Психология трейдинга. Инструменты и методы принятия решений - читать онлайн книгу. Автор: Бретт Стинбарджер cтр.№ 92

Разъярившись еще больше, Форман исступленно замахал кулаками на своего мучителя и… пропускал многочисленные удары в голову, способные свалить любого противника. К седьмому раунду стало ясно, что Форман выдохся. Начиная восьмой раунд, Али знал, что его противник уже не способен сопротивляться. «Теперь моя очередь», – объявил Али, когда ударил гонг. Так и было. Удар справа бросил великана на помост и сделал Али еще раз чемпионом мира в тяжелом весе. Али превратил свой страх в неукротимую браваду, а энтузиазм поклонников подпитывал созданный им на скорую руку образ. (Несколько лет спустя ожесточившийся Форман сам пережил личную трансформацию и возвратил свой статус в боксе, на сей раз как привлекательная для массмедиа фигура.)

Возможно, самым большим достижением Али тем вечером в Киншасе был не его удар правой и даже не его способность выдерживать удары. Али стал своим собственным психотерапевтом, сумев переключить передачи и превратить кризис и безысходную ситуацию во вдохновение и перспективу. Несмотря на страх, он сохранил достаточно умственной гибкости, чтобы придумать новую стратегию на ходу.

Али, я думаю, был бы феноменальным трейдером.

Одно из преимуществ работы психотерапевтом в течение долгого времени заключается в том, что наступает момент, когда оказывается, что вы видели практически все. Когда дела принимают дурной оборот, я подбадриваю себя, вспоминая опасные ситуации, в которые попадал в ранние годы своей профессиональной карьеры. Худший из таких инцидентов произошел во время визита на дом к клиенту после ночного телефонного звонка с извещением о кризисе. Я поступил безрассудно; правильнее было связаться с полицией и больницей. Но, будучи профессионалом, всегда готовым устремиться на помощь, я вошел в этот дом – и увидел клиентку, приставившую нож к собственной шее. Я проговорил с нею в течение двух изнурительных часов, прежде чем она согласилась опустить нож и назначить время для сеанса психотерапии. В какой-то момент она даже угрожала этим ножом мне.

Тому, кто побывал в аду и вернулся оттуда, избежав ножа, находившегося на расстоянии вытянутой руки, идея самоубийства покажется не такой уж и угрожающей. Это я и пытаюсь передать каждому человеку, переживающему кризис. Я работал с людьми, которые потеряли карьеру, любимых и все свое имущество. Работал с алкоголиками, упавшими на самое дно, сохранившими за душой одни лишь водительские права и часто терзаемыми воспоминаниями о том зле, которое они причинили другим. И они смогли вернуться назад. Это можно сделать. Даже когда все остальное кажется безнадежным. Даже когда на часах остается всего 1,4 секунды…

Мой оптимизм проистекает из еще одного преимущества, которым обладают психотерапевты в кризисных ситуациях. Клиенты, обдумывающие идею самоубийства, начинают психотерапию уже в измененном настроении. Нервные окончания у них обнажены, сами они переполнены страхом, депрессией и гневом. Сообщение, которое им хочется услышать, – это слова надежды: выход есть, даже если сейчас он не очевиден. И я помогу вам найти этот выход так же, как я помог другим.

Как психотерапевт, я могу содрогаться внутри от сомнений в счастливом исходе. Это не имеет значения: я смотрю человеку в глаза, встаю с табурета на ринге и привожу толпу в неистовство: Bomaye! Выход есть.

То, что видишь в таких ситуациях, по-настоящему замечательно. Это почти как явление осмоса – твоя уверенность становится уверенностью клиента. В состоянии кризиса, когда все чувства обострены, сообщение свободно перетекает от психотерапевта к клиенту. Человек, скрюченный от внутренних мучений, внезапно распрямляется, смотрит тебе в глаза и находит в себе энергию, чтобы выразить некоторый оптимизм. Не очень-то научно подкованный наблюдатель мог бы заключить, что происходит борьба с одержимостью, как будто дух целителя вошел в тело человека, получающего помощь. Ты, возможно, не сказал ничего, отличающегося от того, что в течение многих недель говорили клиенту другие, но что-то в тебе внушало доверие, а другие им не обладали. Настроение созрело для изменения, воспринятого от тебя, а не от них.

В случае с Джеком и подозрительной выпуклостью у него на поясе сильная доза надежды и оптимизма была как раз тем, что необходимо. Но на сей раз я преуспел не вполне.

Потому что погрузился в собственные воспоминания.

1982 г. Фондовый рынок в течение большей части года проявлял слабость. Каждый отскок от минимумов казался незначительным, говоря мне, что предстоят дальнейшие снижения. Линия повышения/понижения, измеряющая силу рынка, фактически соскальзывала к многолетним минимумам. Летом я открыл короткую позицию, ожидая еще одного (последнего) падения, которое опустит Dow до минимумов 1974 г.

Я не мог бы выбрать время хуже. Вскоре после этого моя короткая позиция столкнулась с самым сильным за много лет ростом. Пребывая в беспокойстве, я выдержал августовский скачок цен, ожидая, что рынок отступит и выручит меня. Он действительно немного отступил, но осенью началось такое же сильное восходящее движение. Ошеломленный, я закрыл позицию. Моя прибыль за прошлые пять лет была потеряна. Я совершенно не разобрался в рынке.

Абсолютно не разобрался.

Невозможно описать чувство истинной депрессии. Оно действует сильнее, чем уныние и поражение. Кажется, что из вас вынули душу. К собственному удивлению, я функционировал на работе, но внутренне был опустошен. Чувствовал себя подобно зомби, бесцельно переключаясь с одного дела на другое. Жизнь стала безрадостной, ждать от нее нечего. Каждый день я проживал с идеей самоубийства. Но даже это казалось бессмысленным. Казалось, целую вечность я повторял ритуал, вставая утром, отправляясь на работу и помогая другим людям. Но мой внутренний дом пустовал. Позднее друг сказал мне, что в то время я выглядел пугающе: поцарапанная обувь, взлохмаченные волосы, безжизненные глаза…

Точно как у Джека. Когда я увидел его, мне показалось, будто я встретил самого себя в то тяжелое время. Это «я» было мной спрятано в дальний уголок ума, но знал я его очень-очень хорошо. Прав был Ницше: если ты долго смотришь в пропасть, пропасть может заглянуть в тебя.

Медленно, без прикрас я рассказал Джеку свою историю. Не знаю, чего ожидал этот большой неистовый парень, когда пришел к психотерапевту, но уверен, что он не ожидал услышать рассказ самого психотерапевта о самоубийственной депрессии.

Я рассказал Джеку, что рынок должен был стать для меня способом выбиться в большие люди. Я должен был показать, на что способен, своим родителям, которые сами были людьми успешными, а также людям, которые не верили в меня, и себе самому. Сколотить состояние, способное освободить меня от однообразия повседневной жизни. Я собирался добиться этого. Когда делал деньги в первые годы торговли, прибыль была неплохой, но скромной. Она не могла принести освобождение. Поэтому я увеличил размер ставки, используя маржу, чтобы выводить на рынок больше денег, чем я фактически имел на счете. Падение 1982 г. должно было освободить меня, упрочив мою карьеру трейдера. Вместо этого оно ввергло меня в депрессию.