Местные, называемые бомжами, страх как не любили резкого света. Привычка жить в подземельях коллекторов, катакомб и канализации к хорошему зрению если и приводит, то только к ночному. На поверхность они выбираются редко, как раз в такие вот мрачные дни. И с Бурей, сейчас уже добирающейся сюда, бомжи частенько доходили до Первого круга, трепля по дороге новичков и туристов.
Граната ударила как положено «Заре». Ослепляя, оглушая и вообще приводя в шок и трепет. Только приводить-то оказалось некого. В темном закутке не раздалось ни звука. Совершенно. Либо пусто, либо опаснее, чем бомжи. Хреново.
Расслабляться не пришлось. Снизу, завопив чисто по-дурному, донеслось, что, мол, Степки-то нет, как же так?! И кровь, мать ее…
Выучка Графа все же так себе. Сказано было дебилушкам – сидеть на жопе ровно и не спускаться вниз, пока второй этаж не проверят. Ну, как сказано? На пальцах… хотя, думалось Урфину, может, стоило и сказать все же? Ни хрена-то они не поняли, получается. А еще ведь, к гадалке не ходи, перед Зоной наизусть заучивали типа специальные знаки спецназа для работы в группе. Идиоты…
Баркас что-то прошипел про себя… Ну, ясно, ему уже надоело ждать. Надоело так надоело. Тем более что сейчас работа телячья, знай успевая поворачиваться.
Удар! Дверь внутрь, ствол за ней. Чисто! Прикрыть коридор, стоя за спиной.
Шаг вперед, на опережение. Выбить соседнюю дверь, чуть в сторону… чисто!
Следующая падает внутрь, поднимая пыль и грохоча. Чисто!
Твою мать! Противоположная… эх и воняет… Чисто!
Дах! Ломается пополам, хренова МДФ… Чисто!
Замереть, конец коридорчика все ближе… Окно? Дальше открытое окно?
Выбить. Внутрь стволом. Чисто… И никого дальше, хоть спорь.
Шаг, выбить, чисто, мать твою… Последняя.
Баркас остановился возле окна, осторожно выглянул вниз, сплюнул.
– Бомжи. Под окном валяется часовой, ему горло перерезали, нож оставили.
– И что? Почему бомжи-то?
– Потому что череп вороний оставили. И их было несколько человек, по следам видно.
Бомжи… Урфин выругался. И еще раз. Сволочные местные твари, ни хрена никого не уважающие. Долбаные местные махновцы, не ставшие Красными или Белыми, но и людьми не оставшиеся. И Уизли они сперли, тут вопроса нет. Вопрос другой… Для чего?
Вариантов не великое множество, и каждый хуже другого. Хорошо, если для развития собственного генофонда, решив упереть молодого и прям-таки племенного бычка для осеменения.
Сожрать? Вряд ли… Но…
Продать кому-то серьезному и для чего-то, о чем думать не хочется? Этой отрасли местного бизнеса – киднеппинга в последнее время становилось все больше. Хера ль, когда прямо в логово дьявола сами по себе прутся готовые наборы для трансплантации. Некоторые излишне впечатлительные бродяги все чаще катались к врачам куда подальше и не повторяясь. Чтобы не расчленили и не продали по кусочкам. Теория заговора и все такое. Ну, все ж знают, сколько стоит вырастить новую почку в «Биофарм-Раша», верно? Дешевле найти чужую. Особенно не скупились на такие юные и чистенькие, как вот у рыжей пропажи.
– Пойдем дальше, братишка? – Баркас покачал головой. – Или поищем?
– А ты как сам думаешь?
– Чего тут думать… – Баркас оглянулся. – Рюкзаки пошли возьмем. Еще светло. Успеем к Копатычу.
Это друг заметил верно. Урфин покосился под окно, на уже поднявшуюся жесть-траву и разозлился еще больше. Сукины дети, увели из-под носа пацана и думают, что им ничего за это не будет. Будет, мать вашу. Бродяги, если они настоящие и честные, своих ни хрена не бросают.
