Психология трейдинга. Инструменты и методы принятия решений - читать онлайн книгу. Автор: Бретт Стинбарджер cтр.№ 52

Установив очень простое правило – никогда не открывать и не закрывать позицию, если значения биологической обратной связи находятся ниже контрольного уровня, – я могу заставить себя ломать привычные модели в режиме реального времени. Биологическая обратная связь становится частью стратегии входа/выхода, в которой негативные эмоции не могут влиять на размещение мною ордеров. Либо я нахожу способ расслабиться и сосредоточиться, либо не торгую вообще. Эта тренировка в реальном времени оказалась намного более эффективной, чем все внерыночные упражнения, которые я когда-либо выполнял. Как та поездка на подъемнике, биологическая обратная связь заставляет меня переживать старые угрозы по-новому.

В этом и заключается суть изменения.

Я попытался исследовать опыт Уолта, чтобы получить какое-то представление о его отношении к реальной жизни, но он не пожелал этого. Когда я попросил его подробно рассказать о прошлом, он выложил мне только факты. Когда я пытался проникнуть в его эмоции, взгляды, идеи и переживания, он давал мне обобщенные описания. Ни разу во время наших сеансов он не проявил признаков гнева или боли. Разочарованный так, что это, возможно, читалось у меня на лице, я упрашивал Уолта: «Я хочу знать, что вы чувствовали в этих ситуациях. Закройте глаза и представьте себе, что Джейни вас ругает. Скажите, на что это похоже».

Уолт не подчинился. Он сжался, сложил руки на груди и отрезал – совершенно неожиданно капризным тоном: «Не хочу!»

Я уставился на него, ошеломленный. На моих глазах огромный двухметровый парень превратился в дитя.

Уолт понял, что произошло.

– Я чувствую себя маленьким ребенком, – сказал он с ошеломленным удивлением.

Он был абсолютно прав. Уолт изменился прямо у нас на глазах.

Термин «регрессия» использовался Фрейдом. Когда старые нерешенные проблемы всплывают в настоящем, люди могут возвращаться (регрессировать) к более ранним способам их решения. Именно поэтому человек способен быть зрелым профессионалом и своенравным ребенком одновременно. То есть существуют две личности, связанные порталом во времени. Под эмоциональным давлением активируется более ранний способ поведения, мышления и восприятия, совершенно отдельно от зрелого, логически мыслящего ума. Уолт на какое-то время оказался между двумя мирами – как тот пациент П.С. с разделенным мозгом. Рациональный ум Уолта пытался объяснить поведение, вышедшее из-под его контроля.

Я вырос в Кантоне (штат Огайо). Семья наша была дружной, мы часто вместе отдыхали, смотрели телевизор и ходили на баскетбольные матчи. Мои впечатления о раннем возрасте положительны, они заполнены воспоминаниями о семейных поездках, поиске «тайных мест» и поедании мороженого. Мои же родители в детстве получили меньше такой близости. Оба лишились родителей в относительно раннем возрасте; оба были частично воспитаны и поставлены на ноги старшими братьями и сестрами. Они были полны решимости дать моему брату Марку и мне все то чувство тепла и сплоченности, которого недополучили сами. И преуспели в этом.

Проблемы начались, когда я стал старше и захотел жить в своем собственном мире. Живо вспоминаю наш первый школьный вечер танцев в начальной школе Мэйсона. Пока играла музыка и неуклюжие подростки исполняли свои па на танцплощадке, я сидел в глубине помещения, полностью погрузившись в книгу Уильяма Ширера «Взлет и падение Третьего рейха». В восьмом классе сочувствующий учитель иногда освобождал меня от занятий в классе, чтобы я мог пойти в библиотеку и поглотить больше книг. После занятий я брался за разноску газет, что давало мне возможность проводить время в прогулках и мечтах, свободных от вмешательства других людей.

Вполне понятно, что это погружение в себя не очень хорошо воспринималось дома. Члены моей семьи хотели большей близости, а не отстраненной мечтательности. Было трудно найти уединение дома, но я обрел убежище в ванной, где мог в одиночестве принимать душ или подолгу заниматься другими туалетными процедурами. С раннего возраста лучше всего мне читалось и думалось в ванной. Годы спустя, обручившись со своей женой Марджи, я переехал к ней в дом, где она жила со своими тремя замечательными детьми Деби, Стивом и Лорой. Всего через несколько дней разразился конфликт. Дети должны были вовремя успевать в школу, а я ломал их график. Как? Проводя слишком много времени в ванной!

Совершенно не отдавая себе в этом отчета на сознательном уровне, я воспринял свою новую семью как старую: близость, любовь, слишком много близости. И вернулся к своему прежнему способу решения проблемы: принимать подолгу душ, не спеша бриться, причесываться и т. д. Для ребенка этот способ был достаточно конструктивен, позволяя получать некоторую дозу одиночества без ущерба для семейного единства. Позднее, однако, в совсем других жизненных условиях долгое сидение в ванной оказалось совершенно непригодным и стало создавать конфликты. Я перерос себя.

Сейчас я сижу в кафетерии продовольственного магазина Wegman’s, лихорадочно печатая на ноутбуке и потягивая кофе под музыку Филипа Гласса, доносящуюся из проигрывателя компакт-дисков на заднем плане, и, вероятно, не слишком отличаюсь от того мальчишки, который во время танцев читал Ширера. Пишу я обычно в людных местах, где вряд ли встречу знакомых: таков далекий от идеала компромисс между тем, чтобы находиться в обществе и вне его. Он не идеален, но избавляет меня от необходимости сидеть в ванной.

Для многих людей регресс является болезненным до такой степени, что они идут на значительные ухищрения, чтобы избежать ситуаций, которые могли бы заставить их пройти через портал времени. Времяпрепровождение в ванной защищает от чувства погруженности в себя; отказ от чувств защищает от вспышек гнева. На наших сеансах Уолт воспроизводил то, чему так хорошо научился в детстве: прятался. Конечно, в моем кабинете не было кровати, под которую можно было бы залезть, но он мог прятаться и по-другому. Извлекая на свет конфликты и гнев, кабинет психотерапии символически стал для него пугающим домом из детства. Чем больше я требовал проявления чувств, тем глубже прятался Уолт.

Детский крик «Не хочу!» открыл нам обоим глаза на тот факт, что все это было эхом прошлого Уолта. Превращение в замкнутого участника романтических отношений и регресс к состоянию маленького ребенка на нашем сеансе являлись неотъемлемой частью одного и того же процесса. Чтобы преодолеть замкнутость, нам требовалось найти способ прорваться к этому ребенку. Пришло время вылезать из-под кровати.

Существует множество путей, следуя которыми люди могут получить доступ к мыслям и чувствам, лежащим чуть ниже сознательного восприятия. Эти методы (самый известный из них гипноз) позволяют получать доступ к эмоциональным граням знания, обходя критический рациональный ум во многом подобно очкам Шиффера. Д-р Натаниэль Бренден много писал об использовании методов заполнения пропусков в предложении в качестве инструментов эмоционального самосознания. Психотерапевт скороговоркой предлагает клиентам неоконченные предложения. Клиенты заканчивают предложения первыми пришедшими им на ум словами, не обдумывая их и не подвергая цензуре. Появляющиеся слова часто весьма отличаются от того, что говорит человек при обычных обстоятельствах, устанавливая тем самым прямую связь с подавленными мыслями и чувствами. Как правило, я нахожу, что лучше всего у меня получается использовать этот метод, когда произносимые мною незаконченные предложения столь же спонтанны, как ответы клиента. Это создает гибкое взаимодействие.