Тропами ада - читать онлайн книгу. Автор: Людвиг Павельчик cтр.№ 59

Однако, с исчезновением городского коммерсанта, имевшего когда-то счастье взять в жены Марию, странные события не окончились. Субботние вечера в доме Патриции Рауфф набирали силу, становясь все более знаменитыми и известными в округе, и все больше гостей из города, в том числе достаточно титулованных и в определенной степени даже уважаемых готовы были рискнуть своей репутацией ради присутствия в одну из суббот подле блистающей грациозностью молодой хозяйки.

В лоске и пьяном веселье, сопровождающих эти оргии, внешне остающиеся, тем не менее, вполне респектабельными, мелкие события и переживания попросту тонули, не оставляя ни кругов, ни ряби на поверхности сытого довольства жизнью. Одним из таких событий стало исчезновение супруга Амалии в начале декабря, выдавшегося на удивление теплым и приветливым. Молодой человек отправился навестить приболевшего родственника, жившего милях в девяноста от деревни, обещав вернуться не позднее, чем через десять-двенадцать дней, и "не появился более на пороге, обрекая свою благоверную на долгое безрадостное существование в холодных объятиях одиночества". Это цитата из Патриции Рауфф, отреагировавшей на известие о его пропаже именно такими словами, не без толики высокопарного издевательства. Впрочем, она тут же извинилась перед Гудрун, в присутствии которой произнесла все это, сославшись на переутомление и пообещала "исправиться", чем вновь успокоила свою наивную товарку. Между тем прошел слух, что мужа Амалии видели подъезжающим к деревне как раз в тот день, когда он и должен был вернуться по рассчетам жены. Куда же он "провалился" после этого, оставалось загадкой.

Благоверный Литиции исчез в мае 1832-го, отправившись пройтись с ружьем и обещав вернуться к ужину. Ужин остыл и был выброшен, ибо никто к нему так и не притронулся, предчувствуя недоброе, что и не замедлило произойти. Так же как и в первых двух случаях, поиски ничего не дали, а в команде можно-сказать-вдов стало на одного члена больше. Патриция предложила выдавать туда членские билеты, как в элитный клуб, но, натолкнувшись на укоризненный взгляд Гудрун, расхохоталась и сказала, что пошутила.

Правда же лежала на поверхности и, если жители деревни могли ее и не заметить, то Гудрун, вхожая в святая святых юной Рауфф и знавшая поверенную ей отцом подруги тайну просто обязана была постичь истину, пусть и с запозданием. Это позволило бы ей, по меньшей мере, спасти собственную семью. Но, находясь в самом круговороте событий и, плюс ко всему, по-настоящему очарованная своей сильной, умной и невыносимо красивой подругой, молодая художница была не в состоянии разглядеть того, что творилось у нее перед глазами, которые были слепы, словно у рожденного от страдающей гонореей матери младенца. Дьявол же, напялив юбку и надев маску красавицы, откровенно глумился и над ней, и над ситуацией, и над всем миром. Трудно сказать, что творилось в черной душе Патриции Рауфф, отравленной гонором и истерзанной горем, что побудило ее превратиться из человека в монстра, не чувствующего жалости и утратившего остатки гуманности. Но свершилось то, что свершилось – истории этой было суждено стать сагой, с оглядкой передаваемой из уст в уста и обреченной существовать в вечности.

Проснувшись теплой сентябрьской ночью от жажды, Гудрун не обнаружила рядом мужа. Полагая, что тот просто вышел по нужде, она не обеспокоилась и, напившись воды, постаралась уснуть снова, невольно прислушиваясь в ожидании его возвращения. Но, когда Тапер не появился и через полчаса, Гудрун начала волноваться. От сна не осталось и следа, а волнение постепенно перешло в панику, ибо, в свете событий последнего времени, никто не мог быть спокоен за своих близких.

