Закрой дверь за совой - читать онлайн книгу. Автор: Елена Михалкова cтр.№ 80

Герой фильма бился в стену, чтобы выжить. Он подбадривал самого себя сказкой о маленькой упорной птичке.

Да что здесь происходит?

Пес носится туда-сюда. Он больше не выглядит расхлябанным дурнем. Он похож на солдата, исполняющего приказ. Приказ, отдаваемый полупарализованной старухой….

Мяч в очередной раз ударился о лягушачью корону.

Илюшин застыл.

Корона… Венец…

Диадема.

– …вот поэтому я решила в итоге остановиться на миорелаксанте.

Мяч старухи раз за разом попадал в диадему!

Илюшин очень медленно обернулся и заставил себя уважительно улыбнуться Одинцовой. Эта улыбка далась ему с таким трудом, что он предпочел бы еще один удар ножом.

– Отличный выбор, Елена Васильевна!

«Не смотри! Не смотри на него!»

Его взгляд притягивало к старухе как магнитом. Макар продолжал стоять, чувствуя, как губы сводит от принужденной гримасы. Но когда мячик снова пролетел мимо, наклонился и едва уловимым движением подхватил его, сунул в карман. Пес разочарованно ткнулся ему в колени.

– Я тут это… – пробурчал Бабкин, входя в комнату с подносом. – Приготовил, короче…

На подносе дымился чайник и белела изящная фарфоровая чашечка.

– Извините, что без разрешения…

– Ну что вы! Поставьте на столик, пожалуйста. Я люблю, чтобы заварился как следует.

«Что у нее там? – быстро просчитывал Макар. – Игла? Пистолет? Если пистолет, все совсем паршиво. Она начнет стрелять. Голову дам на отсечение, начнет. Первой ее целью будет Серега».

Бабкин, ни о чем не подозревая, собирал в стопку журналы, лежащие на столе.

«Как только она поймет, что я догадался, она пальнет в него».

«Уйти? Вернуться с полицией? Но где гарантия, что Гройс будет еще жив?»

«Уходить нельзя».

Илюшину показалось, что голова сейчас лопнет от напряжения. Как, черт возьми, отобрать у нее пистолет, не дав ей прикончить старика?

– Положите, пожалуйста, на полку, – любезно попросила Одинцова.

Непроницаемое белое лицо. Фальшивая улыбка на полных губах. Овечьи щеки.

Они были в одной комнате с убийцей. Как он мог не почувствовать безжалостной силы, исходящей от нее? Илюшин ни секунды не боялся, когда к его горлу был прижат нож. Но сейчас ему стало не по себе.

– Минуточку… Вот так…

Бабкин чувствовал себя как слон в посудной лавке. Все такое маленькое! Такое хрупкое! Такое старое, в конце концов! Того гляди рассыплется в прах от его неловкого движения.

И еще Макар застыл как кукла, не делая и попытки помочь. Хозяйка сама себя развлекает светской беседой, а он молчит, паршивец!

Сергей наконец сгреб журналы и двинулся к книжной полке.

И тут Илюшин заговорил.

– Не знаю, как ты, – непринужденно сказал он в спину Сергею, – но я уже зарядился кислородом для нашей ужасной городской жизни.

Бабкин не отреагировал. Аккуратно сложил стопку, однако не рассчитал: повернулся, задел локтем и верхний журнал спланировал на пол, упав под ноги неподвижной старухе.

– Ой! Сейчас приберу!

Сергей присел на корточки.

– Ничего страшного, – нетерпеливо сказала Одинцова. – Извините… Боюсь, мне скоро пора…

Следом произошло немыслимое. Инвалидная коляска вместе с сидящим в ней человеком взлетела в воздух. Всю свою силу Бабкин вложил в то, чтобы резко швырнуть ее, схватившись за нижнюю перекладину. От удара Ирму отбросило назад.

Три выстрела, один за другим, прорезали тишину. Илюшина оглушило. Он бросился к коляске, со страшным грохотом упавшей на пол, схватил старика и потащил за диван. Над его ухом залихватски свистнул хлыст, и тотчас со звоном осыпалось стекло.

– Лежать! – дико заорал Сергей.

Макар запоздало понял, что только что избежал пули. Он послушно упал на пол. В ушах у него гудело, он чувствовал себя так, будто голову сунули под колокол. Крики, снова грохот, короткий вопль Бабкина – и стало тихо.

– Серега! – позвал Илюшин и не услышал собственного голоса.

Он поднял голову, ожидая увидеть нацеленное на него пистолетное дуло. Но увидел в двух шагах от себя Бабкина, который прижимал к полу Елену Одинцову, заломив ей руку за спину.

– Макар! Пистолет возьми! Макар!

Илюшин встал, поднял оружие и помотал головой. Бабкин вздохнул и выпрямился.

– Ты что? – опешил Макар. – Держи ее!

– Не ори.

– Что?

– Она без сознания, я ее вырубил. Без сознания, говорю! Тебя что, оглушило?

Макар с силой прижал пальцы к ушам, и колокол вдруг затих.

– Господи, я чуть не…

– Ты цел? Цел?

Бабкин ощупал слабо сопротивлявшегося Илюшина с ног до головы и облегченно выдохнул.

– Вот же бешеная сука! Три пули в потолке, одна в окне. Надеюсь, на улице никого не убило. А Гройс-то как? Вот смешно будет, если у него сердчишко не выдержало всей этой пальбы.

– Мне бы твое чувство юмора, – сказал Илюшин.

Пока Бабкин связывал руки неподвижно лежащей Одинцовой, Макар заглянул за диван и остановился, пораженный открывшейся ему картиной.

Старик, живой и невредимый, сидел, прислонившись к стене. К себе он крепко прижимал перепуганного до смерти пса.

– Здрасьте, Михаил Степанович, – сказал Илюшин. – Вы зачем собачку мучаете?

Гройс медленно стащил с головы платок, провел им по губам, стирая помаду. Затем поднял на Илюшина воспаленные глаза.

– Моя собачка, – хрипло сказал он. – Что хочу, то и делаю.

В яблонях пел соловей, откуда-то издалека доносился шум трамвая, и мужской голос на балконе третьего этажа убеждал Люсю, что она изменщица. Невидимая Люся вяло отругивалась.

Сема встал, прикрыл створку. Соловей, Люся и сердитый влюбленный пропали.

За окном стояла ночь, такая густая, что ее можно было разливать в банки из-под варенья. В нем бы плавали засахарившиеся звезды.

Михаил Гройс сидел в кресле, с бокалом коньяка в одной руке и долькой лимона на блюдечке в другой. У его ног лежал, положив голову на ботинок Гройса, криволапый черный пес.

– За вас, друзья мои! – Верман поднял свой бокал.

– За вас! – сипло повторил старик.

– За счастливое завершение дела!

Верман, Сема и Гройс чокнулись с Илюшиным и Бабкиным.

– А теперь рассказывайте, – сказал Моня. – Рассказывайте от начала до конца. Я хочу слушать это как песню, как поэму, как легенду, дьявол меня разбери, потому что это ваше лучшее дело!