Иудино дерево в цвету - читать онлайн книгу. Автор: Кэтрин Энн Портер cтр.№ 29

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Иудино дерево в цвету | Автор книги - Кэтрин Энн Портер

Cтраница 29
читать онлайн книги бесплатно

Свидетель

Дядя Джим Билли был так стар и так долго гнул спину над разными вещами, собирая их и разбирая, переделывая и починяя, что согнулся, можно сказать, пополам. Пальцы у него были скрючены и не разгибались, оттого что он, работая, всегда держал предмет очень крепко, и выпрямить их было невозможно, даже если ребенок брался за его толстые черные пальцы и пытался их разогнуть. Ходил он, ковыляя и опираясь на палку; сквозь клочковатую растительность на голове просвечивал лиловый череп, а сами волосы поседели, стали иззелена-серыми и как будто бы траченными молью.

Он чинил сбрую и подбивал подметки другим неграм, строил заборы и курятники, навешивал двери на сараи; протягивал провода и вставлял новые оконные рамы, подвинчивал ослабевшие дверные петли и латал прохудившиеся крыши; исправлял покосившиеся стенки конных экипажей и расшатанные ножи плугов. А также он умел вырезать из деревяшки маленькие надгробия; дай ему хоть какой-нибудь деревянный брусок, и он сделает из него замечательный могильный памятник, совсем как настоящий, с орнаментом и с надписью, если нужно. А нужно бывало часто, потому что какой-нибудь зверек или птица постоянно умирали и надо было их хоронить по всем правилам: на тележке, убранной, как похоронные дроги, в гробике — обувной картонке, под траурным покрывалом, с множеством цветов, ну и понятно, с надгробным памятником.

Орудуя своим большим ножом, ловко прорезая на дереве круги, чтобы получился цветок, обстругивая и сглаживая бока и низ, останавливаясь по временам и разглядывая сощуренным глазом свою работу на расстоянии вытянутой руки, дядя Джим Билли обязательно что-то бормотал тихим, прерывающимся голосом, как бы про себя; но на самом деле он что-нибудь рассказывал, обращаясь к тем, кто стоял рядом. Иногда это был запутанный рассказ о привидениях; тут, сколько ни слушай, все равно не поймешь, сам ли дядя Джим Билли видел привидение и действительно ли это было привидение, или же просто человек, который вырядился привидением. И еще он любил рассказывать про ужасы рабовладельческих времен.

— Его, бывало, схватят, привяжут и стегают, — невнятно повествовал он, — кожаным ремнем в дюйм толщиной и длиной с человеческую руку, а в ремне прорезаны круглые дыры, как хлестнет, так отрывает от кости круглые куски кожи и мяса. А как отхлещут ремнем и вся спина становится один кровавый кус мяса, наложат на спину сухой кукурузной шелухи и поджигают, поджаривают, а после сверху еще уксусом обольют… Н-да, сэр. А на следующее утро он уже должен выходить на работу в поле, а не то ему опять все то же учинят по новой. Вот так-то. Если не выйдет на работу, опять ему все по новой.

Дети — их трое: серьезная, воспитанная десятилетняя девочка, задумчивый восьмилетний мальчик и быстроглазая пугливая выдумщица шести лет — сидят вокруг дяди Джима Билли и слушают не без смущения. Конечно, они знают, что когда-то негры были рабами, но их уже давно всех освободили, и теперь они просто слуги. Детям трудно представить себе, что дядя Джим Билли родился при рабстве, как выражаются негры. Ведь он, должно быть, давно уже и думать забыл, что был когда-то рабом. На их памяти он никогда не выполнял то, что ему велят. Он делает свою работу, как хочет и когда хочет. Если тебе нужно вырезать надгробие, просить его об этом следует крайне осторожно и вкрадчиво. Рассказ его про рабскую жизнь звучал совсем беспристрастно и отвлеченно, но все-таки им неловко и немного не по себе. Поль предпочел бы сменить тему, но маленькая востренькая Миранда желает знать самое худшее.

— А с тобой тоже так обращались, дядя Джим Билли? — спрашивает она.

— Нет, мэм, — отвечает дядя Джим Билл. — Какое имя тебе вырезать на этом памятнике? Со мной никогда. Это на рисовых плантациях такие дела делались. Я всегда работал здесь, поблизости от господского дома, или в городе при мисс Софии Джейн. А вот там, на плантациях…

— И они от этого не умирали, дядя Джим Билли? — спрашивает Поль.

