Секта - читать онлайн книгу. Автор: Микаэль Крефельд cтр.№ 27

Томас стал просматривать бумаги, чтобы понять, к какой дате относятся последние записи Беньямина, но увидел, что Беньямин примерно на середине задания то ли стал забывать ставить даты, то ли решил, что это уже не важно. Последняя часть дневника больше походила на случайные заметки, а текст принял прямо-таки маниакальный характер; некоторые места в нем казались бессмыслицей, они уже совершенно не напоминали те деловитые отчеты, которые он писал вначале. Теперь тут можно было встретить рассуждения о жизни и Евангелиях, о геенне огненной и Судном дне. О Судном дне речь заходила особенно часто:

Попадались хвалы, возносимые Господу и его избранникам, и высказывания, прославляющие Якоба Месмера как истинного Учителя.

Томасу было трудно представить, что начало отчета и эти строки написаны одним и тем же человеком. Он пытался понять, отчего так радикально изменились взгляды Беньямина, какие события могли на него повлиять? Изменение личности Беньямина производило тревожное и даже пугающее впечатление. Томас пролистал страницы назад и увидел, что в последний раз Беньямин удосужился проставить дату за несколько месяцев до пожара. Эти страницы были написаны ясным деловым стилем, как и начало отчета. Здесь Беньямин писал, что после нескольких недель занятий курсисты лучше узнали друг друга и больше между собой сблизились. Хотя наставники и внушали, что прежняя жизнь, которую они вели до вступления в общину, не имеет значения, но за уборкой или за работой в саду между ними сами собой завязывались разговоры, из которых можно было многое узнать о товарищах. Поэтому Беньямин начал записывать то, что ему удавалось услышать о прошлом сокурсников. Несколько молодых девушек были из крепких христианских семей, и их вступление в общину «Избранников Божиих», по-видимому, произошло под влиянием юношеского бунтарства против традиционного уклада. Некоторые курсисты перешли из других религиозных организаций в поисках новых идей и страстно мечтали о встрече с Якобом Месмером. Других Беньямин называл «беженцами». Эти, как правило, приходили в общину после того, как потерпел крушение их брак, или спасаясь от насилия, от издевательств и тяжких переживаний, как, например, одноногий Патрик. Патрик вернулся после службы в Гильменде ^[17] с сильным посттравматическим синдромом. К счастью для себя, на станции метро «Дюссегорд» он вовремя обрел Иисуса. Иначе в следующую секунду он прыгнул бы под колеса поезда линии Б, направлявшегося в Хейре-Тоструп.

«Иисус меня спас пинком, так что у меня подломились ноги – живая и алюминиевая, и я растянулся на перроне, а не то бросился бы под поезд, и привет, – сказал он и добавил: – Понимаешь? Иисус может дать пинка в зад».

Написал Беньямин и о Лизе, которая после их совместных приключений в Эстербро прониклась к нему доверием и начала рассказывать о своей жизни. Она поведала ему о том, что не раз лежала в Нордванге ^[18], и показала руки: все предплечья были исполосованы белыми поперечными шрамами.

«Географическая карта тех кошмаров, через которые я прошла в юности» – так выразилась об этом она сама в разговоре с Беньямином. Сейчас таблетки, которыми она раньше травилась, и бритвы были заброшены, вместо них она выбрала жизнь с Иисусом.

В своем отчете Беньямин написал, что Лиза и некоторые другие члены общины начали расспрашивать о его прошлом. Он отвечал неопределенно, что, мол, бывало порой нелегко, но теперь, слава Богу, пришел к вере. Настойчивее всех, по словам Беньямина, приставал с вопросами Патрик, который после его уклончивых ответов насторожился и, вероятно, поставил об этом в известность преподавателей, потому что те тоже принялись выспрашивать Беньямина о его жизни, интересуясь, какие причины привели его в общину. Беньямин себя не выдал, но, как он добавил в отчете, ему стало трудно держаться как ни в чем не бывало, так как он стал бояться разоблачения, тем более что сам чувствовал себя подлецом. Это слово, писал Беньямин, Лиза употребляла, говоря о своем бывшем возлюбленном, который ей изменил и украл все деньги с ее дан-карты ^[19].

Паранойя в руководстве «Избранников» не утихала, потому что в утренних газетах снова появились какие-то статейки. Беньямин не указывал в своем отчете названия этих газет, но описал случай, когда он, приехав на велосипеде к началу занятий, застал в палисаднике несколько преподавателей, громко пререкавшихся с незнакомым журналистом и сопровождавшим его фотографом. Журналист все время повторял одни и те же вопросы: добровольно ли здесь находятся люди? Могут ли они прокомментировать слухи о манипулировании сознанием? И где глава общины – Якоб Месмер? Стычка кончилась тем, что журналиста и фотографа вытолкали из сада. Статейки в газетах привели к тому, что община потеряла часть своих членов. Причем не только в отделении на Бельгиенсгаде, но и в других центрах по всей стране. Бывший член национальной сборной по футболу, которого Беньямин видел на предыдущих собраниях, ушел из общины и критически высказался о ней в печати, назвав сектой. Якоба Месмера он называл «опасным демагогом и эксплуататором, играющим на человеческих слабостях». На следующем собрании община помолилась за футболиста, «который не ведает, что творит».

Через несколько страниц Беньямин сообщал, что, как ему стало известно, в Ютландии и на Фюне закрылось еще несколько центров «Избранников Божиих». В это время в общине распространился слух, что в ближайшее время ожидается возвращение Якоба Месмера, а вскоре руководство созвало членов общины на собрание для того, чтобы сделать важное сообщение. Оказалось, что Якоб Месмер действительно скоро прибудет в центр на Бельгиенсгаде и нужно подготовить ему достойную встречу. Беньямин описывал, какую эйфорию вызвало это известие и что в последовавшие дни в общине стали меньше вспоминать заветы святых апостолов, а все больше говорили о возвращении Якоба Месмера. Беньямин особенно подробно описывал, как оживилась Лиза, узнав о предстоящем появлении Месмера. Она не только выступала главной заводилой на репетициях хора и занималась отбором песен, которые будут исполняться в его честь, но удивила всех тем, что сделала новую прическу и покрасила волосы. Хотя Беньямин рассказывал об этом в нейтральном тоне, в его словах все же проскальзывало что-то похожее на ревность.