Звезда на одну роль - читать онлайн книгу. Автор: Татьяна Степанова cтр.№ 9

— Такой же, как и ты. — Катя знала, что спорить с Кравченко в таких вопросах бесполезно. — Я тебе про смерть Светки толкую, а ты все какую-то чушь несешь! Я сегодня на куртуазников иду, там парень один будет, который Светку знал.

— Спал, что ль, с ней? — осведомился Кравченко, намазывая булку маслом.

— У тебя только одно на уме. Не знаю. Если да, то это даже лучше. Информации больше. Он только хмыкнул.

— С кем собираешься-то? Со мной?

— А может, с Князем?

— Не получится. — Он с торжествующим видом откусил кусок булки и отпил кофе из большой керамической чашки. — Князюшка совсем спятил, к тому же с тех пор, как я намекнул ему, что ты спишь и видишь, как выскочить за его титул, он тебя избегает.

— Я серьезно, Вадь. Хватит шутить.

— И я серьезно. Он спятил: поехал сегодня с утра пораньше осматривать бывший особняк князей Мещерских на Пречистенке. Там сейчас какой-то банк. У него дворец и в Питере, оказывается, есть — двадцать восемь парадных комнат да два флигеля. Занимает его военный архив. — Кравченко добавил в кофе сахару. — С тех пор как Геральдическая ассоциация подтвердила его титул, он заказал себе визитки с гербом князей Мещерских, а теперь еще грезит и о реституции.

Катя вздохнула — эти два оболтуса были неисправимы.

— Значит, со мной поедешь ты.

— А что мне за это будет?

— Ничего.

— Меня от поэзии тошнит.

— А меня иногда тошнит от тебя.

— Пригласи своего опера, а? — Кравченко подмигнул. — То-то рад небось будет. Он кто по званию? Катя треснула его по макушке газетой.

— Оскорбление действием. Вечно вы меня бьете, не жалеете. — Он поднялся и внезапно крепко обнял ее. — О Князе даже и не мечтай. Он все равно сгинет у людоедов в своем Мозамбике. Ну, ладно, я поеду к себе покемарю. А в шесть заеду за тобой. Только надень красное платье.

Публика встречала Орден Куртуазных Маньеристов аплодисментами. В этот вечер в театральном клубе «Стойло Пегаса», расположенном во флигеле приземистого особнячка на Тверском бульваре, собрались традиционные посетители, поклонники и поклонницы, студенты филфака и Литинститута, молодые актеры, актрисы из многочисленных студий, расплодившихся в 90-е годы в столице, как грибы после дождя, окололитературные дивы, писательские жены и просто любители чудом еще сохранившейся изящной словесности.

Зал был заполнен до отказа, ко многим столикам придвинули дополнительные стулья. Кате и Вадиму досталось место у самой сцены за столиком на двоих, втиснутым в угол. Пробираясь к своему месту, Кравченко бурчал:

— Шумно, содомно, света мало.

— Не ворчи. — Катя, вытягивая шею, оглядывала зал, ища кого-нибудь знакомого, кто мог бы указать ей актеров из «Рампы», а может, и самого Лавровского.

— Ну и как ты собираешься найти его в этой толпе? — брюзжал Кравченко. — Он блондин или брунэт?

— Откуда я знаю?

— А особые приметы?

— Прекрати.

— Что прекрати? Где же твоя оперативная сметливость, капитан Петровская? — Кравченко отодвинул стул и усадил Катю, затем сел сам. — А хлебнуть-то тут найдется?

— Ты ж, когда тренируешься, не пьешь, — съязвила Катя.

— Э, мелочи все это. — Он беспечно махнул рукой. — С моим Чучелом не пить невозможно — председатель Лиги трезвости в неделю бы в ЛТП укатил. Я тебе не рассказывал, как мы в бане парились, нет? — Он даже зажмурился от удовольствия. — Поехали мы с ним на дачу. Он летом себе особняк на Рублевском шоссе отгрохал. Ну, на природу сам Бог велел с телохранителем — как же иначе? Кругом враги, рэкетиры, конкуренты недобитые. Прибыли, сторож уже «АОГВ» включил и баньку натопил в пристройке. Чучело мое париться любит по-дедовски. Все эти новомодные ванны с гидромассажем, джакузи там, душевые кабины, парные презирает. Русский он или не русский?

— "Новый", — вставила Катя.

— Старый. — Кравченко усмехнулся. — Вот. Все шло сначала чин чинарем: поддали пару, веники там, шерстяные рукавицы. Он на самый верх полез, на полок. И млеет. Полежал-полежал. «Нет, — говорит, — все хорошо, а чего-то не хватает». Вышел в предбанник и, пока я парился да мылся, так там нализался, просто жуть. Я его из бани увести пытался, а он — ни в какую. Хочу, и все. Жал-лаю. Ну, желаешь, и хрен с тобой. Я его оставил в парной, а сам оделся и пошел в дом. По телеку как раз футбол начинался, чемпионат Италии. Первый тайм — 0:0 — нет моего Чучела. Я в парную. Открываю дверь: каменка раскалилась уже, ни черта не видно от пара, а полок пустой. Я обратно в дом — и тут нет. Побежал к сторожу. А на дворе ночь, темень хоть глаз коли, снег валит.

Взяли мы со сторожем по фонарю и пошли обходить участок. Бродили, бродили, насилу нашли. Сторож о него споткнулся — спит мое Чучело. Спит-храпит в сугробе, в простыню завернулся. Мы его в дом, да шерстяным носком растирать начали, да водки ему. Тут он сразу глаза открыл, глотнул, зашевелился.

Наутро протрезвел — ничегошеньки не помнит. Мы со сторожем ему все выложили, он расчувствовался: «Мужики, жизнью обязан».

— А как он на улице очутился? — спросила Катя. Ей отчего-то стало жаль кравченковское Чучело.

— Захотелось снежком растереться после парной. Вышел, да и носом в сугроб. На ногах не стоял.

— И не обморозился?

— Не-а. — Кравченко покачал головой. — Другой на его месте давно бы дуба дал, а ему все нипочем. Ну ладно, Кать, там у стойки, по-моему, рюмки звенят. Я мигом. — Он встал и начал протискиваться между столиками к маленькому клубному буфету, торговавшему спиртным.

Катя оглядела зал. Небольшая эстрада пока еще пустовала. Орден Куртуазных Маньеристов восседал за круглым столиком у самой сцены. В центре стола красовалась ваза с фруктами, увенчанная крупным хвостатым ананасом.

Вдруг Катя облегченно вздохнула: вон и Ксеня со своим новым мужем. Ксеня, гибкая, с длинной черной косой, похожая на цыганку, вот уже целый сезон играла в «Рампе». Катя ее видела в «Преступлении лорда Артура». Борис Бергман возлагал на нее большие надежды и в своем мюзикле по мотивам бродвейских «Кошек».

— Ксеня, Ксе-ень! — Катя привстала и приветственно махнула рукой. Та обернулась, близоруко щурясь, увидела Катю, шепнула что-то стриженому худосочному парню в круглых очках с дымчатыми стеклами и заскользила между столиками.

— Тоже выбралась? Молодец. Мы с Максом решали: ехать — не ехать. Даже спички тянули. Выпало ехать. Я почти на всех их вечерах бываю. — Голос ее был звучным, грудным. — Ты с кем?

— С Вадькой.

— А-а. — Ксеня лукаво сощурила цыганские глазки. — Как тебе мой Максик?

— Чудный мальчик. Кто на этот раз?

— Шахматист. Двадцать шесть лет — уже метит в гроссмейстеры.