Троянская тайна - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Воронин cтр.№ 34

Очевидно, их мысли двигались в одном и том же направлении, что, учитывая обстоятельства, было совсем не удивительно. Андронова вдруг остановилась, не дойдя нескольких метров до своей машины, постояла некоторое время с таким видом, будто готова вот-вот упасть в обморок, а потом вдруг процедила сквозь стиснутые зубы:

– За это надо убивать.

Глеба эти слова немного успокоили. Если у нее и кружилась голова, так только от ярости; если ее и мутило, так только от ненависти, которая не могла найти выход и объект для полного и окончательного уничтожения.

Сиверов не стал посвящать Ирину Андронову в некоторые нюансы своей и Федора Филипповича работы – те самые нюансы, из-за которых так называемую особую группу, занимавшуюся поиском и возвращением похищенных культурных и исторических ценностей всероссийского, а порой и мирового значения, возглавил не кто-то другой, а именно генерал Потапчук. За те несколько месяцев, что Федор Филиппович пребывал в новой должности, многие, казалось бы, бесследно исчезнувшие произведения искусства тихо и незаметно вернулись на свои места, а те, кто их похитил, наоборот, исчезли – тоже тихо и незаметно, а главное, по-настоящему бесследно. Ирине Андроновой знать об этом было незачем – по крайней мере, в данный момент.

Зато брошенная ею фраза навела Глеба на мысль, которая показалась ему удачной, – не гениальной, нет, и даже не блестящей, но вполне подходящей для такого экстренного случая.

– Убивать надо уметь, – негромко заметил он. Ирина посмотрела на него так, словно до сих пор даже не догадывалась о его присутствии. Скорее всего так оно и было; вряд ли она заметила, что только что думала вслух, и слова Глеба наверняка показались ей неожиданным ответом на ее самые сокровенные мысли.

Потом взгляд ее сделался осмысленным, зрачки сузились, глаза внимательно прищурились, будто выискивая подходящую мишень.

– А вы умеете? – отрывисто спросила она.

– Я офицер, – ответил Сиверов. – Это умение, увы, входит в круг моих должностных обязанностей.

– Значит, умеете, – продолжала Ирина тоном человека, размышляющего вслух. – И, наверное, умеете хорошо. Недаром генерал вас хвалил. Помните, он сказал, что в своей области вы такой же специалист, как я в своей... Научите меня!

– А надо ли? – спросил Глеб, делая вид, что сомневается в правильности идеи, которую сам же и подбросил.

– Я же не отказываюсь помочь, когда вы чего-то не понимаете в живописи, – неожиданно спокойно напомнила Ирина. – Так почему бы вам не помочь мне научиться стрелять? Или к этому есть препятствия? Я слышала, вы должны отчитываться за каждый израсходованный патрон.

– Но вы-то не должны, правда? – мягко ответил Глеб. – С чего начнем? Пистолет, автомат, винтовка? Противотанковое орудие?

– А ядерной боеголовки у вас нет?

– Для того чтобы прикончить человека термоядерным зарядом, большого умения не требуется, – заметил Глеб. – Беда только, что при этом погибает неоправданно большое число посторонних. А главное, вы сами не видите, как мерзавец отдает концы... Словом, никакого удовольствия. Начнем-ка мы, пожалуй, с пистолета. Это оружие, во-первых, самое компактное, а во-вторых, из него труднее всего попасть в цель. А в-третьих, вам сейчас, ей-богу, не помешает иметь в сумочке что-нибудь более серьезное, чем пилочка для ногтей.

– Господи! – воскликнула Ирина, – о чем мы с вами говорим! Стоим посреди улицы, в двух шагах от Третьяковки, и несем какой-то бред...

– Так давайте сядем в машину и будем нести бред там, – предложил Глеб. – А то я с этой папкой чувствую себя ряженым.

Ирина бросила на него быстрый косой взгляд исподлобья, невесело усмехнулась и двинулась к машине.