Снаружи, грохоча и посверкивая, над округой грохотала Буря. Выросшая из крохотной черной малышки, шевелившейся поутру над Заливом, до огромной и тяжеленной бабищи-вахтерши. Таких гвардейских статей, что Урфину оставалось только присвистнуть, оценивая всю красоту, ждущую их, если не успеют все сделать быстро.
– Лишь бы не началось, пока мы след нормально не найдем. – Баркас матюгнулся. – Разойдется, и все, поминай как звали мальчугана.
– Фига, – тяжело бросил Урфин, – найдем. Не зря Зона нам его подкинула.
– Кто спорит, братишка? Я вот не спорю. Пошли, а то сейчас скоро жахнет так жахнет.
Жахнет… Жахнет это херня по сравнению с уже замеченными Урфином неприятностями, ползучими и прыгающими. Каждой из них хватит на любого из двоих людей, решивших благородно выполнить до конца человеческий долг. Да еще как хватит.
След вел в нужную им сторону. Только идти по нему оказалось сложнее, чем думалось. Бомжи не такие умные, как буги, но и им хитрости не занимать. Совершенно. Петлять и сбивать с толку сволочи умеют хорошо.
Да и Буря… Эта паскуда сейчас так спокойно им подгадит, только держись. Чудовище, черно-сизое, лилово-алое по краям, ползло вперед все увереннее и неотвратимее. Посверкивало изнутри заранее заготовленными ломаными рогами молний, грохотало безумием пока сдерживаемых порывов локального урагана. Трещало выпускаемыми наружу голубовато-мертвенными и прекрасно-смертельными шариками-огоньками святого Эльма. Порождение Зоны, кажущееся порою страшнее собственной матери и хозяйки.
Любая аномальная ловушка с Бурей становилась сильнее и агрессивнее. «Микроволновки» радовались ей, как телята мамкиному молоку. Единственный источник подзарядки электрических капканов придавал снулым и почти заснувшим медузам адский пинок для бодрости.
Тут и там искрили неожиданно выросшие полуживые пузыри, наполненные ярящимися ваттами и вольтами, так и тянущимися к живому теплу. Скорость, выносливость, радиус, сила поражения… «микроволновки» любили Бурю куда больше, чем, скажем, сам Урфин любил девчушек из подтанцовки в «Солянке». А их он любил всей черной половиной своей угрюмой души.
Под волнующейся жесть-травой перекатывались раскаленные ало-черные огромные шишки «бенгалок». Подпрыгивали, потрескивая концентрированным напалмом, прожигающим даже сталь. Замирали, гудя и нагревая воздух перед следующим рывком. Превращали и без того нервную прогулку в пробежку по минному полю.
Баркас петлял, замирая и разглядывая землю под ногами. Урфин, карауля аномалии, немного отдыхал. Напарник пер вперед со странно высокой скоростью. Как будто в нем неожиданно проснулись родительские чувства и рыжий Уизли не просто найденыш. Хотя, врать себе не стоило, что-то такое же шевелилось и у самого Урфина.
Да не место здесь ребенку. Пусть у того и у самого дети вполне готовы появиться, стоить захотеть. Пацан, он и есть пацан. Вытащить его из утробы суки Зоны вполне правильная задача для нормального мужика. А себя с Баркасом Урфин другими и не считал. Вот и пер за другом, стараясь не пропустить ни малейшей мелочи, грозившей лысому.
Буря рокотала в паре километров, выстилая под собой мусорный шлейф, поднятый воздушной юбкой. Изредка с ее стороны доносился чуть другой грохот. Буря добиралась до умирающих домов, складов, гаражей и торговых центров, крушила и втягивала в себя. Дождь из граненого битого стекла, острой деревянной щепы и поблескивающих кромками разрывов железа… приятный сюрприз для поисков. Этакий дополнительный бонус, чтобы жизнь медом не казалась.