Вся правда об ИКЕА - читать онлайн книгу. Автор: Юхан Стенебу cтр.№ 48

Нет никаких сомнений в том, что аль Сайед был и остается толковым бизнесменом. Но он совершил ошибку – солгал, придумав себе докторскую шляпу, которой никогда не было. И с высоты золотых коридоров власти, где правили Юлленхаммар и Юллар (наряду с Юлленхаммаром Сёрен Юль был одним из ведущих предпринимателей 1980-х гг.), угодил прямиком в тюрьму, поскольку получил обвинительный приговор.

Преподаватели Упсальского университета, где я учился, часто приводили судебное дело Рифата аль Сайеда в пример. Они решительно утверждали, что к падению его привела ложь. Задним числом я думаю, что суд над Рифатом был глубоко несправедливым. Да, мужик врал, но кто хоть на минуту поверит, что все остальные шведские директора являются образцом добродетели. К сожалению, его осудили по причине другой шведской добродетели – зависти, и, без сомнения, потому, что он был египтянином. Но совершенно независимо от этого пример Рифата показывает, как важно говорить правду.

А как на этом фронте обстоят дела у Ингвара Кампрада? Почему он раз за разом настаивает, что не самый богатый человек в мире… ну, хорошо, в Швеции?

«Это ложь и проклятые выдумки. ИКЕА давно принадлежит фонду, и ни я, ни моя семья не получают ни кроны», – не так давно сказал Ингвар.

Насколько я помню, эту мысль он проводит из года в год. Перед своими сотрудниками. Перед поставщиками и общественностью в Швеции и других местах. Иными словами, перед сотнями миллионов людей.

Когда Кампрад и его юрист Ханс Скаллин плели безумно сложную сеть из фирм и фондов, создавая Группу компаний ИКЕА (это и магазины, и склады, и производство, и закупочные организации, и Inter-IKEA, владеющая торговой маркой ИКЕА), они преследовали две цели: улучшить контроль над денежными потоками и – в перспективе – контролировать передачу наследства. Самая важная часть плана – не допустить проникновения в компанию чужаков. Стена, препятствующая доступу извне, и есть те самые фирмы и фонды. За этой стеной можно спокойно контролировать равновесие сил между различными частями компании и управлять ими. Ни одна часть не должна обладать слишком большой властью. Борьба за власть и напряженные отношения заложены в саму архитектуру ИКЕА, и Ингвар без всякого постороннего вмешательства может руководить передачей наследия, то есть тем, кому из сыновей достанется самая большая власть после его смерти и кто будет самодержцем в империи, которую он создал.

Не менее важно и то, что за высокой стеной можно целиком и полностью контролировать денежные потоки. Без неприятных вопросов Ингвар может уклоняться от большинства налогов во всех тех странах, где есть магазины ИКЕА, – достаточно перераспределить деньги между оптовыми и розничными компаниями. И, конечно, между рафинированными голландскими фондовыми конструкциями.

На поверхность вновь всплывают два основных страха Кампрада. Во-первых, беспокойство, что кто-то захочет покопаться в том, что ему принадлежит. Подталкиваемый этим беспокойством, он создал такую сложную структуру компании, что никому из посторонних ее не постигнуть. Вряд ли недоверие можно назвать страхом, но и оно рождается не на пустом месте. Недоверие к окружению заставило его взять на себя роль самодержца и создать командную структуру, где решает он и только он.

Я уже писал о том, что Ингвар очень умело может управлять разработкой ассортимента без вмешательства в оперативную деятельность. Что касается вопросов, имеющих ключевое значение для ИКЕА, то он по большому счету решает все. Точно так же он решает все и в правлении INGKA Holding BV, даже не будучи его рядовым членом, поскольку в его возрасте по нидерландскому закону это запрещено. Надеюсь, теперь понятно, почему все люди из его ближайшего окружения в лучшем случае сводятся к его помощникам, а в худшем – к простым марионеткам. Никто не может совладать с Ингваром, да ни у кого и в мыслях нет идти против него, если человек хочет сохранить работу. Тот, кто плюнет против ветра, будет немедленно уволен, как было с тяжеловесом Бенгтом Ларссоном, который не захотел, чтобы сын Кампрада Матиас возглавил зарубежное подразделение. Ингвар вмешался через президента Группы компаний Андерса Дальвига, и Ларссон исчез. По иронии судьбы многие годы Бенгт был наставником Андерса, и они были очень близки.

Сложную структуру компании несколько упрощенно можно описать так ^[5]. По существу сфера Кампрада состоит из двух крупных и независящих друг от друга концернов – Inter-IKEA и, соответственно, Группа компаний IKEA. До этого места я почти не упоминал Inter по той причине, что по мнению многих сотрудников Группы компаний эта финансовая конструкция создана исключительно для того, чтобы Ингвар, зарабатывая деньги, уходил от налогов. Единственный большой доход Inter-IKEA – товарный знак ИКЕА. Чтобы использовать товарный знак на своих магазинах, ИКЕА каждый год должна платить концерну пошлину в размере трех процентов от оборота. Вроде бы немного, но в год моего ухода из компании это составило 7,5 млрд шведских крон. Те инструкции и прочее, что издает Inter-IKEA, по сравнению с франшизным налогом приносит очень маленькую добавочную стоимость.

Если материнской компанией ИКЕА является INGKA Holding, то материнская компания Inter-IKEA – Inter-IKEA Holding, зарегистрированная в Люксембурге. А та в свою очередь принадлежит компании с идентичным названием на нидерландских Антильских островах, которой управляет фонд на Кюрасао. А на Карибах так все удобно устроено, что люди, стоящие за трестом (англо-саксонская фондовая конструкция), могут оставаться анонимными. Через Карибы переводятся средства от прибыли Inter-IKEA на сомнительные счета боящихся света владельцев. Фонды и другие трасты, стоящие за ИКЕА, поступают точно так же.

Понятно, что те данные, которые я привожу в своей книге, со временем устареют, но и они впечатляют. Согласно бухгалтерской отчетности за 2004 г. состояние двух концернов составляло около 12 млрд евро. В тот год ИКЕА выплатила Inter-IKEA 800 млн евро, причем большую часть в виде отчислений за товарный знак. В общей сложности вместе два концерна заплатили налог на сумму 19 млн евро, или 3,4 %, от прибыли в 553 млн крон.

Как известно, фонд, как и траст, имеет учредительный документ о целях, роде деятельности и прочем. В этот документ на самом деле можно вписать что угодно, если это не нарушает закон. А теперь мы подходим к самому интересному в басне о вороне. Должно быть, Ингвар и Ханс Скаллин скоро поняли, что таким образом Основатель может и сыр съесть, и остаться с сыром. Если Кампрад, согласно учредительному документу, может назначать и снимать любого члена правления в ключевых фондах и трастах, он фактически обладает абсолютной властью над своими деньгами. Со стороны, конечно, кажется, что фондом или трастом управляет горстка юристов, но они такие же марионетки, как члены правления ИКЕА. Ведь Ингвар и Скаллин сформулировали учредительный документ таким образом, что Ингвар наделен властью по всем позициям. А поскольку он контролирует фонд и правление фонда, он также контролирует и каждый евро, который попадает в фонд. Для Ингвара лучше не придумаешь. Ведь он может распорядиться, куда отправить деньги после промежуточной посадки в Кюрасао. Почему бы им тогда не приземлиться на контролируемый Кампрадом счет в Швейцарии, практически в двух шагах от его виллы и налоговой конторы?