За последние дни Глеб уже приловчился усаживаться в ее спортивное авто так, чтобы не выглядеть при этом инвалидом. Когда Ирина вставляла ключ в замок зажигания, он заметил, что рука у нее немного дрожит, и с привычным фатализмом подумал, что жить вечно до сих пор не удавалось никому. Кроме того, вождение автомобиля – тоже неплохой способ разрядки, ничуть не хуже стрельбы, колки дров или физических упражнений.

– Вы ни о чем не спрашиваете, – сказала Ирина, когда двигатель ожил и едва слышно заурчал под длинным обтекаемым капотом.

– А зачем? – ответил Глеб, пожав плечами. – Ведь все видно и так. Это копия, верно?

– Да, – сказала Ирина, – копия, и притом недавняя.

– Знаете, вы на удивление хорошо держитесь, – искренне похвалил ее Глеб.

– А что вас удивляет? Конечно, обнаружив это случайно, я была бы просто в шоке, но за последние дни вы с Федором Филипповичем уже приучили меня к этой мысли. Слишком много было косвенных доказательств того, что картину подменили. Так много, что я, пожалуй, сильнее удивилась бы, окажись она оригиналом. Ну, и что мы предпримем теперь?

– Поедем учиться стрелять, – сказал Сиверов и указал направление, в котором следовало двигаться.

Ирина досадливо поморщилась, мощным рывком посылая машину вперед, в самую гущу уличного движения.

– Я не о том, – сказала она, – и вы это прекрасно понимаете. Как мы станем искать картину – вот что меня интересует.

– Мы? – делано изумился Сиверов. – Мне казалось, что вы взяли на себя только ту часть работы, которая касается проведения искусствоведческих экспертиз...

– Перестаньте паясничать, – процедила Ирина, опасно подрезая сверкающую черную "ауди" с думским триколором на номерном знаке. Раздраженный гудок клаксона донесся до Глеба уже откуда-то издалека. – Я, конечно, ничего не смыслю в вашей работе, имею о ней лишь самое общее представление, да и то скорее всего неверное... Но это мой мир, я знаю его, как свои пять пальцев, и с моей помощью работа у вас пойдет гораздо быстрее. Сейчас самое важное – не дать вывезти картину... фрагменты картины за границу, распродать в частные коллекции, откуда их уже не выцарапаешь.

– А знаете, – сказал Глеб, намеренно уводя разговор в сторону, – я, честно говоря, не понимаю, как это возможно. Ведь тем же коллекционерам должно показаться подозрительным одновременное появление на арт-рынке такого количества неизвестных ранее этюдов к одной и той же картине.

– Это может показаться не совсем обычным, – поправила Ирина, лавируя среди катящихся прочь от центра машин, как стриж в стае ворон, – но не более того. Иванов работал над этой картиной много лет, написал сотни этюдов, и кто может знать, сколько их утрачено за полтора с лишним века? И потом, не думаете же вы, что воры вот так возьмут и выставят всю партию на аукцион!

– А как было бы славно! – сказал Глеб. – Тогда уже через десять минут все они сидели бы за решеткой... Но на это не рассчитываю даже я. Понятно, что фрагменты картины будут распродаваться по одному и почти наверняка с солидной разбежкой по времени... То есть, по-вашему, следить за аукционами бесполезно?

– Не совсем так, – возразила Ирина, проскакивая перекресток на желтый сигнал светофора под носом у громоздкого ярко-оранжевого грузовика коммунальной службы. – В нашем положении впору хвататься за любую соломинку, да и никакой другой способ продажи не может дать такой прибыли, как солидный аукцион. Возможно, один или два фрагмента и будут выставлены, хотя... Не знаю. Я бы на их месте поостереглась. Разве что подпольные аукционы, но человеку со стороны, без очень солидных рекомендаций, на них практически невозможно попасть. О них и узнать-то не всегда получается, а уж проникнуть туда и проследить за торгами... Нет, это практически невыполнимо. Надо искать воров, а уже через них попытаться вернуть хотя бы часть фрагментов картины, а не наоборот.