Давид против Голиафа - читать онлайн книгу. Автор: Гейдар Джемаль cтр.№ 78

В империи в обязательном порядке происходит обобществление людей в пользу имперского проекта. Каждый человек как бы «национализируется» или обобществляется как корова, которая до определенного момента мычала сама по себе, а с приходом коллективизации становится социалистической буренкой, работающей на торжество мирового коммунизма! В Римской империи такой «коровой» становился каждый гражданин, ибо само слово «гражданин» уже указывает на национализацию его физического лица.

Сенат и народ Рима, голос народа – глас божий… Эти и другие выражения ясно указывают, что все, кто имел счастье или несчастье быть членом римского народа, тем самым были мобилизованы и призваны на противостояние мировому варварству и защиту Pax romana – мира по-римски.

Необходимость в империи возникает тогда, когда с точки зрения всемирного общества его сегментация на ячейки препятствует выделению достаточного количества энергии, чтобы компенсировать последствия энтропии в окружающей среде. Тогда вбрасывается очень специфический проект, при котором все его инсайдеры (римские граждане, носители «бремени белого человека» или участники мирового коммунистического и рабочего движения) обретают сверхчеловеческую силу, становятся причастными к небывалым возможностям. В их сознании происходит фундаментальная трансформация, в результате которой граждане империи – в отличие от варваров и дикарей за ее духовными границами – переживают энтузиазм и способны вершить великие дела. Конечная цель империи – повышение капитализации охваченного ею человеческого ресурса.

Однако, у империи есть и символико-метафорическая сторона, на которой покоится ее мистика. Без этой стороны никакой энтузиазм граждан и, говоря шире, никакая историческая эффективность империи немыслимы. Этот символико-метафорический ряд не является произвольным и не меняется от империи к империи. Он задан римским проектом как некий иероглиф, воспроизведение которого служит паролем для входа в это особое пространство титанизма и триумфа. Соответствие римскому образцу (право на порядковый номер) определяется тем, насколько верно воспроизводится этот иероглиф в новой среде.

Зерном первого Рима был герой Эней, уплывший из-под Трои со своей дружиной. Иными словами, империю должен закладывать исход некоего героя из уже исчерпанного прошлого к иным берегам. (Ну, например, уход Петра Алексеевича из Москвы на брега Балтики или бегство Наполеона из Египта – его личной Трои.) Далее в классическом римском примере должен быть архаический период царей, с которыми ассоциируется некая темная, хотя и традиционная субстанция («олимпизм»), подлежащая преодолению. Последнее же выражается в республиканском периоде – аскетичном, простом, героическом. Это не легендарный субстрат, как цари, но эпос. (Наполеоновское собирание Европы, петровская реформа и т. п.) Затем, когда Апеннины уже собраны в единое пространство под эгидой будущего вечного города, следует вызов враждебного мира. Не каких-то мелких варваров, а глобального образования типа Карфагена (для России – Запад). Период Пунических войн, в ходе которого республика преодолевает свою детскую стадию и становится зрелой и готовой к триумфальному преображению, обязательно завершается гражданской войной, потому что при отражении внешней агрессии поднимаются великие герои, каждый из которых считает себя перевоплощенным Энеем и отождествляет свою личную судьбу с судьбой всего общего дела. Смута ведет в финале к торжеству единственного Цезаря, за которым начинается уже постреспубликанский, собственно имперский период. На этом этапе энтузиазм становится официальным, литургическим и охватывает уже все народы, так или иначе попавшие «под длань»…

Понятно, что примеры более десятка последующих «оттисков» только частично соответствуют этому первозданному иероглифу. Чем меньше сходство, тем мимолетнее и неубедительнее воспроизведение империи. Хотя полного разрыва быть ни в коем случае не должно. Так в Райхе «Энеем» выступал «приплывший» из Австрии Гитлер (в 1912 он для убедительности даже сплавал в Великобританию и год провел в одном из портовых городов Шотландии!) Роль гражданской войны сыграли конфликт со штурмовиками и «ночь длинных ножей». Имелось и республиканское собирание Апеннин – германские земли Судетов и Силезии, Эльзас-Лотарингия…

Однако из всех этих примеров есть единственный, который воспроизводит иероглиф первого Рима в максимальной приближенности и тем самым получает больше всего прав на то, чтобы считаться его прямым наследником. Сегодня это «двенадцатый Рим», единственная империя, которая имеет Сенат и Конгресс римского образца, находящиеся на Капитолийском холме № 2 в городе Вашингтон, округ Колумбия.

История США практически без изъятий воспроизводит с понятной поправкой архетипическую историю подлинного Рима. Уяснение себе этого факта очень важно, потому что определение того, на каком этапе воспроизводства этого архетипа находится сегодняшняя Америка, позволяет предсказать, – опять же, исходя из римского аналога, – что будет дальше!

В роли Энея выступил Уолтер Рейли, основавший в 1607 году Джеймстаун в Виргинии. Пуритане и квакеры, бежавшие от притеснений британской короны, вытеснили шведов, изгнали голландцев, создали первоначальную территориальную базу. Власть британской короны над этой заморской колонией вполне соответствует легендарной эпохе первых римских царей. Для Георга Третьего, спровоцировавшего американцев своими притеснениями и высокомерием на бунт и сепаратизм, приведший к установлению республики, вполне может служит прототипом Тарквиний Гордый, посягательство которого на честь свободной римлянки привело к восстанию и победе республиканского строя в Древнем Риме.

Затем, подобно тому, как республиканский Рим воевал с племенами, населявшими Италийский полуостров, и консолидировал его земли, получившие независимость американцы вели войну с индейцами, французами, испанцами, выкупая Луизиану, захватывая Флориду и т. д.

Гражданская война в Америке предшествует тому, что можно было бы считать «Пуническими войнами» применительно к истории США, ибо последними, безусловно, являются две мировых войны, которые США провели против континентальной Европы. (Япония, хотя и играла весьма броскую роль на мировом театре военных действий, по своему значению не могла сравниться с Европой. Соответственно, и нейтрализация Японии – только повод вступить в мировую войну для нейтрализации Европы.)

После «Пунических войн» для США – подобно тому, как это было в свое время для Рима – наступает период всемирной экспансии. Естественно, две тысячи лет назад экспансия Рима осуществлялась в рамках ойкумены в силу тогдашних технических ограничений. Сегодняшняя Америка осуществляет экспансию в планетарном масштабе.

«Постпуническая» экспансия «двенадцатого Рима» происходит на фоне ожесточенного соперничества с советской империей, которую (опять все с теми же поправками и ограничениями) можно приблизительно сравнить с Парфией. Последняя, кстати, также как и СССР, рухнула в результате, прежде всего, внутренних процессов.

Однако главное, что следует уяснить себе по поводу США: сегодня они находятся в предцезаристской фазе. Республиканский конституционный строй исчерпал свой ресурс, который был обеспечен в значительной мере почвенным белым американизмом, одноэтажной Америкой.