Каждому своё - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Тармашев cтр.№ 68

– На самом деле все они неминуемо погибнут. Они были обречены с самого начала…

Внезапно Антон ощутил острую боль в желудке, голова закружилась, в глазах всё помутнело, расплываясь до неузнаваемости, и он рухнул на колени, скрученный приступом сухой рвоты. Голову пронзило, словно раскалённым ломом, мозг бросило в жар, и дышать стало тяжело, словно на станции вновь заканчивался кислород. Он застонал, пытаясь непослушными руками нащупать пол, но скованное болью сознание потеряло контроль над конечностями. То голова, то легкие, то желудок, то всё сразу испытывали спазмы, сменяющиеся приступами рвоты и лихорадкой. Кости ломило, суставы ныли зудящей болью, мышцы отзывались резью на каждое движение, будто были утыканы иглами. В какой-то момент Овечкин понял, что находится не на платформе, а в медпункте, где-то на полу, и над ним склонились фельдшер с педиатром. Потом его опять накрыло жаром и приступами тошноты, и перед глазами стояла сплошная муть, сквозь которую кто-то вливал ему в рот воду, голосом Дилары требуя, чтобы он пил. Жестокая ломка продолжалась несколько часов, после чего Антону стало легче, и вымотанный организм провалился в сон, больше похожий на затяжной обморок.

Очнулся он на полу слесарки. Рядом то ли спал, то ли лежал без сознания молодой техник, чуть дальше обнаружился пожарный. Он тоже лежал на какой-то грязной упаковочной бумаге, но его глаза были открыты.

– Что… – Антон облизал пересохшие губы, – …со мной? Мы облучились, да?.. Я умру?..

– Обязательно! – сзади раздался рык Порфирьева, и Антон попытался повернуть голову. Каждую клетку тело ломило нещадно, и движение пришлось прекратить. – Ты умрёшь однозначно! – Амбал навис над ним с нарочито злобной рожей. – Но, к сожалению, не сейчас! На этот раз ты выживешь, хоть и не заслужил! У вас отравление продуктами распада, побочный эффект антирада. Интоксикация, если короче. Это пройдёт.

Здоровяк вышел, и пожарный посоветовал Антону спать, сказал, так отравление пройдет быстрее. Антон закрыл глаза, пытаясь вспомнить всё, что когда-то читал об антираде. Сложный химический препарат, состоящий из нескольких передовых компонентов. В результате их воздействия организм на определенное время приобретает способность сопротивляться радиации. Какая-то часть живых клеток поглощает ионизирующее излучение, не пропуская его дальше. Потом клетки разрушаются, и организм начинает отторгать продукты их распада. Этот процесс очень токсичен и без специализированного медицинского вмешательства может привести к отравлению. Что и произошло. Ну, или как-то так… Антон не был уверен в том, что запомнил всё правильно, но теперь уже всё равно… Он вновь провалился в тяжёлый сон, сопровождающийся жгучей мышечной болью.

Проснулся он от ощущения прохлады на лбу. Овечкин открыл глаза и увидел Дилару, укладывающую ему на голову мокрую тряпицу. Оказалось, что она с детьми переехала жить в коридор возле слесарки после того, как Антон попал в медпункт. В саму слесарку её не пустили, Петрович наотрез отказался впускать детей в помещение с оголенными проводами, фонящими скафандрами и россыпью всевозможных небезопасных инструментов. Тем более что свободного места в слесарке не осталось, всё занимали запчасти, а на полу разместили Овечкина и остальных членов группы. Но Дилара решила, что в данный момент не до жиру, и лучше жить в тесном коридоре, поближе к сильным мира сего, чем в просторном вагоне, находящемся в полузатопленном тоннеле на отшибе. Тем более что уровень воды за это время поднялся ещё на пару сантиметров, вода была холодная, и Амину к отхожему месту приходилось носить на руках, чтобы не простыла, а Давид соорудил себе непромокаемые обмотки из опустевших продуктовых пакетов.

– На, поешь, – жена поднесла ему ко рту ложку, и Антон послушно открыл рот.

– Сколько времени прошло? – он жадно жевал безвкусное варёное тесто, словно ел не наскоро сваренные в пустом кипятке спагетти, руками переломанные в мелкую соломку, а изысканную пасту в дорогом итальянском ресторане. – Кто-нибудь уже пошёл к бомбоубежищу?

– Нет ещё, – Дилара скормила ему вторую ложку. – Сейчас утро, сутки ещё не прошли, все ждут, когда настанет время, и карту. Вы все слегли без сознания, и рисовать её было некому. Ещё спрашивают, что с вашими скафандрами, Петрович говорит, что починить их уже нельзя, но все ждут, когда ты очнешься и проверишь их лично.

– Порфирьев… – Антон проглотил пищу и потянулся губами к третьей ложке. – Не нарисовал им карту? Он же в порядке, я видел…

– Он ведёт себя странно, – жена понизила голос, косясь на запертую дверь. – Ему было плохо всего пару часов, он слёг позже всех и раньше всех пришёл в норму. Я слышала, как он сказал фельдшеру, что у него есть небольшая степень адаптации, ему уже доводилось принимать антирад. Но я думаю, у него был антидот! Потому что для всех он тоже лежал пластом, типа ему тоже плохо, а Петрович приказал мне никому ничего не рассказывать, иначе сама себе хуже сделаю. Они что-то задумали! Ты что-нибудь знаешь об этом?

– Не совсем, – признался Антон, дожевывая пищу. – Я не в курсе подробностей, но я в теме! Порфирьев сказал, что они обо всем расскажут после того, как мы оклемаемся.

– Он знал, что вам будет так плохо! – сделала вывод Дилара. – И не хотел раскрывать тайну тем, кто останется здесь умирать! У него есть план, как выжить, я чувствую это! И этот план не для всех!

– Где он сейчас? – Овечкин потянулся за следующей порцией. – Порфирьев?

– Ходит по станции, охотится на привидения, – ухмыльнулась жена.

– То есть? – не понял Антон.

– Брюнетку помнишь, из-за которой нас чуть не убили? – Дилара зло скривилась. – Она теперь живёт где-то на платформе. Ночью она завизжала как резаная, на весь мир, блин! Это она умеет! Народ повскакивал, подняли тревогу, думали, что кто-то ворует продукты из вагона. Она сказала, что проснулась ночью типа отойти. И увидела какого-то монстра, одетого в мешковину, с кроваво-красными светящимися глазами. Он типа три метра ростом, огромный и всё такое. Шёл посреди платформы, она даже подумала, что он прямо по спящим людям шагает. Он её увидел и типа посмотрел на неё так, что она поняла, что он хочет её убить. Испугалась и заорала. Монстр, кто бы сомневался, сразу исчез. Точнее, она говорит, что не сразу, а через несколько секунд. Сначала смотрел, как она орёт от ужаса, типа наслаждался. А потом растворился в воздухе.

– И что было потом? – Антон замер, забывая жевать, и ощутил ползущий вдоль позвоночника холодок.

– Сначала эту тупую овцу высмеяли, – Дилара вновь поморщилась, – но потом кто-то заявил, что буквально за пять минут до этого видел что-то очень похожее у себя в тоннеле. Но решил, что это его глючит с перепоя, потому что его продовольственная команда притащила из гастронома спиртное, и они выпили на ночь. В общем, у всех возникло подозрение, что кто-то сделал себе маскировочную накидку из мешковины и ворует продукты, пока все спят. Активисты собрали патруль и обыскали станцию, но никого не нашли. Продукты пересчитали, всё на месте.

– А Порфирьев при чём? – Овечкин сглотнул, не прожевывая.