что вся наземная нечисть рванула в Жуковку?»

Томский усмехнулся – он не подозревал, что когда-нибудь будет скучать по мутантам. Потом двинулся дальше, продолжая размышлять: «Остается отыскать примету, по которой можно будет узнать название города, напрячь память, чтобы хоть примерно вспомнить карту, определить направление и убираться отсюда. Но и поддаваться эмоциям не стоит. Что из того, что город пуст? Прекрасный повод для того, чтобы дать отдых больной ноге, отдышаться и согреться».

Для привала Анатолий выбрал помещение на первом этаже одного из домов. Дверь в комнату была заблокирована обвалившейся лестницей, а внешняя стена обрушилась. Таким образом, Толик был защищен от нападения изнутри дома и получал отличный обзор улицы.

Забравшись в комнату, Томский насобирал оставшиеся от мебели щепки, разжег костер, снял противогаз и открыл ножом банку тушенки. Говядина просто таяла во рту и будила воспоминания о тех временах, когда вкусная и питательная пища была чем-то само собой разумеющимся. Что ни говори, а жуковские лучше остальных сумели сохранить материальное подкрепление этих воспоминаний. И все – благодаря своему фараону, тому самому Рамзесу, который тогда еще созидал, а не разрушал.

Наступал день, на улице разгулялся ветер. Наблюдая за тем, как он раскачивает куцые кроны деревьев, Анатолий мысленно перечислял все города и поселки, расположенные в рублевском регионе: «Куда забросила меня судьба? Архангельское? Барвиха? Подушкино? Может, что-то подскажут эти почти истлевшие обрывки бумаг?»

Не повезло. Валяющиеся на полу обрывки оказались страницами какого-то журнала с выцветшими фотографиями пышногрудых красавиц и листками ученических тетрадей. Большей частью ничего из написанного разобрать было невозможно, но один абзац Томский все-таки прочел:

– Этим летом наша семья гостила у бабушки. В саду было очень много яблок, груш, слив. Я научилась доить корову, а мой братик Максимка подружился с огромной дворнягой по кличке Гром. Домой все вернулись хорошо отдохнувшими, в отличном настроении…

Томский бережно расправил листок, положил его на пол, придавил обломком кирпича и с грустью подумал: «Если квартира хочет помнить своих жильцов, ей нельзя в этом отказать. Где сейчас девочка или мальчик, написавшие эти строки? Где Максимка и его друг Гром? Где остальные обитатели этой квартиры? Погибли в первый день Катаклизма или умерли от лучевой болезни чуть позже? А может, сумели спастись, и теперь повзрослевший Максимка стал смелым сталкером, который шагает по туннелям московского метро, сжимая в руках автомат, добывая пропитание родственникам?»

С этими мыслями Томский покинул свое убежище и остановился посреди улицы, раздумывая, в какую сторону ему идти. Ветер усилился. Вдруг раздался вой – натужный, то поднимающийся до пронзительно высоких нот, то скатывающийся в басы. Определить, откуда он доносился, было невозможно. Казалось, этот вой заполнил каждый уголок города, а зверюга, его издававший, мог выскочить из-за любого дома.

Толик бегом вернулся в квартиру-убежище, сменил «Крыса» на автомат и приготовился защищаться. Он скучал по мутантам? Бог услышал его молитвы и послал чудище, один рев которого заставлял вибрировать барабанные перепонки и сжиматься сердце. Кто мог так завывать? Томскому вспомнилась картинка в учебнике «Природоведения», где был изображен доисторический мамонт – грозный, покрытый густой шерстью исполин с длинными, изогнутыми бивнями. Толик взглянул на «калаш», казавшийся теперь игрушечным, и пожалел о том, что не прихватил с собой «Муху».

Мужчина и мальчик приближались. Хотя они и не выказывали явных признаков враждебности, Бамбуло решил стрелять – мало ли что взбредет в головы этим мутантам, способным вызывать галлюцинации. Болтать еще с кем-нибудь, вроде призрака Агаты, Степану совсем не хотелось. «Прости, хлопчик. Так надо», – подумал Стук, поймав на мушку пацана, который казался опаснее, чем старший пучеглаз.

Сверкающие глаза мальчишки вперились в Степана, который хотел уже было выстрелить, но тут услышал шорох за спиной. Бамбуло обернулся. К нему приближался покрытый черно-белой шерстью мутант с оранжевыми глазищами. Остановившись в метре от человека и опираясь на хвост, он встал во весь рост и помахал передними лапами, демонстрируя выпущенные когти.

– Знову ти!

Степан надавил на курок. Очередь снесла лемуру половину головы, и мутант рухнул к ногам Бамбулы, забрызгав его штанины кровью. Но это было только началом. Когда Степан обернулся к глазунам, то увидел, что от них остались только рожки да ножки. С десяток обезьяноподобных мутантов, отталкивая друг друга, во всю трудились над трупами мужчины и мальчика. Они были так заняты своим обедом, что не обратили внимания на Стука, который этим и воспользовался. Прижимая приклад автомата к животу, он принялся методично поливать лемуров короткими очередями. Оранжевоглазые убийцы с визгом валились друг на друга. Когда патроны закончились, Степан не стал перезаряжать «калаш», а просто схватил его за ствол и, работая, как дубиной, крушил черепа и проламывал грудные клетки мутантов. Последнего, оказавшегося самым прытким и изворотливым, Стук добивал с особенной яростью. Прижав монстра к стене, Бамбуло воткнул в его живот то, что осталось от разбитого в щепки приклада автомата.

– Уф!

Победа была бы полной и безоговорочной, если бы мертвый лемур не растворился вдруг в воздухе. Поле битвы, где еще минуту назад лежали трупы не меньше двадцати лемуров, тоже оказалось пустым: ни тел, ни кровавых луж. Только вмятины на стене, оставленные ударами автомата. А пучеглазые мальчик и мужчина, целые и невредимые, стояли на том же месте.

– Що я роблю?!

Задав этот вопрос самому себе, Стук, полностью обессиленный, сел на пол и отшвырнул то, что осталось от «калаша». Пучеглазам не требовалось оружия, чтобы разделаться с человеком. Мутанты могли заставить плясать его под свою дудку одним лишь взглядом. Не было никакого боя с лемурами. Глазуны внушили ему это и заставили расколошматить автомат о стену.