Иван Молодой. Власть полынная - читать онлайн книгу. Автор: Борис Тумасов cтр.№ 5

Из Фроловских ворот вышел бородатый дьяк Федор Топорков в синем кафтане. Постоял, проводив очами телегу с мужиком, подумал: «Вон кому весело!» - и направился вдоль кремлевской стены, переваривая в голове сочиненную Омелькой грамоту. Ладно получилось, не отвергли бы великий князь и Дума. И тут же Федор принялся гадать, отчего князь Иван Васильевич в Новгород послом шлет его, дьяка, а не боярина Посольского приказа? Когда два лета назад в Крым посольство правили, дары богатые хану возили, то грамоту вручал думный боярин Пашута.

А в Новгород великий князь его, Федора, шлет. Поди, посчитал, что новгородцам и дьяка достаточно.

Перешагнув через узкий сток для нечистот, Федор оказался на Арбате. Открыв калитку, прошел на свое подворье. Гогоча, топталась гусиная стая, в луже купалась свинья с приплодом.

Из конюшни вывел коня седой Аким, взятый за долги в дворовые холопы. Увидев хозяина, поклонился.

В сенях Федор снял кафтан, повесил его на колок, вошел в просторную комнату. Жена достала из печи горшок со щами, налила в глиняную миску. На выскобленную добела столешницу положила хлеб и деревянную ложку.

За едой дьяк по-обыденному сказал:

- Вскорости в Новгород отъеду, посольство править.

Поправляя на голове платок, жена ответила:

- Ты батюшка, и дома-то, на Москве, мене живешь, чем в разъездах.

- Судьба моя такая, Варвара. Я дьяк приказа Посольского, и как великий князь повелит, так и еду, куда укажет. А Акиму скажи, чтоб сено по двору подгреб…

Когда по Арбату шел, небо затягивали тучи. Где-то вдали блеснула молния, загремел гром. Дьяк потрусил рысцой. Успел до дождя в Посольский приказ попасть.

Омелька спал, склонившись на колченогий стол, похрапывал. Дьяк буркнул:

- Эко крепко спит, дуролом.

Толкнул писаря небрежно. Тот подхватился. Федор скривился:

- Чать, ополоумел… Ты, Омелька, грамоту обнови, на вины новгородцев налегай, пусть руку великого князя Московского чуют и за ум возьмутся.

Умирая, Василий Темный наделил своего старшего сына Ивана великим княжеством Московским. Под его властью оказались Владимир и Переяславль-Залесский, Коломна и Галич, Кострома и Юрьев, Устюг и Суздаль, Вятка и Нижний Новгород, Муром и Калуга да еще некоторые другие.

Остальным же сыновьям, Юрию и Андрею Большому, Борису и Андрею Меньшому, досталось, к неудовольствию братьев, два-три малых городка.

Упреждая алчность братьев, Иван Третий и объявил сына Ивана Молодого великим князем. Отныне, говорил он, кто посмеет посягнуть на Московское княжество, которое начало шириться еще со времен Даниила Александровича, сына Александра Невского!

В те годы князь Даниил присоединил к Москве Коломну и Можайск да землю Переславль-Залесскую.

А сегодня великому князю Ивану Васильевичу судьбой начертано силой брать города, какие замыслят отколоться от Руси.

О том государь часто задумывается и сына Ивана Молодого опорой своей видеть хочет…

Вот и ныне не от добра намерился великий князь слать грамоту в Новгород. Пора ему одуматься и не на Литву пялиться, а с Москвы очей не спускать.

Вздохнув, Иван Васильевич промолвил:

- В разум бы новгородцам взять, а они вишь чего вздумали. Собачатся именитые, а мастеровой люд в ответе…

Грамоту дьяк Федор состряпал умно и вины новгородцев не умалил. Ему послание Новгороду вручать, он, Топорков, человек достойный, бывал и в Речи Посполитой, и у хана крымского, даже у султана турецкого в Стамбуле.

Иван Третий потеребил русую бороду, вспомнил прошлый разговор с сыном. Ох как взъерепенятся бояре новгородские, слюной ядовитой будут изрыгать слова бранные. Как же, их, великомудрых, князья московские поучают. Особливо Иван Молодой! А кто он такой?

Неожиданно подумал: «А не послать ли в Новгород сына Ивана, дабы он наяву на гнев и спесь новгородцев поглядел?» Вспомнил, как в конце лета они с отцом, Василием Темным, изгнанные из Москвы Дмитрием Шемякой, попытались отыскать приют у новгородцев. Однако те их не приняли, а на вече люд кричал постыдное:

- Вон из Новгорода!

А еще голоса раздавались:

- Лишить великого князя Московского жизни! Тогда-то и приняла их с отцом Тверь, а судьба свела московского княжича с тверской княжной Марией…

Ныне жизнь Марьи, Марьюшки, горькая, смерть рядышком с ней. И лекари бессильны. Уж кого только не привозили…

И теперь у великого князя мысли о жене с сыном переплетаются. Пошлет он Ивана в Новгород, а вдруг случится беда с Марьей?

Задумался, горькое раздумье схватило. Но и держать при себе сына как можно? Коли он великим князем назван, дела государственные его ждут. Дожидаться смерти Марьи? Нет, он не вправе… По всему получалось, надо отправляться Ивану в Новгород. Самолично все увидеть, с людом новгородским повстречаться, послушать его мысли, думки. Верил, не все в Новгороде против Москвы тянут, к Литве головы воротят. Пусть великий князь Иван на время своими ушами новгородцев послушает, своими очами на город поглядит.

У Саньки июнь начался суетный. Великий князь Иван Молодой объявил, что берет с собой в Новгород Ненашева и быть тому отныне дворянином в государевом дворянском полку.

Отправлялись поездом в несколько груженых телег. В мешках кожаных крупа гречневая, мука ржаная, солонина да сало вепря.

А править посольство государь поручил сыну Ивану и к нему приставил дьяка Федора Топоркова. Он и грамоту московского князя боярам новгородским вручит.

Отъезд приурочили к субботнему дню. Спал Санька не спал, а не приметил, как и утро подступило. Подхватился еще затемно, лицо ополоснул, к посольскому поезду поспел, когда небо засерело и звезды начали гаснуть. Посвежело. Москва едва пробуждалась. Погнали на пастбище стадо. Две ранние бабы у колодца перебранку затеяли…

Зевая, появились молодой великий князь и дьяк Федор Топорков, и посольский поезд тронулся, оставляя позади себя в туманной дымке кремлевский холм, соборы и хоромы. Миновали Китай-город, потом Белый и Земляной, а вскоре из Москвы выбрались.

И потянулся поезд по дороге, что вела к северо-западным рубежам русской земли…

Дьяк из самой Москвы в крытом возке ехал, а Иван Молодой больше конно, редко к дьяку в возок пересаживался. Федор Топорков поучал его, как с боярами новгородскими держаться достойно, чтоб наяву зрили молодого государя, какие речи ему держать. Пусть новгородцы ведают, что с Москвой не шутят, Москва и меч обнажить может…

Дорога тянулась все больше лесами смешанными. Густой дубняк, высокие сосны, березы, кустарники сменялись боярышником.

Погода теплая, сухая. Еще в мае лили обильные дожди, они вдоволь насытили землю, и потому чистая сочная листва блестела на солнце.