И снова поиски не дали бы ничего, если бы не одно обстоятельство, открывшееся несколькими днями позже. Одна из служанок деревенского кабака, та самая, что когда-то, вызванная прислуживать гостям, застала юную Патрицию в объятиях Роберта Линхофа на камне у реки и была до смерти испугана ее угрозами, провела ту роковую ночь также за пределами дома, согласившись на предложение своего жениха прокатиться в лодке по ночной реке. Опуская романтические подробности поездки, служанка поведала, что, несколько десятков метров недоезжая принадлежащего Рауфф участка берега, она вдруг услышала голоса и смех, доносящиеся предположительно со стороны черно-серого камня, среди которых она опознала голос Патриции, спутать который с любым другим было крайне сложно, и молодого Тапера, явно вторящего ведущей первую партию хозяйке дома. Слов девушка не разобрала но, помятуя о своем прошлом опыте общения с молодой Рауфф, принудила жениха развернуть лодку, дабы избежать еще одной встречи с вызывающей в ней ужас особой. Причем сам жених, вынужденный незапланированно выгребать против течения в угоду своей возлюбленной, подтвердил наличие голосов на берегу, пренадлежности которых он, правда, не разобрал.

Это решило дело. Патриции Рауфф в эти дни не было в деревне – она была в городской поездке, где ее ждали неотложные дела, как она доложила перед отъездом подруге. Но об этом потрясенная переживаниями Гудрун вспомнила лишь несколькими часами позже, когда дикое шокирующее прозрение буквально скомкало ее душу.

В очередной раз сурово настроенная толпа крестьян дружно направилась к серому дому у реки, полная решимости и на сей раз восстановить справедливость. Правда, перспектива учинить расправу над девятнадцатилетней девчонкой многим пришлась не по душе, ибо, как было справедливо указано, времена инквизиции давно остались в прошлом и излишние зверства никого не привлекали, но разобраться в ситуации и выяснить, что же сталось с молодым Тапером, желали все без исключения. Решено было пыли и грома не поднимать, но исследовать территорию на предмет наличия каких-либо улик.

Дальше было неинтересно. Едва присыпанные землей, во рву, тянущемся вдоль забора и берущем начало неподалеку от рокового камня, а вырытом, судя по всему, совсем недавно и, безусловно, наспех, обнаружились все четверо пропавших, наведя своей суровой историей невообразимый ужас на собравшихся и повергнув часть из них в панику.

Взрыхленная земля импровизированной могилы так и осталась бы незамеченной, скрытая от любопытных взоров разросшимся кустарником, если бы одному из пришедших не вздумалось отойти в сторону с целью решить какую-то маленькую физиологическую проблему. Лишь тогда, привлеченные его криком, люди бросились к забору и в мгновение ока разворотили землю и страшную тайну Патриции Кристианы Рауфф. Резкий запах ударил в нос собравшимся, и наиболее слабые из них немедленно оповестили товарищей о содержимом их желудков. Более всего "пострадало", безусловно, тело городского коммерсанта, пролежавшего здесь больше года, и со всей достоверностью опознать его смогла впоследствии лишь Мария, к своему счастью не присутствовавшая при "эксгумации", но отлично помнившая, во что был одет ее супруг при расставании, ибо сама собирала его в дорогу. Опознать остальных также особого труда не представляло, и страшная картина произошедшего встала перед жителями деревни со всей ясностью, хотя изумления не прекращались еще долго. Оно и понятно – о диком нраве Патриции, унаследовавшей его от своих ныне покойных родителей, знали, безусловно, все и посему относились к девушке с опаской, как я уже упоминала. Но представить, что девятнадцатилетняя девчонка, пусть и столь странная и непредсказуемая, как Патриция, обдуманно и расчетливо расправиться с четырьмя взрослыми мужчинами, после чего просто-напросто зароет их, как собак, у самого своего дома, не мало не смущаясь близким соседством с трупами своих жертв и будет вести себя при этом как ни в чем не бывало и продолжать играть в дружбу с их вдовами, мог не каждый.