Вся правда об ИКЕА - читать онлайн книгу. Автор: Юхан Стенебу cтр.№ 60

Но, пожалуй, самая главная черта, благодаря которой он идеально подходил на пост президента Группы компаний, – это, конечно, ярко выраженные лидерские качества. Высшие начальники в ИКЕА делятся на две категории: те, кто много и не всегда по делу говорит на всех совещаниях, и те, кто обычно говорит мало, даже если им и следовало бы. К первой категории относятся Бенгт Ларссон и Жозефина Рюдберг-Дюмон (замечание «не по делу» к ним не относится), ко второй – Андерс Дальвиг, который крайне редко бил кулаком по столу. Что касается Микки, то он мог тонко варьировать – сначала молча наблюдать, потом проявить активность, задать интересующие его вопросы, а потом уже рвать и метать. Особенно мне запомнилось совещание на одной ассортиментной неделе, когда Микки в присутствии Ингвара здорово отчитал некоторых моих коллег. Ничего удивительного, подумал я, сами виноваты, так как явно наплевали на заранее согласованные принципы, и вместо того чтобы оправдываться, лучше бы признали свою нерадивость. Каково же было мое удивление, когда я узнал, что Ингвар пожалел провинившихся и даже пожаловался на настроение Микки своему зятю, Хансу-Йорану Стеннерту. То, что под угрозу была поставлена многомиллиардная деятельность, он почему-то не принял в расчет.

Это было в первый раз на моей памяти, когда Ингвар критиковал Микки. А потом столкновения между ними происходили довольно часто, и Микки, насколько я мог заметить, все больше уставал от возложенной на него огромной ответственности.

Весной 1999 г. Андерс Муберг, занимавший пост президента Группы компаний двенадцать лет, неожиданно решил уйти, подыскав себе работу вне ИКЕА. На его место прочили Микаэля Ольссона, но, к удивлению многих, был назначен Андерс Дальвиг. Догадываюсь, что Микки тогда не подошел

Ингвару по двум причинам. Во-первых, у Микки такое чувство собственного достоинства, что даже Ингвару трудно с ним совладать. Я сам был свидетелем, как Микки гнул свою линию, сильно отличающуюся от допустимой. В отношениях с Ингваром надо уметь вовремя остановиться. Кто прав, кто не прав – к делу не относится, так как Ингвар решает все.

Вторая причина – эффективность Ольссона. Даже не выступая на совещаниях, Микки привлекал к себе внимание благодаря необыкновенной харизме. Я уже говорил, что он мог вставить пару дельных замечаний, и сразу все становилось ясно. Таким же был Бенгт Ларссон, с которым Ингвару тоже было трудно, но тот любил пошуметь. Думаю, Микаэлю пришлось десять лет ждать назначения на высший пост только потому, что Ингвар не мог вынести рядом с собой еще одно солнце.

Когда пост президента занял Дальвиг, Микки посадили на карантин, который длился, повторюсь, десять лет. Он отвечал за розничную деятельность в Южной Европе. А затем кое-что изменилось.

Петер Кампрад и Йоран Линдаль все чаще стали повторять, что «Дальвиг устал». Дело, конечно, не в усталости, а в том, что Андерс был против той линии развития, которой придерживались владельцы. Фраза «Когда мы избавимся от Дальвига…» стала расхожей в устах Петера. И если бы только в его устах! Председатель INGKA Holding, седеющий профессор-налоговик Йоран Гросскопф, зашел так далеко, что, представляя Микаэля Ольссона в «Блосиппан», четыре раза упомянул пресловутую усталость Андерса. В конце концов Дальвиг, который присутствовал при этом, спросил:

– А что, у меня действительно усталый вид, Йоран?

Вторая странность заключается в том, что Микаэль Ольссон снова стал мил Ингвару. Но при этом никто не ожидал, что именно он будет преемником Дальвига, поскольку Инг-вар крайне редко, почти никогда, не меняет своего отношения к людям, которых отправил в ссылку. Так почему же он все-таки «простил» Микки? Для меня ответ вполне очевиден. Никакого другого реального кандидата на пост президента Группы компаний не было.

Однако боюсь, что Микки был посажен на трон не для того, чтобы развивать ИКЕА, а для того, чтобы делать так, как решит правление INGKA, то есть братья Кампрады. Вплоть до точки с запятой. Если раньше INGKA и Ингвар задавали общее направление, которому следовала компания, то теперь в перспективе замаячил жесткий план, где прописана каждая деталь. Дилемма для Микки, который отличается чувством собственного достоинства, – или он будет пытаться делать так, как, по его мнению, лучше для ИКЕА, или потеряет работу. Если он проявит гибкость и волю к компромиссу, что для него нелегко, все может сложиться не так уж плохо.

Хотя в этой книге я высказал определенную критику, и местами даже резкую, я всегда с радостью вспоминаю годы, проведенные в ИКЕА. Ингвар Кампрад, без сомнения, самый вдохновляющий человек, с кем мне выпала удача работать, и я с неизменным теплом думаю о нем. Часть моего сердца навсегда останется в ИКЕА. Но сегодня, оглядываясь назад, я понимаю, чего мне не хватало все это время. Разговора. Честного, открытого и критического разговора об ИКЕА. Разговора, который на самом деле должен вестись в самой ИКЕА, но, который, к сожалению, так и не состоялся за сине-желтыми стенами. Раньше принято было говорить о лояльности. Теперь все чаще используют английское слово alignment, что примерно означает «равнение в строю». Если подумать, значение то же. Некоторые вещи нельзя подвергать сомнению, и, конечно, есть кое-что такое, что могут обсуждать только посвященные, в первую очередь правление ИКЕА INGKA Holding, сам Ингвар и его сыновья.

И все же разговор об ИКЕА нужен – открытый и честный, для всех. Поскольку очень немногие знают правду об этой компании.

ИКЕА один из самых сильных брендов в мире. В ней работают тысячи людей во всем мире, причем большинство в странах, которые трудно отнести к беспроблемным. Так почему окружающий мир должен оставться в неведении? Разве хорошо причесанные пресс-релизы и парадные интервью с президеном Группы компаний или самим Ингваром дают ясную картину?

Благодаря СМИ мы все довольно хорошо знаем, что происходит в «Вольво» или в H&M, поскольку акции обеих компаний котируются на бирже. А ИКЕА остается загадкой. В чьих интересах эта закрытость? То, что ИКЕА как компания, контролируемая семьей, имеет юридическое право держать язык за зубами, никоим образом не означает, что у нее есть на это этическое право. Скорее наоборот. Масштаб влечет за собой ответственность, которая должна включать повышенную открытость и разговоры по существу. Я имею в виду ответственность ИКЕА перед обществом, без которого она бы так не выросла. И мне бы очень хотелось, чтобы эта книга положила начало более открытому разговору об ИКЕА как внутри, так и вне сине-желтых стен.

То же самое относится и к Ингвару Кампраду, который давно уже стал живой легендой. Но чтобы оценить его по достоинству, надо взглянуть и на его недостатки, увидеть, что скрывается за ширмой «алкоголика» и «дислектика». Если не удастся оценить многогранность Ингвара Кампрада, вряд ли удастся оценить его творение, дело его жизни.

Я заканчиваю эту книгу так же, как и начал ее. Что это мои размышления об Ингваре и его компании, что это моя правда.

Мы должны предлагать широкий ассортимент красивых и функциональных товаров для дома по таким низким ценам, чтобы как можно больше людей имели возможность их купить.