— Еще бы не умирали, — отвечает дядя Джим Билл. — Еще как умирали, — он мрачно поджимает губы. — Умирали тысячами и десятками тысяч.

— Ты можешь вырезать тут надпись «В блаженстве на небесах», дядя Джим Билли? — заискивающим голоском спрашивает Мария.

— Это над каким-то кроликом, мисси? — негодует дядя Джим Билли. Он вообще очень набожный. — Над язычником? Нет уж, мэм. На плантациях их привязывали к столбу и выставляли на весь день и всю ночь, и еще день и еще ночь, и еще день с завязанными руками и ногами, чтобы ни почесаться, ни отмахнуться, и комары пожирали их заживо. Накусают так, что человек распухнет, будто шар, и на всю плантацию слышны крики и мольбы о спасении. Н-да. Так-то вот. И ни капли воды напиться и ни корки хлеба… Да, брат. Вот как было. Именем Господа свидетельствую. Осанна! А теперь берите свой памятник, и чтоб я вас больше не видел… А не то я…

Дядя Джим Билли мог вдруг ни с того ни с сего рассердиться, а за что, непонятно. Чуть что, приходил в ярость. Но угрозы его были такие невероятные, что не могли нагнать страху даже на самого доверчивого ребенка. Он постоянно собирался кому-то сделать что-то ужасное, а потом еще самым жутким образом распорядиться останками. С кого-то грозился заживо спустить шкуру и прибить гвоздями к воротам хлева, или оттяпать топором чьи-то уши и прицепить на голову Бонго, безухому пегому псу. Часто он говорил, что выдерет у кого-то все зубы и смастерит из них вставную челюсть для Старика Ронка… Старик Ронк был бродяга, он все лето жил в хижине позади коптильни, кормился вместе с неграми и целыми днями сидел и шамкал беззубым ртом. У него росли на лице редкие черные, словно вощеные волоски, и из-под красных, воспаленных век смотрели злые глазки. Говорили, что он колется морфием, но что такое морфий и как это им колятся и зачем, никто, похоже, не знал… Подумать, что твои зубы достанутся Старику Ронку, было неприятно.

А не исполнял дядя Джим Билли свои угрозы, как он объяснял, потому, что руки не доходили. У него всегда было слишком много дел, которые он все не успевал переделать. Но когда-нибудь в один прекрасный день он еще кое-кого так удивит, что обомлеешь, а до той поры пусть все смотрят в оба.

Цирк

Доски, уложенные на клети из толстых бревен, длинными рядами поднимались одна над другой на страшную, головокружительную высоту и обнимали арену большим овалом. На них тесно сидели люди, «точно блохи на песьем ухе», сказала Дайси, крепко держа Миранду за руку и с неодобрением озираясь вокруг. Над головами на трех столбах пузырился огромный провислый брезент. Их семья, когда расселась, заняла почти целый ряд.

В одну сторону посмотреть, там друг за другом сидели папаша, сестра Мария, брат Поль, бабушка; за ними двоюродная бабушка Кизия, двоюродная сестрица Кизия и троюродная сестрица Кизия, они только что приехали в гости из Кентукки; потом дядя Чарльз Бро, кузен Чарльз Бро и тетушка Мари-Анн Бро. А в другую сторону — маленькая кузина Люси Бро, большой кузен Поль Гэй, двоюродная бабушка Салли Гэй (которая нюхала табак и потому была позором семьи); два незнакомых очень красивых молодых человека, они, может быть, тоже кузены, но, что точно, они влюблены в кузину Миранду Гэй; и сама кузина Миранда Гэй, шикарная красавица в шуршащих шелковых юбках, чуть не полдюжины одна на другой, у нее упоительные духи и чудесные черные кудри и огромные, испуганные серые глаза, «как у жеребенка», сказал папаша. Миранда мечтала, когда вырастет, стать тютелька в тютельку похожей на нее. Держась одной рукой за Дайси, она высунулась и помахала кузине Миранде, та улыбнулась и помахала ей в ответ, и незнакомые молодые люди помахали тоже. Миранда была страшно взволнована. Она в цирке первый раз и возможно, что последний, потому что бабушку уговаривали взять ее с собой чуть не всем семейством, и она в конце концов сказала: «Ну, хорошо, на этот раз. Поскольку съехалась вся родня».

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию