Великое разделение. Неравенство в обществе, или что делать оставшимся 99% населения? - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Юджин Стиглиц cтр.№ 94

На самом деле именно поэтому бюджетная политика «эйбономики» так важна. Стимулирование необходимо, как мы уже должны были усвоить, чтобы повысить спрос. Инвестиции в инфраструктуру, исследования и образование обещают принести большие дивиденды. И все же критики, как и противники дефицита бюджета, блокировавшие более смелые предложения в США, заявляют, что Япония с долгом, превосходящим ВВП в два раза, не может преследовать столь большую цель. Они указывают на тот факт, что погруженность Японии в долги комбинируется с медленным развитием. Но даже здесь информация говорит о большем. Не долг вызвал медленное развитие, а медленное развитие вызвало дефицит. Развитие было бы еще медленнее, если бы государство не стимулировало экономику.

Более того, фундамент логики сторонников экономии – то, что высокие уровни долга и расходов всегда замедляют развитие в любой стране по всему миру, – уже развенчан. Европа показывает, что затягивание поясов только приводит к еще большему затягиванию поясов, а это, в свою очередь, приводит к рецессии и депрессии.

Последний аспект «эйбономики» – кредитно-денежная политика, усиливающая стимулирование при помощи денег. Нам следует запомнить, что денежное стимулирование – даже такие смелые и беспрецедентные действия вроде накачивания экономики деньгами, – имеет в лучшем случае ограниченные эффекты. Внимание сфокусировано на ограничении дефляции, что, как я считаю, большая проблема, потому что это признак незагруженности. Ослабление валютного курса йены сделает товары Японии более конкурентоспособными и, таким образом, простимулирует рост экономики – это реальность международной созависимости от кредитно-денежной политики. Также справедливо, что принятая ФРС политика накачивания экономики деньгами ослабляет доллар. Мы ждем дня, когда всемирно согласованные действия приведут к улучшению ситуации.

По мере того, как доказательства встают на свои места, довлеющим вопросом становится не то, является ли «эйбономика» хорошим планом, а смогут ли США последовать столько же интегрированному плану, и каковы будут последствия, если нет. Помехой является не экономическая теория, но, как обычно, яростные политические баталии в нашей стране. Например, хотя идеи сторонников политики затягивания поясов имеют сомнительную интеллектуальную основу, мы позволили общественно-государственным расходам распространиться на все возможные сферы, включая необходимые для будущего всеобщего благосостояния. В результате, даже несмотря на то, что финансовая ситуация некоторых штатов встает на путь улучшения, занятость населения еще приблизительно на 500 000 ниже, чем была до кризиса; сокращение рабочих мест встречается на государственном и местном уровне. Чтобы восстановить предкризисный уровень занятости и государственного обслуживания, потребуется немало усилий, не говоря уже о том, чтобы разогнать их до уровня, которого она достигла бы, если бы не рецессия. (Если бы экономика развивалась обычными темпами, занятость населения значительно бы увеличилась.) Из-за все еще высокого неравенства бремя кризиса в гораздо большей мере падает на самые уязвимые группы населения.

Главной темой моего исследования было то, что каждая страна платит высокую цену за неравенство. Общество может развиваться и при этом быть равным – одно не исключает другое. «Эйбономика» уже заложила фундамент в виде мер, направленных и на то, и на другое. И есть надежда, что когда последующие детали будут проработаны, появится больше политических мер, обеспечивающих половое равенство на рынке труда и подключающих неиспользуемые ресурсы. Это увеличит темп развития, эффективность и равенство. План Эйба также отражает понимание того, что кредитно-денежная политика не может решить все проблемы. Необходимо координировать кредитно-денежную, бюджетную и структурную политику.

Те, кто последние 20 лет видел в Японии абсолютный провал, должны сузить идею экономического успеха. Во многих аспектах – большее равенство доходов, большая ожидаемая продолжительность жизни, меньшая безработица, большее количество инвестиций в детское образование и медицину и даже большая продуктивность относительно количества трудоспособного населения – дела в Японии идут куда лучше, чем в США. Нам есть чему у нее поучиться. Если «эйбономика» будет хотя бы наполовину так успешна, как надеются ее сторонники, нам будет чему поучиться и у нее.

Китай готовится принять свой одиннадцатый пятилетний план, закладывая фундамент для продолжения возможно самой исключительной экономической трансформации в истории, улучшая благосостояние почти четверти мирового населения. Никогда раньше мир не видел такого стабильного роста и стремительного снижения уровня бедности.

Частично рецептом долгосрочного успеха Китая стало почти уникальное сочетание прагматизма и видения. В то время как остальной развивающийся мир, следуя Вашингтонскому консенсусу, двигался по пути к идеалистическому стремлению повышения ВВП, Китай снова показал, что он ищет более устойчивые и справедливые способы улучшения уровня жизни.

Китай понимает, что он перешел к фазе экономического развития, требующего огромных – зачастую непосильных – требований к окружающей среде. Если не будет изменений, уровень жизни со временем будет снижаться. Поэтому новый пятилетний план делает большой акцент на окружающей среде.

Многие области Китая развивались в таком темпе, который можно было бы считать фантастическим, если бы только другие области не развивались еще быстрее. Это уменьшило бедность, но увеличило неравенство и различия между городами и сельской местностью, а также между прибрежными регионами и внутренней частью Китая. В отчете о мировом развитии Всемирного банка объясняется, почему именно неравенство, а не одна только бедность, является проблемой, и одиннадцатая пятилетка Китая напрямую направлена на решение данной проблемы. Правительство несколько лет говорило о более гармоничном обществе, и его план описывает амбициозную программу по достижению этого.

Китай также понимает, что не только различия в ресурсах отделяют менее развитые страны от более развитых, но еще и различия в знаниях. Так что он создал смелый план не только с целью уменьшить разрыв, но и создать базу для независимых инноваций.

Роль Китая в мире и мировой экономике изменилась, и план это также отражает. Будущее развитие страны должно будет больше основываться на внутреннем спросе, чем на экспорте, что потребует увеличения потребления. Действительно, у Китая редкая проблема: излишние сбережения. Люди откладывают деньги отчасти из-за слабости программ государственного социального страхования; усиление социальной защиты (повышение пенсий), здравоохранения и образования одновременно снизит социальное неравенство, увеличит ощущение гражданами собственного благосостояния и нынешний уровень потребления.

Если он добьется успеха, – а до сих пор Китай почти всегда превосходил даже собственные смелые ожидания, – эти изменения могут вызвать значительные деформации в глобальной экономической системе, которая и так уже нестабильна из-за налогово-бюджетных диспропорций и несбалансированности торгового обмена. Если Китай будет делать меньшие накопления, – и если, как заявили официальные лица, он будет стремиться к более разнообразной политике инвестиций в резервы – кто тогда будет финансировать ежедневный дефицит торгового баланса США почти в $2 миллиарда? Это проблема не сегодняшнего дня, но она явно не за горами.