Великое разделение. Неравенство в обществе, или что делать оставшимся 99% населения? - читать онлайн книгу. Автор: Джозеф Юджин Стиглиц cтр.№ 77

Разумеется, суд и стороны иначе преподносили эти идеи в своих аргументах и решениях. Myriad Genetics, американская компания из штата Юта, выделила два человеческих гена BRCA1 и BRCA2, в которых могут происходить мутации, определяющие предрасположенность женщин к заболеванию раком груди – невероятно ценное знание для ранней диагностики и предотвращения болезни. Затем компания благополучно запатентовала свою находку. «Правообладание» дало компании право не позволять другим проводить тесты на выявление этих генов. Может показаться, что центральный вопрос в этом деле имеет чисто технический характер: можно ли патентовать изолированные, существующие в природе гены?

Стоит отметить, что последствия патентования тестов вообще губительны для человечества, так как из-за него диагностика становится непомерно дорогой. В действительности тесты на гены можно проводить и по более низкой цене. Так, например, примерно за $1000 человек может получить результат секвенирования 20 000 генов, не говоря уже о более дешевых процедурах для выявления различных патологий. Компания Myriad Genetics, однако, предлагает комплексное тестирование всего двух генов за $4000. Ученые утверждают, что в целом в методах тестирования компании нет ничего уникального или более совершенного. Просто Myriad проводила тестирование генов, на которые она заявила право владения, и делала это, опираясь на информацию, недоступную другим по условиям патента.

Уже через несколько часов после того, как Верховный суд вынес решение по делу в пользу истцов, – группы университетов, исследователей и защитников пациентов, представляемых Американским союзом защиты гражданских свобод и Общественным патентным фондом – другие лаборатории быстро заявили о том, что они также будут проводить тесты на наличие двух генов, определяющих предрасположенность к раку груди, особо подчеркнув, что «инновация» компании Myriad заключалась в выявлении уже существующих генов, а не разработке теста для их диагностики. Тем не менее Myriad Genetics не оставляет борьбу и в этом месяце подала два иска против компаний Ambry Genetics и Gene by Gene с требованием остановить проведение их собственных тестов на BRCA на том основании, что они нарушают другие патенты, которые принадлежат Myriad.

Не стоит слишком удивляться тому, что Myriad Genetics пыталась сделать все возможное, чтобы не подпустить конкурентов к своему потоку доходов от теста. Ее акции, немного оправившись после тридцатипроцентного падения в цене, связанного с началом судебных разбирательств, сейчас все равно стоят на 20 процентов ниже, чем раньше. Компания посчитала, что теперь владеет генами, и не желала, чтобы кто-то нарушал ее имущественные права. Получая патент, Myriad, как и большинство корпораций, руководствовалась преимущественно максимизацией прибыли, нежели спасением человеческих жизней. Если бы ее интересовало спасение жизней, она проводила бы эти тесты по более низкой цене, так как ее возможности это позволяли, а также помогала бы другим в разработке еще более надежных, точных и дешевых тестов. Неудивительно, что компания подготовила подробную аргументацию в защиту своего права на патенты, позволяющего ей устанавливать монопольные цены и осуществлять ограничительную практику под предлогом, что это принципиально необходимо для стимулирования дальнейших исследований. Но когда катастрофические последствия подобных патентов стали очевидны, а Myriad продолжала цепко держаться за свои монопольные права, ее уверения в заботе о большем благе для людей стали звучать совершенно неубедительно.

Фармацевтическая индустрия, как и всегда, начала ссылаться на то, что в отсутствие патентной защиты у компаний не будет стимула проводить исследования, от чего в результате всем будет только хуже. Я направил в суд экспертное заявление (в рамках pro bono), которое объясняло, почему аргументация фармацевтической индустрии не верна и почему этот и подобные патенты не способствуют, а лишь препятствуют инновациям. Другие заинтересованные группы, как, например, некоммерческая организация AARP, также передали в суд экспертные заключения в поддержку истцов, показывающие, что патенты Myriad лишали пациентов возможности получить мнение другого врача и сделать подтверждающий тест. Недавно Myriad заявила, что не будет препятствовать проведению конкурентами данных тестов (несмотря на то что в это же время она выдвинула иски против Ambry Genetics и Gene by Gene).

Более того, Myriad отказала в проведении теста двум женщинам, обратившимся по страховке «Медикейд», так как, по словам истцов, компенсация по ней была для компании слишком низкой. Другие женщины, сделавшие первичный текст Myriad, были вынуждены судорожно принимать решение об удалении одной или обеих молочных желез и об удалении яичников, владея крайне ограниченной информацией, так как либо не могли себе позволить дополнительное тестирование на гены BRCA (Myriad берет $700 за дополнительную информацию, которая, согласно национальным нормативам, должна предоставляться пациентам), либо не могли получить заключение другого врача из-за условий патента Myriad.

Хорошая новость в решении Верховного суда заключается в том, что в Соединенных Штатах гены не могут быть запатентованы. В некотором смысле суд вернул женщинам то, что им и так принадлежало. Также у этого решения есть два важнейших практических последствия. Первое подразумевает, что теперь станет возможной конкуренция в борьбе за разработку лучших, более точных и менее дорогих тестов для этих генов, то есть зарождается надежда вернуть рынок с конкурентной борьбой, способствующей инновациям. А второе означает, что у менее обеспеченных женщин появился такой же шанс жить – в данном случае победить рак – как и у богатых.

Однако сколь бы важной ни была эта победа, нужно помнить о том, что она лишь единичное проявление глобального ландшафта в сфере интеллектуальной собственности, который формируется под давлением корпоративных интересов, причем преимущественно американских. Америка пыталась навязать свой режим интеллектуальной собственности другим странам через ВТО и дву– и многосторонние торговые соглашения. Этим она и занимается сейчас в процессе переговоров о транстихоокеанском партнерстве. По идее, торговые соглашения служат мощным дипломатическим инструментом: более глубокая торговая интеграция способствует укреплению связей и в других сферах. Но попытки американского торгового представителя убедить остальных в том, что выгода корпораций в действительности гораздо важнее человеческих жизней, подрывает позиции Америки в глазах международного сообщества и как минимум подкрепляет стереотип о неотесанных американцах.

Голос экономический часто заглушает моральные ценности. Тем, что наша политика потакает корпоративным интересам, слишком часто дающим о себе знать, когда дело доходит до вопросов интеллектуальной собственности, она помогает распространять неравенство по всему миру. В большинстве стран ситуация не многим отличается от того, что мы наблюдаем в Америке: жизни бедных граждан приносятся в жертву прибыли корпораций. Но даже в том случае, когда государство, предположим, предоставляет тест, подобный тому, который проводила Myriad, по доступной для всех цене, неизбежны издержки: когда государство платит монопольную цену за некий медицинский тест, оно расходует деньги, которые могли бы быть направлены на другие важные для спасения жизней цели.